Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
А ведь он с трудом себя контролирует, сообразил Хромов. Не тот уже возраст для веселых прогулок. Устал, похоже, нервы сдают… Полковник же, несколько раз глубоко вздохнув, будто выплюнул:
– У немцев есть такое понятие – недочеловеки. Унтерменши. Так вот, немцы – правы. Только деление должно быть не по расовому признаку. А вот тот, кто предал свой народ – вот он недочеловек, и без разницы, какой у его рожи интерьер с экстерьером.
– Это ты прав, Александр Павлович, – Сергей проследил глазами за тем, как бойцы, словно того и ждали, в прямо-таки нереальном темпе весело накидывают веревки на подходящие по толщине и прочности ветки ближайших деревьев, и спешно перевел разговор на другую тему. – Сейчас почистим генофонд. Хрен с ними, не стоит обсуждать мертвецов. Ты мне скажи, что это? Я в «двойке» целую коробку нашел.
Мартынов повертел в пальцах круглый пластмассовый тубус вроде тех, в которых через полвека будут упаковывать таблетки быстрорастворимого аспирина, и непонятно хмыкнул:
– Первитин. Однако я всегда считал, что это больше по разряду легенд.
– Первитин – это что?
– Наркотик. Достаточно тяжелый, вызывает быстрое привыкание. Но взамен дает бодрость, подавляет необходимость во сне, работоспособность бешеная. Вроде бы еще подавляет страх, но этого точно не помню. Нажрешься – и несколько суток будешь переть в танке, не зная усталости. Кое-кто считал, что именно благодаря этому немцы и справились так легко с Францией, поддерживая темпы наступления, которые ни с какой теорией не согласовывались. В общем, сохрани – баловаться с ним не стоит, но как средство последнего шанса может и пригодиться.
– Гм, – Сергей подумал, кивнул. – Пару упаковок оставлю, остальное нашей медичке отдам.
– Добро, – кивнул полковник. Судя по виду, он практически успокоился, и, закрепляя успех, Хромов спросил:
– Скажи… А то, что ты про Фрунзе и армян говорил – правда?
– Откуда я знаю. Просто встречал эту версию и не нашел в ней особых противоречий.
– А как же интернационализм? Он вроде бы тогда был в почете.
– Ага. И верили в него в основном русские, – досадливо поморщился Мартынов. – Как оказалось, напрасно. А что?
– Просто интересно.
– Ну, раз интересуешься, приходи вечером. Я тебе такого понарассказываю – Рен-ТВ от зависти умрет. А главное, в отличие от звездунов, все будет правдой.
– Заметано, – Сергей встал. Похоже, нехитрый трюк удался. – Ладно, пойду, посмотрю, как там Альберт трофеи инвентаризирует. А то сам знаешь, не уследишь за ним – так он танк налево толкнет и скажет, что так и было.
– Давай, – рассмеялся полковник. – Вдруг что интересное найдешь…
– Товарищи командиры!
Вся троица дружно обернулась на голос и обнаружила быстро хромающего в их сторону человека, одетого так, как положено сельской интеллигенции. Небогато, но чистенько, и на лице полная адекватность – этим он отличался от современников Хромова, причем в лучшую сторону. Лет сорок пять или чуть более. Не дойдя до них, интеллигент остановился и вежливо поинтересовался:
– Товарищи командиры, я могу поговорить со старшим?
– Можете, – кивнул Мартынов. – Слушаю вас.
– А…
– Это мои заместители, у меня от них секретов нет. Капитан Игнатьев, лейтенант Хромов…
Оказавшись командирским произволом в офицерском чине, Сергей лишь усмехнулся мысленно. Игнатьев не выказал и намека на удивление, а гость и вовсе отнесся к происходящему как к должному. Вежливо кивнул и представился:
– Калмыков, здешний учитель.
– Один-единственный? – весело поинтересовался Сергей.
– Из мужчин – да, – серьезно ответил Калмыков. – На фронт не взяли. Нога, – он зло хлопнул себя по едва сгибающемуся колену. – Еще в Гражданскую…
– Бывает. И что же вы нам хотите сказать?
– Может, пройдем ко мне?
Сергей подумал, что это и впрямь неплохой вариант. Лучший, во всяком случае, чем торчать на улице. Тем более основное сделано – трофеи учтены, посты выставлены, бойцы при деле и каждый знает свой маневр. Очевидно, полковник пришел к этому же выводу, поскольку махнул рукой и, сказав «А, пойдемте», первым двинул вслед за шустро хромающим интеллигентом. Остальные потянулись следом.
Обстановка в доме Калмыкова практически точно соответствовала представлению Сергея о том, как жили учителя этого времени. Сам дом просторный, добротный, из слегка потемневших от времени бревен. Второй этаж цветом чуть отличается – явно надстраивали позже. Сразу видно, дом построен не вчера, но, судя по тому, что окружающие дома куда темнее, не в седой древности. Когда-то, общаясь с одной… гм… девушкой, имевшей честь украшать своей фигурой (лицо было весьма средненькое, а вот ножки с талией очень и очень) строительный факультет их вуза. Так вот, она говорила, что дерево как стройматериал при должной обработке спокойно выдерживает лет сто, а то и больше. Этому дому было лет? Может, двадцать на вид и, когда Сергей поинтересовался, то получил утвердительный ответ. Восемнадцать – как пришел хозяин с войны да чуть освоился на новом месте, так и начал строиться.
Чистота, порядок, некоторый аскетизм – ну да в этот период с мебелью у людей дело вообще обстояло не то чтобы очень шикарно. Зато на стенах карты, плакаты – хозяин учительствовал, преподавал недорослям географию, биологию, химию и, как ни странно, астрономию. Такой вот универсал. И, судя по всему, справлялся с задачей неплохо, да и наглядные пособия ничуть не уступали тем глянцевым произведениям искусства, что позже будут выходить из недр сверхсовременных печатных станков. Невооруженным глазом видно – на обучение подрастающего поколения страна денег не жалела.
– Прошу, – Калмыков сделал приглашающий жест. – Проходите, садитесь. Кать! Собери поесть.
Из соседней комнаты высунулась миловидная женщина, заметно моложе на вид, чем хозяин дома. Оценила количество гостей, приветливо улыбнулась и умчалась куда-то. Мартынов кивнул в ее сторону, поинтересовался:
– Жена?
– Да, – ответил Калмыков вроде бы и нейтральным тоном, но видно было, что углубляться в тему он не жаждет. Ну, хозяин – барин.
– Кар-рамба! – раздалось вдруг настолько громко и неожиданно, что все подскочили и заозирались. Хромов даже лапнул кобуру на поясе и отметил, что остальные тоже ухватились за оружие. – Кар-рамба! Кар-рамба!
Попугай был шикарный – здоровенный, разноцветный. Он едва помещался в огромной круглой клетке, стоящей в углу, и смотрел на гостей любопытным круглым глазом. В породах этих пташек Сергей не разбирался совершенно, однако даже его «знаний общего порядка» хватило, чтобы понять – этакую красоту в захолустном
