Выпускник - Мэт Купцов
И вот он пишет на доске большими буквами: «Сомов, поздравляем!» Я сначала не верю своим глазам, но потом понимаю — это его способ поздравить меня с победой. Всё по делу. Конечно, я бы не отказался получить от него зачет на халяву, но знаю, что не светит. Калякин — человек идейный, как многие наши преподаватели. Он не станет раздавать халявные оценки, как конфеты на утреннике. И правильно. Получим твёрдые знания — станем настоящими советскими людьми.
— Макар, поздравляю, — говорит он мне, серьёзно глядя в глаза. — Но не думай, что теперь всё тебе будет легко даваться.
— Конечно, товарищ Калякин, — отвечаю я, кивая. Он прав. Победил — молодец, но на лаврах почивать не стоит.
Занятие начинается, но мысли мои далеко от учебы. Я ловлю себя на том, что снова думаю о Коле. Вот он сидит рядом, ковыряет ручкой в ухе, затем что-то строчит в тетради, хмурится, не улавливая материал, который надиктовывает преподаватель.
Я же думаю о том, что он и в боксе не понимает, что его ошибка не в тренировках, а в его голове. Он сам себе создаёт преграды, ставит ограничители.
После пары я решаю всё-таки поговорить с ним более серьёзно.
— Колян, ты когда сам-то в себя поверишь? — спрашиваю, остановив его у двери.
— Да я… — он не успевает ответить, как из-за угла появляется Лидия Веселова.
Ну всё, думаю, конец разговору. Её присутствие всегда ставит меня в тупик. Я весь из себя уверенный и решительный, но, когда Лидка рядом — будто земля уходит из-под ног.
— Макар, не забудь про собрание сегодня, — она говорит, глядя прямо мне в глаза. Её голос всегда звучит так, будто она знает что-то, чего не знают другие.
— Лидия, я не забуду, но присутствовать не могу, — отмахиваюсь от нее.
— Как это? — округляет глаза. — Сомов, так это не работает. Комсомол сказал — надо, значит, так оно и есть.
— Меня в редакции ждут.
Действительно ждут, наконец-то Ника вспомнила о нас, или кто-то ее спросил, почему от ее подопечных птенцов нет материалов никаких давно.
На черта им наши материалы, всё равно никогда не утвердят и не напечатают. Вера в то, что кто-то напечатает мою статью ближайшую пятилетку давно угасла.
— Макар! — Лидочка испепеляет взглядом.
— А тема какая? Кого-то пропесочить надо?
— Откуда знаешь? — смотрит с недоверием.
— Ну так, ясное дело, вон Ясиницкий на тройки сдал сессию, и сейчас плохо учится, спит на лекциях.
— Да, Ясиницкий входит в повестку собрания. Если он продолжит плохо учиться, и портить показатели успеваемости на курсе, с ним придется распрощаться.
— Стоп. Лидия, не будь такой жестокой. Ты же знаешь, в чем проблема — у него мать больна, отец умер.
— Пенсия есть по потере кормильца.
— Так, он на эту пенсию покупает продукты для младших братьев и сестер.
— А ты, Сомов, не совести меня, — Лидия наступает, сверкает темными глазищами. — Забыл, что я пошла на уступки для тебя?
Мотаю головой.
— Второй вопрос на повестке — комсомольские взносы.
— С ними-то что не так?
— Есть ребята, которые за прошлый месяц еще не сдали.
— И ты как лиса Алиса будешь вытряхивать из их дырявых карманов золотые, — бубню я.
— Что? — брови Лидочки ползут на лоб.
— Пошутил я, неудачно. От меня-то что надо? Я сдал свои десять копеек.
— Так у тебя еще есть нетрудовые доходы, ты бы о них побеспокоился.
Беспокойно вздрагиваю. Лидия знает, чем я занимаюсь, тогда ей конец. Ни партия, ни комсомол ее не уберегут от бандитов.
— Я пошутила, — ехидно смотрит на меня. — Я про твои заработки внештатным корреспондентом говорю.
Выдыхаю облегченно.
— За них можешь не волноваться, в газете есть свой секретарь, который собирает взносы на нужды вашего аппарата ВЛКСМ и иже с ними.
— Странный ты, Макар, сегодня. Разговариваешь чудно, будто тебя в боксе по голове лупили.
— Тебе понравилось? — цыкаю я, имея ввиду вчерашний матч.
— Я на такие зверства смотреть не готова.
— Зачем же пришла на соревнование?
— Однокурсников поддержать.
Вот оно что, Веселова осознала силу коллектива. А то со своим комсомолом и коммунизмом совсем о простом народе забыла.
— Лидия, ты придумай что-нибудь, где я, а я для тебя постараюсь, обучу Колю нескольким приемам против твоих правонарушителей, которых ты по вечерам ловишь.
Мы с Лидией прощаемся, но я чувствую, что это ещё не конец.
Возвращаюсь к учебе.
После пар быстро иду в общежитие, без лишних разговоров собираю вещи. Время поджимает, а мне ещё нужно успеть сделать множество дел.
Вхожу в комнату, быстро скидываю рубашку, натягиваю синий теплый свитер, который мне мать сама связала, сверху — куртку, нахожу свою кроличью шапку — формовку, которую дядя Виктор подарил на прошлый Новый год, и посоветовал взять с собой на случай настоящего мороза.
Взглянув в зеркало, отмечаю, что выгляжу вполне прилично. Кидаю ребятам «я ушел на работу», выхожу из здания МГУ и сразу направляюсь к остановке.
Холодный воздух сжимает грудь, но это только бодрит. Нечего расслабляться, день ещё не закончился. На остановке, как всегда, многолюдно, кто-то дымит из преподавателей, кто-то болтает.
Мне это всё безразлично, сейчас мысли только о том, чтобы успеть на работу вовремя. Автобус подъезжает по расписанию.
На работу приезжаю вовремя, как штык. И тут же понимаю, что меня уже ждут. Возле входа стоит Ника Королева. А рядом с ней ещё несколько человек, но все они как будто растворяются на фоне её одиозной фигуры.
