Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
— А то! — это мой старший брат глядит на всё широко распахнутыми глазами. Как же! Диво дивное по сравнению со старой мастерской!
— Ага, — это уже я подал свой голос и скорчил соответствующую моменту вдохновлённую моську, дабы не расстраивать родителей.
— Хочу домой! Тут плохо пахнет! — третьей выразила своё «восхищение» сестрёнка. Но ей можно. Чего с неё взять-то? Четыре годика всего.
— Тут все и всё в масле, — то ли похвалила, что работа идёт, то ли отругала за свежие масляные разводы на полу, понятное дело, наша маман. — Я горжусь тобой, Женя. Тут есть, куда расти. — Судя по всему, всё же больше похвалила, чем поругала.
Так и шатались от станка к станку, опасаясь прикоснуться хоть к чему-нибудь, дабы не испачкать одежду в стальной и угольной пыли или в том же масле, пока не добрались до «чистых» помещений, где трудились инженерно-технические работники и управление.
Здесь-то я и обратил своё внимание на состояние чертёжного дела в мире. Специально ведь поинтересовался — все ли заводы имеют такой подход к изготовлению чертежей. Как тут же мне охотно пояснили — все. Разве что копировать чертежи уже научились на синьку. Но, то на крупных предприятиях, где оно было сильно необходимо. Тут же такого не требовалось. Маленькие мы для такого пока. Всё под рукой находится.
Вот было видно, что опять немного недодумали! Прямо как с тем английским двигателем! И кто не додумал? Кто? Да все мировые конструктора с чертёжниками вместе взятые, что проводили у своих «мольбертов» по полжизни! Вот в чём абсурд! Её богу! Сапожники без сапог!
Придётся срочно внедрять инновации и зарабатывать на этом денежку-другую! Хе!
С такими мыслями я и возвратился домой, протрясшись с пару километров по промозглой питерской погоде в нашем семейном конном экипаже. Хоть тут нам повезло с заводом — находился он, что называется, в пешей доступности от места проживания. И при этом выходило так же неплохо, что до него было не совсем рукой подать. Поскольку дышать всякой гарью и угольной пылью не хотелось совершенно. Дыма от печных труб хватало с головой.
А ведь по соседству с нашим производством и прочими ближайшими фабриками располагалось немало жилых домов. Причем не доходных многоэтажек для рабочих, о должном быте которых пока мало кто заботился, а частных владений, где проживали обеспеченные горожане. Вот уж они, небось, возненавидят вскорости всю нашу семью. Ведь металлообрабатывающее и литейное производства они такие — громкие и дюже вонючие.
И что ещё прекрасно было в нашем доме, так это то, что на топочном угле в нём не экономили. Могли себе позволить! Поэтому, покинув экипаж, мы все с немалым удовольствием окунулись в тепло натопленных помещений, едва ли не дружно передёрнув плечами от воспоминаний об оставленной за дверью сырости. Батареи — это прелесть!
Октябрь в столице вообще не радовал погодой. Особенно тех, кто проживал на набережной Невы, где ветер и сырость являлись вечными спутниками жизни горожан. Что называется — извольте своей дрожью заплатить за приятный вид из окна. Брррр!
Однако, быстро отогревшись за кружкой горячего ароматного чая и после запершись в своей комнате, я, первым делом, кинулся чертить чего попроще. Точнее не чертить, а рисовать.
Кульман кульманом, а куда быстрее и легче было сотворить чертёжную доску с рейсшиной. Возможностей она давала меньше, но и изготовить её можно было буквально на коленке без всяких сложных расчетов конструкции того же пантографа. Что называется, доска и три линейки. Вот тебе и счастье будет. Одна линейка намертво прикручена горизонтально по низу доски, вторая так же намертво сбоку, но уже вертикально, а третья вновь горизонтальная и на роликовом бегунке продвигается по второй вверх, вниз, вверх вниз. Чего тут сложного? Да и добавить треугольник с поворотным чертежным узлом и транспортиром на третью линейку — раз плюнуть. Не бином Ньютона в общем. Главное тут было сохранить прецизионность самих измерительных инструментов и их расположения при монтаже в единое целое. А, тем не менее, поди ж ты, никто не сделал до сих пор. Чудеса да и только.
Зато вот ко всему прочему инструментарию чертёжника никаких вопросов не имелось. Всё необходимое уже существовало и самым активным образом применялось в работе. Что было очень хорошо, так как не надо было тратить время на изобретение и последующее изготовление столь точных инструментов. А всё, что относилось к ремеслу чертёжников, обязано было являться очень точным инструментом. Недаром готовальни[1] отпускали в магазинах отнюдь не за малые деньги.
Ну и, как водится, одно потянуло за собой другое. Завершив своё творчество, относящееся к чертёжной доске, я вновь вернулся к кульману и тут же хлопнул себя по лбу. Ведь, увлекшись мыслями лишь о механической части данного устройства, я совсем забыл про электрическую.
Да, да! Была у него и такая. Во всяком случае, я подобные модели — с персональными лампами освещения, ещё застал. Электрический-то свет под потолком далеко не сразу появился на заводах и в конструкторских бюро. Дорогое это было удовольствие — освещать вообще всё помещение десятками сильных ламп. Да и дефицит электроэнергии никто не отменял. Особенно в нынешние времена, когда системы центрального энергоснабжения вообще не существует даже на бумаге, и каждый завод вырабатывает оное сам для себя, крутя динамомашины, если оно необходимо.
Но вот крутить аж целый отдельный двигатель и генератор для подачи света лишь на одну-две чертежные поверхности… Это выглядело расточительным занятием. Тут-то в голове и забрезжила очередная гениальная мысля.
Настольные лампы, фонарики и… батарейки! Вот чего я до сих пор не видел ни у кого вокруг — так это электрических фонариков, питавшихся от привычных мне цилиндрических или же каких иных батареек. И этот вопрос следовало срочно провентилировать с отцом, как лучшим знатоком в семье всего нового в плане техники.
То, что батарейки в принципе уже существуют, я так-то знал. Чего не знал я — начал ли хоть кто-то в мире производить их в товарных количествах. Ведь те же карманные фонарики могли стать натуральным золотым дном для того, кто «первый сунет ноги в тапки».
