Владимир Романовский - Добронега
– Но я должен быть в Киеве…
– Совершенно ни к чему, – возразил Хелье. – В Киеве и так народу много, к тому же там беспорядки и безобразие.
– Да, ужасно, – подтвердил Гостемил. – И качество кухни очень сильно упало. К сожалению, средства не дают мне возможности выписать личного повара из Познани или Рима, а врожденная деликатность не позволяет делать каждому повару выговор до того, как он начинает готовить. Впрочем, – добавил он, поразмыслив, – это не деликатность, а скорее лень.
– Так куда же мы направляемся? – спросил Борис.
– Есть в предместье избушка, – объяснил Хелье.
Глава двадцать восьмая. Нужны доказательства
К утру Эймунд причалил к левому берегу Днепра в трех аржах южнее Киева, по договоренности, возле домика с соломенной крышей. Святополк, с неохотой согласившийся на предприятие, обещание выполнил – ждал Эймунда, и ждали с ним десять конников. Шестеро варангов вылезли из лодок на берег. Святополк подошел к ним.
– Что же? – осведомился он, не здороваясь.
– Плотник не прибыл еще? – спросил Эймунд, ища что-то или кого-то глазами.
– Какой плотник? – холодно спросил Святополк.
– С телом. Борис убит, а тело везет… вез… плотник.
– Это такая шутка? – спросил Святополк.
– Какие шутки, что ты, князь, – голос Эймунда звучал несколько растерянно. – Разве сюда не приставала ладья? С плотником…
Он понял, что если еще раз скажет «плотник», Святополк решит, что у него, Эймунда, помутился разум.
– В общем так, – сказал он. – Дело сделано. Теперь самое время идти в Киев с войском, ибо Ярослав…
– Приказы здесь отдаю я, – сухо сказал Святополк. – И планы составляю тоже я. Ты не справился с поручением и весьма нелепым способом пытаешься это скрыть, не так ли.
– Я не справился… – Эймунд поперхнулся от возмущения. – Я потерял четверых!
– Это не делает честь твоему умению следовать планам.
– Бориса нет в живых.
– Не верю, – возразил Святополк. – Где тело? Что-то действительно произошло, это точно, судя по виду твоих горлохватов. Но это что-то провалилось. Теперь Борис объединится с Ярославом и вдвоем они обвинят меня в попытке братоубийства. Великую службу ты мне сослужил, Эймунд. Пользы от дальнейшего общения с тобою и Неустрашимыми я, честно говоря, не вижу. Тайное общество, которое занимается лишь производством шума – хороша тайна, хорошо общество!
– Я предъявлю тебе доказательства, – почти крикнул Эймунд, сверкнув глазами. Он уже понял, что обманут, понял, что плотник подослан – но что ему оставалось делать и говорить?
– Сделай милость, – сказал Святополк.
Эймунд некоторое время переступал с ноги на ногу и кусал усы и губы.
– Пойдем в домик, поговорим, – предложил вдруг Святополк. – Наедине.
Эймунд прищурил один глаз.
– Что ж, пойдем. Рагнвальд!
– Лучше без него, – сказал Святополк. – Разговор очень важный и очень тайный.
Эймунд колебался только мгновение. Гордость взяла свое. При нем сверд, и если его решили убить, тихо это сделать не получится. Он последовал за Святополком.
Войдя в домик, он быстро оглядел помещение. Два подслеповатых окошка. Свет пасмурного дня едва пробивается. Стол, две лавицы. Святополк сел на одну из них. Эймунд остался стоять.
– Я никогда не просил Содружество ни о чем, – сказал Святополк. – Вы сами навязали мне помощь и содействие. Был заключен договор, подписанный нами обоими, в котором говорится, что никакие действия, как-либо касающиеся меня и моего будущего правления, не будут предприниматься без моего ведома. Так?
– Да, – ответил Эймунд. – То, что сделали мы с Борисом, было с тобою согласовано.
– Я пока что не знаю, что вы сделали с Борисом, и сделали ли что-нибудь.
– Я представлю…
– Это потом. На что я точно не давал согласия, так это на убийство моей жены.
– Твоей жены!
– Не надо смотреть на меня такими глазами, я не испугаюсь, Эймунд. Я вообще не из пугливых. Меня, видимо, решили подчинить. Применив обычные методы. Единственное, чего я не знаю – сделано ли это было тобою лично, или кем-то еще.
– Ты пожалеешь об этом, Святополк, – сказал Эймунд. – Не вижу смысла продолжать разговор. Прощай.
– Дир, – позвал негромко Святополк.
Между дверью и Эймундом возникло препятствие. Человек был на голову выше Эймунда и раза в полтора шире в плечах.
– Дир, – обратился к нему Святополк, – я не закончил разговор с этим мужем, а он хочет уйти. Это невежливо.
Дир кивнул и вдруг взял Эймунда за горло. Эймунд хотел крикнуть, но не смог.
– Будешь сидеть и слушать, что, заметь, говорит тебе Великий Князь, – сказал Дир тихо. – Иначе я тебе зубы изо рта в арсель переставлю.
Не выпуская горло Эймунда, он доволок его до лавицы, швырнул на нее, и, схватив рукоять эймундова сверда, вытащил его из ножен. Оглядев и оценив сверд, он одним движением, чуть присев, вогнал его в земляной пол по самый кильон и снова отступил в тень.
– Что… сказал Эймунд и закашлялся. – Что это значит.
– Это значит, – объяснил Святополк, – что я считаю себя свободным от договора. Более того. Если тело Бориса не будет мне предъявлено, и пойдут слухи, и меня обвинят в убийстве брата, я представлю все это на суд Неустрашимых, которые не замедлят избрать себе другого предводителя на экстренном сборе.
Святополк замолк. Эймунд заставил себя думать.
– Тело Бориса я тебе найду, – пообещал он. – Его украли.
– Да, – сказал Святополк. – Наверное. Все воруют, ничего без присмотра оставить нельзя. Кто же его украл?
– Человек Ярослава, – ответил Эймунд после паузы.
– Зачем?
– Чтобы поссорить тебя со мной. Я знаю этого человека в лицо, и мои люди тоже его знают. Я его найду и он расскажет мне, где находится тело. Я найду этого человека сегодня. Поеду в Киев и найду. Он наверняка там, у Ярослава.
– Ты поедешь в Киев, но только со мной.
– Пока мы тут ждем твое войско из Берестова, мерзавец улизнет.
– Не думаю, – заверил его Святополк. – Я же не все войско поведу в Киев, это было бы глупо. Человек пятьсот всего.
– А они…
– Они скоро сюда прибудут.
– Все равно, пятьсот человек двигаются медленнее, чем двое или четверо.
– Это так.
– Я поеду…
– Ты – не поедешь.
– Хорошо. Но я пошлю Рагнвальда и остальных.
– Если хочешь. Позови его сюда.
– Позвать Рагнвальда?
– Ну да, – сказал Святополк. – Не мне же его звать. Я не бирич и не холоп твой.
– Но ведь…
– Что?
– Ведь я твой пленник.
– Ты? Вовсе нет.
– Но как же.
– Я уберег тебя от нарушения правил приличия, – объяснил Святополк. – У нас с тобою есть общее дело, и негоже тебе бросать его, не закончив. Либо ты предоставляешь доказательства, либо признаешь, что план твой не удался. В любом случае ты сразу становишься совершенно свободен.
Темнит, подумал Эймунд. Хитрит. Что он задумал?
– А с Рагнвальдом я должен говорить при тебе? – спросил он, оглядываясь на темный угол.
– Если желаешь. Но, возможно, между вами есть какие-то тайны, в которые тебе не хотелось бы меня посвящать. Что ж, я отойду в угол, к Диру, а вы с Рагнвальдом отойдете в противоположный, и шепчитесь там себе в хвоеволие. Только к двери не подходи, а то Дир расстроится.
– Как мне его позвать?
– Кого?
– Рагнвальда.
– Дир, открой дверь, – велел Святополк.
Дир открыл, и Эймунд, подойдя ближе, крикнул:-
– Рагнвальд!
Длинный Рагнвальд независимой походкой подошел к домику.
– Войди, – подсказал Святополк.
– Войди, – громко сказал Эймунд.
Дир прикрыл за Рагнвальдом дверь. Рагнвальд бросил удивленный взгляд на рукоять сверда, торчащую из земляного пола. Святополк присоединился к Диру, а Эймунд с Рагнвальдом отошли в другой угол.
– Пойдешь в Каенугард с теми, кто на берегу, – сказал Эймунд тихо. – Найдешь там нашего плотника, свяжешь его, и спрячешь где-нибудь за городом. Расспросишь. Смотри только не убей и не калечь сильно. Если он тебе ничего не скажет, жди моего прибытия. Уж я душонку его подлую клещами вынимать буду.
Рагнвальд перевел взгляд на Святополка. Святополк и Дир стояли в тени, видно было плохо.
– Где же я его тебе найду? – спросил он. – Каенугард большой.
– Он наверняка человек Ярослава, – раздраженно и тихо сказал Эймунд. – Вот же, хорла, братики эти, поставили меня в положение. В живом и подвижном виде упомянутое тело Ярославу нужно еще меньше, чем Святополку. Кстати, наверняка все это было подстроено, чтобы поссорить меня со Святополком, Рагнвальд, и цели этой Ярослав, не в укор ему, а в похвалу будет сказано, очевидно достиг … Да, так вот. Пойдешь в детинец, расспросишь охрану.
– Ярослав охрану сменил, – напомнил Рагнвальд. – Ни одного из наших там наверняка нет.
– Слуг расспроси. Действуй, как считаешь нужным.
– А если меня в детинец не пустят?
– Спрашивай за воротами. Впрочем, сейчас я сделаю так, чтобы пустили. Перестань таращиться на рукоять. Это я всадил сверд, в ярости. А потом придающая силы ярость прошла, и обратно вытащить его я в один прием не смог.
