Город Звёзд - Мэри Хоффман
Парад открывала колонна Овна, поскольку именно с этого знака начинается зодиакальный год. Барабанщик начал отбивать маршевую дробь, которая будет подхвачена затем всеми остальными округами, а знаменосцы, склонив свои флаги, прошли сквозь арку под судейской трибуной на Звездное Поле.
Медленно обойдя круг, они приблизились к трибуне Девы, готовые начать показ первого церемониального sbandierata. Джорджия, сидевшая верхом на своей парадной лошади, находилась слишком далеко, чтобы разглядеть что-либо, не считая alzata, когда флаги, взлетев высоко вверх, под громкие крики толпы вновь опускались затем крутыми спиралями в руки знаменосцев.
«Голова кругом идет от всего этого», подумала Джорджия глядя на толпу. Весь центр Поля был заполнен реморанцами одетыми в цвета своих округов. Некоторые горожане, пришедшие, наверное, с самого утра, чтобы занять лучшие места, стояли на каменном парапете, окружавшем центральный фонтан. Вымпел Близнецов по-прежнему развевался на верхушке колонны — необъяснимое, но явно благоприятствующее ди Кимичи предзнаменование.
Джорджия перевела взгляд с толпы, заполнявшей внутренность дорожки, на трибуну Львицы, у которой остановилась ее часть колонны Овна. К своему удивлению, она увидела среди множества красно-черных шарфов пестрые одеяния манушей. Аурелио и Рафаэлла сидели рядом с пожилой женщиной своего племени. Джорджия улыбнулась, подумав о том, что наблюдать за скачками, сидя на удобной трибуне, не слишком-то согласуется с суровым образом жизни манушей.
Перехватив взгляд Рафаэллы, Джорджия почувствовала прошедшую между ними волну взаимопонимания. Если бы ей не пришлось в эту самую минуту тронуть с места свою лошадь, Джорджия поняла бы, что источником этого ощущения слепой музыкант был в не меньшей мере, чем его спутница.
Арианна, словно зачарованная, наблюдала за праздничным шествием со своего почетного места. Ничего подобного в ее изрезанном каналами городе не бывало — за исключением разве что карнавала. Сегодня раскинувшаяся на суше Ремора с ее лошадьми казалась герцогине великолепной. Родольфо, однако, по-прежнему выглядел обеспокоенным. Не обращая внимания на праздничное шествие, он то смотрел в небо, то бросал через плечо взгляд в сторону скрытого за папским дворцом здания лечебницы. Арианна заметила, что в руке он держит полуприкрытое плащом зеркальце. Она знала, что причиной тому вовсе не суетное тщеславие.
* * *Чезаре был уже на пределе своих сил, когда вышел к берегу какой-то быстрой речки. Охваченный радостью, он набрал воды в сложенные ладони и пил, пока не утолил жажду. Взять воду было не во что, но он сполоснул лицо и волосы, а затем намочил шейный платок, чтобы как можно меньше страдать от жары в оставшуюся часть пути. Следующей задачей было перебраться на другой берег, где, извиваясь между деревьями, зовуще уходило вдаль продолжение тропы.
Из воды выступали лежавшие поперек реки несколько больших неровных камней. Они могли бы послужить для перехода, но, как убедился с помощью ветки Чезаре, река была глубокой, и он уже понял, что течение в ней быстрое, а вода очень холодная. Отойдя от берега, Чезаре, чтобы немного отдохнуть, присел, прислонившись спиной к дереву. Плавать он не умел.
* * *Лючиано скакал в Санта Фину, наслаждаясь возраставшим с каждым шагом ощущением способности совладать с лошадью. По Звездной Дороге он ехал быстрой рысью, но, когда Ворота Солнца остались позади и с обеих сторон дороги потянулись поля, перешел на галоп. Дондола была удивлена и обрадована возможности размяться в такой день, когда ее оставили в почти совсем пустой конюшне, а потому охотно мчалась вперед, неся своего всадника в Санта Фину.
Прошло не так уж много времени, и перед Лючиано вырисовались очертания большого дворца. Сейчас он впервые мог как следует рассмотреть его издали — до сих пор он прибывал сюда в карете, ввозившей его через массивные ворота прямо во двор. В этот раз ворота были открыты, а прислуга была, похоже, в таком же замешательстве, как в тот день, когда Фалько нашли с зажатой в руке бутылочкой из-под яда.
Когда Лючиано соскочил с Дондолы, один из слуг узнал его.
— Прошу прощения, синьор, — воскликнул слуга. — Видите ли, меня поставили охранять вот эту дверь. Не могли бы вы сами отвести лошадь в конюшню?
— Конечно, — ответил Лючиано. — Но что, собственно, происходит?
Слуга пробормотал нечто невразумительное, явно не желая Вдаваться в объяснения. Лючиано пожал плечами и повел Дондолу в конюшню. Там не было ни души. Поставив лошадь в стойло, Лючиано принес ей воды и сена.
— Я скоро вернусь, — сказал он, обращаясь к Дондоле. Хочу только осмотреть дворец. Я уверен, что Чезаре где-то здесь.
И тут из самого дальнего стойла донеслось жалобное ржание Мерлы, узнавшей голос Лючиано или, может быть, услышавшей имя мальчика, бывшего с нею в ту ночь, когда она появилась на свет.
* * *Арианна почувствовала, как внезапно напрягся стоявший рядом с нею Родольфо.
— В чем дело? — прошептала она.
Процессия к этому времени уже двойным кольцом охватила окружность Поля. Джорджия находилась сейчас напротив трибуны Близнецов, а колонна этого округа достигла трибуны Овна. Двое маленьких мальчиков-близнецов игрались на платформе рядом с изготовленной из папье-маше фигурой львицы, стоящей на ковре из розовых и белых бумажных роз. Тереза окинула их оценивающим взглядом, подумав о своих собственных, оставшихся дома близнецах-сыновьях.
Родольфо обменялся взглядами с Детриджем, и оба они послали безмолвный сигнал Паоло, с гордым видом шагавшему в этот момент мимо трибуны. Казалось, еще немного — и треугольник, образованный передающимися между ними мыслями, станет виден простым глазом.
Колонна Рыб вступила как раз на Поле, и за нею следовала последняя платформа с усыпанным звездами знаменем. Что же касается фигуры женщины в синем одеянии, то изображала она христианскую Царицу Небесную или языческую богиню, вряд ли кто-то мог бы сказать с полной определенностью.
Толпа при виде знамени разразилась криками, приветственно размахивая своими разноцветными шарфами и шейными платками. Под прикрытием всеобщего возбуждения и шума Родольфо показал Арианне то, что он увидел в своем зеркальце. Подросток с длинными курчавыми темными волосами, одетый в цвета Овна, кое-как держался на спине угольно-черной лошади. Наездником он, судя по всему, был неважным. Изображение становилось всё меньше, но
