Елена Горелик - Закат империи
Директор музея, пожилой француз по имени Бенуа, принял его приветливо. Серменьо приехал в Сен-Доменг с рекомендациями своих коллег из музея Прадо, но директору оказалось достаточно взглянуть на гостя.
- Какие рекомендации! - запальчиво воскликнул он. - О чём вы, месье? Ваш фильм наделал шума в нашем осином гнезде, именуемом Учёным советом - своими выводами вы осмелились задеть за живое всех исследователей древних камней!
- Мои выводы не более, чем одна из гипотез, имеющих право на существование, - сдержанно улыбнулся Диего. - Вы позволите ознакомиться с архивами?
- Какой период?
- С тысяча шестьсот семидесятого по тысяча семьсот семидесятый. Это для начала.
- О, чутьё вас не подвело, - старик Бенуа лукаво прищурился, отчего его сморщенное лицо сделалось похожим на печёное яблоко. - Поверьте, это самое интересное столетие в истории нашего райского островка… Пройдёмте.
Серменьо на миг представил себе стеллажи до потолка, набитые древними фолиантами, пахнущие старой бумагой, пылью и мышами. И тут же улыбнулся своей мысли. Подлинники во многих архивах мира давно хранились в специальных помещениях с особым микроклиматом, а их сканы были записаны на лазерных и кристаллических носителях. В зависимости от степени секретности их можно было либо найти в мировой сети, либо купить сертифицированную копию, либо получить доступ через связь с правительством. Серменьо на всякий случай запасся разрешением, но оно не понадобилось. Все документы, хранившиеся на терминале Алькасар де Колон, были рассекречены. За давностью лет.
- Я бы предложил вам сделать копию и просмотреть документы в более удобной обстановке, у себя дома, но там слишком большой объём, - сказал Бенуа, включая архивный терминал. - А кроме того, невозможно понять историю Сен-Доменга, находясь в тысячах километров от него. Нужно дышать этим воздухом, видеть это солнце, слышать наше море. Здесь, как в ваших древних камнях, записан каждый миг истории… Впрочем, я позволил себе излишний романтизм, - рассмеялся директор. - Но вы, как палеоисторик, должны меня понимать. Иной раз камни бывают красноречивее любых документов.
- Здесь мне нечего возразить - вы совершенно правы, месье, - с уважением произнёс Диего. - Камни о людях иногда могут сказать больше, чем люди о камнях.
- Я помню, это ваше излюбленное выражение. Вы даже вынесли его в предисловие вашей книги… Итак, вот ваш терминал, он подключён к главному банку данных музея и к мировой сети. Сидите здесь сколько хотите. Напротив, через площадь, есть недорогие закусочные. Если задержитесь, ночной сторож вас выпустит, я его предупрежу. Если вам понадобится моя консультация, вот мой номер. Всегда буду рад вам помочь.
- Спасибо… Скажите, месье, - вдруг добавил Серменьо, остановив директора своим возгласом буквально в дверях, - вы случайно не потомок генерала Фернана Бенуа, разбившего знаменитого англичанина Нельсона у Трафальгара?
- Увы, нет, - улыбнулся старик. - Мне часто задают этот вопрос. Но я всего лишь однофамилец.
- Простите меня, месье.
- Поверьте, мне даже лестно, что меня считают родственником столь знаменитой персоны. Он умер бездетным. Где-то на западе Сен-Доменга живут потомки его брата, но я не из их числа… Удачи вам в поисках, месье!
Первым делом Серменьо поднял данные, которые и заинтересовали его ещё четыре года назад. Нашёл в мировой сети страничку со статьёй Гумилёва, посвящённой этому вопросу. И только после этого открыл вкладку в электронном каталоге музея с соответствующими архивными документами.
Дневники генерала Алины Эшби, относящиеся к позднему периоду её жизни. Более ранние, к великому сожалению сен-доменгских историков, были утрачены в 1742 году, когда франко-английская эскадра захватила город. Отступавшие защитники во главе с пожилым генералом Оскаром Магнуссоном увезли в горы что смогли. Что не смогли - уничтожили. Погибли многие ценные документы, и в их числе - ранние дневники женщины-генерала… Но и то, что сохранилось, до сих пор вызывает споры исследователей. Гумилёв сумел убедительно доказать, что Алина Эшби делала личные записи на диалекте русского языка, близком к современному. Из отличий можно отметить лишь большее количество непоятных жаргонных слов и заимствований из языков романо-германской группы, но последнее легко объяснить долгой жизнью среди западных европейцев. Всё бы ничего, но Гумилёв утверждал, что в конце семнадцатого века ни один из существовавших тогда диалектов русского языка не был настолько близок к современному! Что это? Ловкая мистификация? Или Алина Эшби была лингвистом, предвосхитившим появление общерусского литературного языка в середине восемнадцатого столетия?… Кто даст точный ответ?
"Ладно, Бог с ней, с этой лингвистической загадкой, - думал Серменьо, пролистывая сканы дневников. Пожелтевшая бумага и порыжевшие от времени чернила донесли до исследователя крупный размашистый почерк женщины-генерала. Таким почерком пишут обычно люди властные. - Возьмём на заметку и идём дальше. Где переводы?"
Переводам Гумилёва стоило верить: он же русский, ему лучше знать. Кстати, они были встроены в программную оболочку. Выбрав французский язык, Диего начал читать, время от времени наводя указатель сенсорной "мышки" на активные закладки в тексте…
…Угадайте, кто сейчас у меня старший помощник? Вот ставлю сто ливров против ломаного су - ни за что не угадаете… Что ж, прошу любить и жаловать: лейтенант Александр Даниэль. А по-русски - Александр Данилыч Меньшиков… Удивительно, как его ни адмирал Эскобар, ни парни до сих пор не прибили? Ведь подворовывает же, хоть и офицер отменный. Петлёй грозилась - не действует. Ибо живёт мин херц Данилыч по старому нашенскому принципу: не пойман - не вор…
"Кто такой этот Меньшиков? Почему она выделила его из прочих? Откуда он ей знаком? Ведь не прославился на родине ничем, кроме недолгой службы в Преображенском полку, воровства и бегства… Загадка!"
Вчера я подала в отставку. Всё, износились извилины. А когда у главы военного и дипломатического ведомств выпадают заклёпки и образуется дырка в голове, самое время уйти. Хосе справится. Он отлично себя зарекомендовал в Гааге, а если не так сведущ в военном деле, как надо, то на что мы платим жалованье адмиралам?
Итак, ухожу со всех постов, кроме одного: я ещё могу быть и буду до самой смерти капитаном "Гардарики"…
Запись была датирована 1706 годом. Где-то далеко от Сен-Доменга отгремела Русско-Шведская война, которая вывела Россию к берегам Балтийского моря и изрядно подсократила территорию Швеции. Царь Алексей Васильевич - читай, его неугомонный дядюшка Пётр Алексеевич, фактический правитель страны, в следующем году унаследовавший престол после хилого племянника - повелел строить новые верфи в Ревеле и Риге вместо сожжённых во время сражений со шведами. В Англии царствовала королева Анна, последняя из коронованных Стюартов. Царствовала, между прочим, в обход отца, герцога Йоркского, так и не успевшего примерить корону: в 1685 году после смерти Карла Второго престол захватил Вильгельм Оранский. Престарелый король Франции Людовик Четырнадцатый, ставший свидетелем плачевных результатов собственных войн, совсем недавно произнёс горькую фразу: "Всё преходяще в этом мире - и слава, и величие трона". Его внук готовился под именем Филиппа Пятого воцариться в Испании, но война за наследство бездетного Карлоса Второго так истощила Францию, что у царственного деда были все основания сожалеть о содеянном… Новое оружие радикально изменило картину боевых действий на суше и на море: стройными каре и линиями больше не воевали. В кузницах стучали по раскалённым болванкам тяжёлые паровые молоты. Инженеры нескольких стран работали над усовершенствованием паровой машины с тем, чтобы применить её в качестве двигателя - им не давали покоя "самодвижущиеся корабли" Сен-Доменга, способные ходить в полный штиль, против ветра и даже задним ходом… Одним словом, в Европе тогда было крайне интересно. А в Сен-Доменге? Капитан де Витт только что вернулся из плаванья в Тихий океан, где нанёс на карту восточное побережье земли, известной ныне как Новая Голландия[В нашем мире Австралия до первого плавания Кука тоже носила название Новая Голландия.], и острова Новой Зеландии. Капитан Дюпри пошёл по следам Дампира и нанёс на карту покрытые льдом земли южнее мыса Горн. Закончилась война с индейцами-команчами, проведена чёткая граница между континентальными провинциями Сен-Доменга и Республикой Кулуа, погрязшей после смерти Диего Суньиги в долгих гражданских войнах. Техас у кулуанцев просто купили, как двумя годами ранее купили у французов Луизиану…
Курьёз получился с адмиралом де Граммоном. Этот французский дворянин, служивший республике, всегда отличался удивительным везением. Не повезло ему в жизни только раз: когда он рассорился с капитан-губернатором Контитентальных провинций Владимиром Волковым - кстати, братом мадам Эшби - и в сердцах вышел в море на своём фрегате "Великий Могол". Больше его никто и никогда не видел. По слухам, примерно в то же время на Флориду налетел ураган…
