Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Лорд Грегори потребовал запирать церковь на ночь, но отец Мэтью вздохнул и ответил — возвращенцам запор не помеха, а если кому нужно будет душу облегчить и человек не сможет — это неправильно.
…Катерина проснулась среди ночи в страхе. Снов в этот раз не снилось, или она их не помнила. Открыла глаза, шевельнулась осторожно — и поняла, что на кровати одна, Роба рядом не было. Но встал недавно, постель ещё не успела остыть. Наверное, вернётся сейчас, подумала она, когда услышала тихий разговор.
— Ты бы хоть рассказал мне про Торнхилл, и что у тебя там, и как! Отец говорил, что ты отлично справился — и скоттов поганых побил, и хозяйство наладил. Я всегда верила, что ты у меня самый лучший и самый талантливый!
— Благодарю вас, матушка, вы, как всегда, очень ко мне добры.
— Я ж люблю тебя, ты — моя надежда и моя радость!
В холодном поту Катерина подскочила, не глядя, сунула ноги в домашние туфли и вылетела в гостиную.
И успела увидеть, как закрывается дверь.
Рванула на себя, выскочила — увидела удаляющуюся по коридору спину Роба, в рубахе и сапогах на босу ногу.
— Роб, стой! Роб! Пожалуйста!
Припустила за ним, но он всё равно что не слышал. Завернул за угол, она следом — и не увидела никого.
Коридор был пуст.
41. Не удержала
Это была основная мысль, которая не отпускала Катерину всю ночь и весь следующий день — не удержала. Могла. Должна была. Не справилась.
Она молча кивала на слова отца Мэтью о том, что чему назначено свыше быть, того и не миновать. И уже никак не реагировала на слова Джона — что ей было бы сложно удержать руками Роба, даже если бы она вцепилась в него, просто он и больше неё, и тяжелее, и она бы просто отправилась вместе с ними, и всё.
Эти слова были правильными, но — не достигали её рассудка. Катерина сидела в постели, в рубахе, непричёсанная, и никак не реагировала ни на свежие булочки, которые принёс с кухни Питерс, ни на отвар шиповника с мятой, которым пыталась напоить её Грейс, ни на виски из рук Джона.
Первым сдался как раз Джон.
— Кэт! — он взял её за плечи и встряхнул. — Роб ушёл, но мы-то живы! Жизнь идёт дальше, и нужно спасать тех, кто ещё цел, понимаешь! Я не справлюсь без твоего здравомыслия! И вообще, нужно есть, понимаешь? В тебе и так не поймёшь, в чём душа держится, а если ты ещё и есть не будешь — что вообще от тебя останется? А у тебя в Торнхилле люди.
Слово «Торнхилл» оказалось правильным. Катерина подняла голову, сфокусировала взгляд.
— Джон, я поеду в Торнхилл. Завтра же.
Джон только вздохнул.
— С кем ты поедешь? Одну я тебя не отпущу.
— С Грейс и Диком.
— Дик вроде просился в отцову стражу, как и остальные парни Роба, — покачал головой Джон. — И отец не отказал — парни-то хорошие и подготовленные.
— А, от меня ещё и все сбегут сейчас? — наверное, в другой момент это известие добило бы, а тут — просто добавилось, и только.
Да-да, у неё никого и не было. Кроме Грейс. И, может быть, ещё каких-то людей, которые сейчас в Торнхилле. Снова сама, всё сама.
— Ты ведь понимаешь, что они присягали Робу, — пожал плечами Джон.
Ну да, пустяки — дело житейское.
— А как же теперь я?
— Когда здесь немного успокоится — я отправлюсь домой и отвезу тебя. Договорились?
Что ж, это было разумно. И похоже, у неё не остаётся выбора.
— Да, Джон, я буду благодарна тебе, — кивнула она.
— Вот и хорошо. Выйдешь к ужину?
— Хорошо, выйду.
— Я позову Грейс, чтобы она помогла тебе одеться.
За ужином пустующие кресла Роба и леди Маргарет неумолимо притягивали взгляд — как два провала… куда-то. Катерина понимала, что надо бы, наверное, поесть, но кусок не лез в горло — никакой. Ни большой, ни маленький, ни мясной, ни сладкий. Питерс предлагал ей всё, что было приготовлено на кухне, она кивала, благодарила… и ничего не ела. И при первой же возможности поднялась и пошла к себе. Попыталась.
— Стой, — тихий и грозный голос лорда Грегори притормозил Катерину у выхода.
— Милорд?
— Зайди ко мне, — бросил он так же тихо и грозно.
— Вам что-то принести? Сказать, чтоб сменили постель? Проверить свечи в комнате? — зачем она ему понадобилась?
— Сама зайди. Не сейчас, позже.
Вот ещё, что ему от неё надо? Катерина предполагала, что — ничего хорошего, скорее всего, но деталей предположить не могла. И поэтому пошла на кухню, обговорила там с Джилбертом меню на завтра, а потом они с Грейс просто вернулись к себе и сели вязать. Всё дело, и смысла в нём побольше, чем гадать, на что она сдалась лорду Грегори. Да и вдруг он забудет? Придет после ужина и ляжет спать?
Как же, забудет такой. В дверь требовательно застучали и закричали, что милорд Грегори требует к себе миледи — немедленно. Катерина переглянулась с Грейс, та поправила на ней чепец, и они пошли на третий этаж.
— Милорд? — дверь приоткрыта, нужно всего лишь войти.
В покои лорда Катерина не заходила ни разу — да и зачем бы это ей? И сейчас она увидела обширную приёмную со столом, лавками, какой-то посудой на столе — графином и стаканами, и бумагами, и чем-то ещё. Лорд Грегори сидел за столом, увидел их с Грейс и поднялся.
— Вон, — бросил Грейс, и та спешно поклонилась и исчезла.
— Так может, и я пойду? — поинтересовалась Катерина.
— А ты останешься, — хмуро сказал Грегори. — И послушаешь.
— Говорите.
— Я слышал, ты собралась в Торнхилл? Нечего тебе там делать.
— Это почему? — ну вот, начали зажимать имущество.
Следовало ожидать.
— Потому что Торнхилл обойдётся без тебя.
— Но я не обойдусь без Торнхилла.
— А тебе и здесь найдётся, что делать. Я слышал, ты уже вникаешь понемногу — и правильно, продолжай.
— Вам нужна экономка? Её можно нанять, это решаемый вопрос.
— Мне нужна ты.
Что? Только ещё не хватало!
— И в каком же качестве?
— Поглядим. Родишь мне ребёнка, если это будет сын — станешь леди Торнхилл.
Ну ничего себе заявочки!
— Вам мало сыновей?
— Сыновей много не бывает. Опять же, им случается делать глупости и по-глупому умирать. Вдруг твой сын окажется умнее сына
