Мы, Мигель Мартинес. Накануне - Влад Тарханов
И вот во время второго сеанса Куни сумел чуток переложить матрицу, избавив ее от явных суицидальных наклонностей поврежденного самосознания Кольцова-Пятницына. Рисковал ли он? Это я рисковал! Потому что отдал приказ это сделать. И могло не получиться. Куни честно не гарантировал результата. Но я принял решение, то есть, взял ответственность на себя. Настоящий руководитель должен советоваться, принимать решение сам, но с учетом коллективного мнения. Но очень часто возникают ситуации, когда решение надо принимать самостоятельно, без консультаций, и тогда вся ответственность ложится только на тебя одного. Почему он принял такое решение? Потому что Пятницын доказал, что может прыгнуть выше своей головы, а терять такого человека — слишком большое расточительство. Да, интересно, что такую способность пришелец из будущего демонстрирует тогда, когда чувствует, что над ним нависла смертельная опасность. Как-то ему удается не впадать в истерику, а сосредоточиться и найти неожиданное решение. А сколько врагов, настоящих, а не созданных злым гением Ягоды, благодаря попаданцу удалось обнаружить? Самым сложным было найти якорь, который заставит Пятницына задержаться в ЭТОЙ реальности, не уходить в небытие. Тут мы с Куни и Орландо ткнули, что называется, пальцем в небо… и попали. Ему нужно какое-то живое дело! Значит, мы дадим ему такое дело!
А пока что подписал представление Артузова на Героя… только передумал, чтобы просто героем СССР, вот героя соцтруда ему как раз впору будет! Им эту награду и откроем. С вручением ордена «серп и молот» на звезде героя. И еще! Сталинская премия в литературе. За статьи и книги последних лет, так сказать, оптом за всё. И личную, не государственную, а именно личную дачу с автомобилем в придачу. Тоже заработал. Да, жену ему это не вернёт, душевного равновесия тоже. Но, как говориться, чем могу. Тем и награждаю. Я не Господь Бог, чтобы ему еще и супругу вручить — живую и здоровую. Но присмотреть за его личной жизнью всё-таки надо будет.
Надо сказать, что не всё так получилось, как хотел Иосиф Виссарионович. Когда вопрос награждения обсуждался на Политбюро, практически все поддержали решение введения звания «Героя социалистического труда». Как поддержали и представление на награждение товарища Кольцова этим званием. Вот только так же практически единогласно проголосовали за то, чтобы первым в списке удостоенных этой награды значился товарищ Сталин. Единственным воздержавшимся при последнем голосовании оказался сам товарищ Сталин. Можно сказать, что именно так и создавался культ личности, но ведь строился этот культ именно вокруг Личности, а не так, как происходило потом — вокруг политических пигмеев, вроде того же Хрущёва. Впрочем, эти славословия вождя не расслабляли. Были у него данные, что именно в тридцать седьмом произошёл заговор молодой партийной бюрократии, направленный на некоторое ограничение планов генсека партии. В ТОЙ ветке истории Конституция была принята в декабре тридцать шестого, но, по мнению Иосифа Виссарионовича, она не смогла сделать главное — отделить партийные органы от управления государством, он же хотел, чтобы партия занималась исключительно вопросами идеологии, ограничив ее контрольные и управленческие полномочия. Ибо партийная бюрократия становилась силой, претендующей на звание нового класса, элитой элит, фактически, сермяжной аристократией. И никакие классовые подходы не спасали от перерождения рабочих и крестьян в управленцев — хозяев жизни. И это при том, что реально управленцев, которых попаданец называл «менеджерами» — англицизм, который вождю не понравился, реально толковых управленцев катастрофически не хватало!
Обстановку в стране мониторили не только по линии НКВД, но этим весьма плотно занималась служба аналитического отдела под началом Меркулова. И да, новые бюрократы были недовольны даже планами того, что Сталин хотел провозгласить окончание Гражданской войны и начало гражданского мира с массовой амнистией участников белого движения (правда, далеко не всех, только тех, кто не был замечен в репрессиях мирного населения и зверствах по отношению к военнопленным). Правда, мысль о том, что надо перейти от курса на мировую революцию к защите завоеваний социализма в отдельно взятой стране — СССР, воспринималось этими товарищами более чем адекватно: у них не было больших заслуг в революции и гражданской войне, а именно при мирном строительстве их способности и дали им возможность выдвинуться на руководящие посты. Но вот потеря власти через контроль производства: промышленного и сельского для них было что серпом по яйцам. Вот и возникали периодически разговоры о том, что Сталин уклоняется куда-то не туда, что надо помочь товарищу Сталину избавиться от помощников, которые советуют ему идти куда-то не туда. Более того, некоторые товарищи даже стали выдвигать тезис об обострении классовой борьбы даже в условиях победившего социализма. И они были правы. Только классом, который эту борьбу разжигал — был класс молодых партийных бюрократов. Благодаря широкому внедрению звукозаписывающей разведывательной аппаратуры, Меркулов давал вождю прослушать самые показательные беседы его будущих оппонентов. Было только два отличия: за спинами будущих заговорщиков не стояли органы — НКВД плотно контролировалось Кировым, который провел еще одну чистку, почти полностью избавив наркомат от выдвиженцев Ягоды. И Ежов был низведен до третьесортного партийца. Правда, он и оказался одним из вдохновителей бюрократической оппозиции. Плюс аналитический отдел, который имел свою группу исполнителей, заточенных на «тихое» устранение слишком зарвавшихся противников режима.
Вот, совсем недавно, видный партийный деятель, соратник товарища Ленина, бывший руководитель Коминтерна, товарища Зиновьев, перенес обширный инфаркт миокарда. Почти десять дней врачи боролись за его жизнь, приезжали профессора из Германии, когда же медики стали говорить, что товарищ Зиновьев пошёл на поправку, какое горе! Повторный инфаркт, и тут уже медицина оказалась бессильна. Какое горе! Какая трагедия! Какой светоч мысли нас покинул! Какой великий человек лежал в гробу! Я лично стоял в почетном карауле и даже нес гроб… немного.
А еще я предполагаю, что возникнет возмущение национальных партийных организаций, потому что в Конституции будет закреплен принцип окончательного отказа от права этих образований на самоопределение и отделение от общего государства. СССР — останется. А вот выход из него, как говаривал Пятницын устами Кольцова «фигвам — народная индейская изба». И к этому тоже надо быть готовым. Потому что окраинные нацики обязательно голову поднимут. И тут их, эти буйные головы, надо будет срубить. Жёстко и даже жестоко. Как-то интересно, что словечки попаданца попали в его речь. Вождь это опять
