Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
Мы уже обговорили текущие и будущие хотелки, когда он предложил мне поговорить о важном, один на один, без свидетелей.
И вот мы сидим в лодке, которую я отогнал от берега метров на пятьдесят и поставил на якорь. Теперь точно никто не помешает нашему «интимному» разговору.
– Удивительно, какие вещи ты можешь делать, Великий шаман, – проводя ладонью по борту, проронил Острый Рог. – Не зря видящая Светлый Ручей ко всем твоим громким титулам называет тебя ещё и Великий знающий.
– Послушай, вождь, мне эти титулы… что есть они, что нет. Лестно, конечно, когда достойные люди, такие как або Светлый Ручей, величает тебя так, но больно всё это утомительно при разговоре. С людьми, с которыми мне есть о чём поговорить, я не люблю бессмысленного официоза и предпочитаю, чтобы они называли меня просто Пётр. И ты можешь называть меня так.
– Что ж, это действительно честь для меня, – приложил парень руку к сердцу. – Зови и ты меня так, как тебе будет удобно.
– Я буду звать тебя просто вождь. Это хорошее и ёмкое слово. Особенно когда человек соответствует ему, – катнул я «пробный шар».
– Насколько я соответствую этому слову, Пётр? – внимательно смотрел парень мне прямо в глаза.
– Честно?
– Честно.
– Пока не совсем! Но, надеюсь, пока.
Острый Рог криво ухмыльнулся и, отвернувшись, долго смотрел на струящуюся мимо нас воду. Я не торопил. Наконец он заговорил, всё ещё смотря в сторону:
– Когда три года назад Хатак вернулся из похода за горьким камнем, потеряв людей, мы с Полозом сильно обеспокоились. Всё шло не так, как он предсказал. Он не должен был вернуться совсем. Я не стану тебе врать, но охотников на помощь я тогда действительно не послал, кстати, по совету Полоза. Хатак был опасен для меня. Он великий охотник, он был другом моего отца, он авторитет, он – легенда. А кто я? Мудрый Филин был великий вождь, но много ли он обращал внимания на меня, своего сына? А я хотел его внимания, его одобрения, чтобы однажды услышать, как он похвалит меня, скажет: «Ты молодец, сын».
Я слышал, в твоём племени есть закон, по которому каждый отец должен знать своих детей. Кому, как не мне, понять, насколько это важно. Не уверен, что смогу сделать у себя что-то подобное, но попробую. Пёстрый Полоз выкрикнул меня вождём, многие меня неожиданно поддержали, а Хатак не стал бороться. Я знаю – захоти он этого, то победил бы без труда, но… не захотел. Не понимаю!
Я усмехнулся про себя. Отказ от власти, дружок, во все времена – эпический подвиг, жаль только, что на это способны, как правило, высокоморальные люди. Всякая мразь с липкими руками и гулким эхом в душе никогда так не поступит.
– Да, – продолжал парень, – я стал вождём. Хатак много спорил со мной, не соглашался. Он был неудобен. «Его надо убрать», – шипел мне в уши Пёстрый Полоз, и я соглашался с ним. И верил ему, что, как только не станет Хатака, я тут же стану Великим вождём, как мой отец. А может, даже лучше! И вот мы отправили Хатака с никчёмными охотниками за горьким камнем, шаман наслал на него Духа Зверя, и всё здорово… А он взял и вернулся! Да не один! Он пришёл с тобой, Пётр, с Великим шаманом. Действительно Великим, куда там этому ничтожеству Полозу. То, как вы встретились, это удивительная история! Но самое удивительное, это когда нам всё же удалось избавиться от Хатака! Не так, как мы хотели, но всё же. И вот вы ушли. Не стало в племени Хатака. Ты думаешь, Пётр, я стал Великим вождём? Все опытные охотники вдруг побежали по одному моему слову туда, куда я указал пальцем? Косули и кабаны пришли к моему шатру и упали замертво, восхищённые моим величием?
– Я думаю, стало ещё хуже, – ухмыльнулся я.
Молодой вождь пристально посмотрел на меня. Напряжённое лицо, плотно сжатые губы, складка над переносицей. Тяжёлый для него разговор, практически исповедь.
– Да, хуже! Я вдруг понял, что Полоз держит меня за мальчика на побегушках. За того, кто должен озвучивать его «мудрые решения». И все вокруг это понимают. Слава духам предков, я не настолько глуп, как того хотелось шаману, и начал кое-что понимать. Надеюсь, не слишком поздно.
Прошлой весной, когда ты пришёл в племя не только живой и здоровый, но и с бодрым Хатаком, я понял: ты и в самом деле Великий шаман и вождь. Не потому, что вы были одеты в удивительные вещи, не потому, что ты выполнил наши договорённости, не потому, что вы принесли горшки, бусы и фибулы, а просто потому, что вы пришли.
Тебе многие и много раз говорили, что пережить маленькой группой зиму невозможно, а ты только пожимал плечами. Но пережить зиму одним и правда невозможно! Невозможно!! А ты это сделал, Пётр. Именно поэтому для меня ты – Великий шаман и вождь. И я понял, каким бы я хотел стать тоже! Я не знаю, виноват ты в смерти Полоза, не виноват, мне всё равно. Ты сказал – Полоз умрёт, и он умер. Тем самым я избавился ещё от одной обузы. Это хорошо для меня. Плохо для племени. Какой-никакой шаман да был. Дида Длинный совсем никакой шаман, он и сам это понимает. Я буду честен перед тобой, Пётр: я не видел от тебя пока ничего плохого, как мне обещал Полоз, только хорошее. Одно Копьё вождя чего стоит! Да разве дело только в нём? Ты, Пётр, Хатак, Великая видящая, если вы придёте в племя Правильных Людей, это будет великое благо для него, но я не хочу этого. Вас приняли бы с радостью, особенно молодёжь, и я порадовался бы, но мне пришлось бы уйти… Вот так, Пётр. Я хочу быть достойным вождём и чтобы племя процветало, и собой поступиться не могу. – Парень замолчал, напряжённо и прямо глядя на меня.
– А ты вырос, вождь! Вырос… Не телом, нет! Умом, сердцем… Это хорошо, что говорил ты со мной прямо, без изворотов и недосказанностей. Мой тебе совет: всегда говори со мной так. Поверь, так намного проще решать важные вопросы, да и вообще жить.
Ты можешь не волноваться: ни я, ни Хатак, ни видящая не придём в твоё племя, даже если позовут. И это хорошо не только для тебя, но и
