Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов
В общем — не ясно пока.
Но сейчас на него вообще не было ни времени, ни сил.
Еще два тяжелых монитора строились в Ленинграде. Однако они войдут в строй никак не раньше конца 1928 года.
С крейсерами все обстояло еще хуже.
На Балтике у РККФ их не было ни одного. Вот вообще.
На Черном море — два. Один бронепалубный «Кагул», времен Русско-Японской войны. И один легкий крейсер «Червона Украина» типа «Светлана». И все.
Еще один «полуфабрикат» «Светланы» стояла в Ленинграде. Как с ней все сложится — вопрос. Вероятно, получится к лету достроить, дав Балтике хоть что-то в этом плане. Но это не точно.
Кроме того, имелось еще три «замороженные тушки» «Светлан», одна в Ленинграде и две в Николаеве. Но там все было плохо. И Михаил Васильевич даже не пытался их достроить. И был почти уверен — черноморские «тушки» обязательно попытаются взорвать или как-то еще повредить в процессе. А отбуксировать их в Севастополь, например, не имелось никакой возможности — их еще на воду не спустили.
Что еще?
Эсминцы.
На Черном море находилось пять «Новиков», на Балтике — дюжина. Чего было категорически недостаточно.
На Черном море вроде как тоже простор немаленький. Но Азовское море было практически лишено смысла как канал снабжения противников. Тем более, что УССР не выступала в этой партии ударной силой. А для блокирования Одессы с Николаевым большого флота не требовалось. Впрочем, имелось его все равно меньше необходимого.
На Балтике же совсем беда. Блокировать Данциг с операционной базы в Кронштадте — удовольствие ниже среднего. При этом частичную модернизацию прошел только один балтийский «Новик». Выпуск новых силовых установок — перспективных дизельных «звезд» — еще не удалось наладить. А без них максимум, что могли сделать — заменить имеющуюся артиллерию главного калибра на две спарки 102-мм пушек на универсальных лафетах.
В теории могли и больше, так как на складах лежали лафеты еще для пяти кораблей. Но легкая башня была сырой, особенно в плане средств механизации. И ее обкатывали на одной «машине», по ходу дорабатывая.
Кроме того, имелось еще полдюжины эсминцев, вернувшихся от французов. Но Михаил Васильевич не был уверен, что их удастся ввести в строй достаточно быстро. Слишком запущены и изношены. Скорее всего в 1928 году о них можно было забыть.
На этом все значимые надводные силы РККФ и заканчивались.
И англичанин вполне искренне улыбался, прекрасно понимая, насколько их мало… насколько их недостаточно даже для пресечения снабжения Польши морем. Особенно если англичане с французами полякам помогут.
А они — помогут.
Иначе Михаил Васильевич не мог объяснить столь широкую и искреннюю улыбку. Впрочем, он возвращал ему такую же. Во всяком случае — старался. Тем более, что, в конце концов, эта партия будет решаться на суше. И морская фаза операции хоть и важна, но в целом, второстепенна.
— Я смотрю вы очень довольны вхождением в договор, — наконец заметил французский представитель.
— Вы даже не представляете, как, — скаля зубы в улыбке ответил нарком. — Наконец-то можно будет свернуть без последствий все эти мегалитические проекты. Увлеченные натуры мне всю плешь уже проели.
— Не хочу вас расстраивать, но от корабельного строительства это вас не убережет.
— Разумеется. Но спроектировать маленький хороший корабль — это уметь надо. А у Союза сейчас с морскими конструкторами и инженерами все не очень хорошо. Это большой корабль хорошим построить ума не надо. Бери больше, кидай дальше. А с этими ограничениями — прям песня. Я бы еще урезал тоннаж по каждому классу.
— Куда же больше резать? — удивился стоящий рядом американский представитель.
— Те же линкоры килотонн до тридцати. И калибр им оставить — двенадцать дюймов. А то чем дальше, тем больше получается, что линкор превращается в корабль, не способный защитится даже от своих же пушек. И весь смысл брони попросту теряется. Вот гляньте на линейные крейсера. У них что есть броня, что нет. Без разницы. Так как не защищает она их даже от восьми дюймов, про свой собственный калибр и не говорю. По своей сути — это просто корабли без брони — этакие скорлупки с огромными молотками. Какое-то безумие, как по мне. Такое же, как и бронепалубные крейсера. Дурость и навязчивые идеи. А ведь нынешние линкоры уже по сути линейными крейсерами и являются, так как не могут держать удар своих же орудий.
— Они могут оторваться…
— Бросьте! — перебил англичанина Фрунзе. — Мировая война показала, что их используют как линкоры. И даже ставят в линию. Я по этой причине и предложил их классифицировать как разновидность линкоров. Помните, в незапамятные времена у кельтов и германцев были воины, атакующие нагишом? Вот это они. Лихо. Модно. Яростно. Но если задуматься — обыкновенная глупость. Достаточно одного попадания, чтобы такой корабль потерял преимущество в скорости. А дальше он — легкая добыча. Потеря же каждого — удар для бюджета и страны. Стоит как боевой корабль, а тонет — как вооруженный пароход. Смешно…
Дебаты разгорелись нешуточные.
Михаил Васильевич в принципе ничего особенного не выдумывал. И озвучил достаточно обыкновенную критику линейных крейсеров. Но подал ее в несколько специфическом ключе. Довольно провокационном.
В любом случае — он увел беседу от польской темы. Слишком уж она выглядела сколькой — было можно легко проговориться о своих планах. Что выглядело плохой идеей. Очень плохой.
Провоцировать. Дразнить. Манипулировать.
Да. Не только можно, но и нужно. Но не самому вестись на такие вот приемы. Ибо чем меньше противник знает, тем крепче спит и меньше мешает…
[1] Катер — до 300 тонн нормальное водоизмещения (НВ); Шлюп — малый эсминец — до 1 000 тонн НВ и до 100-мм главного калибра (ГК); Корвет — эсминец — до 2 000 тонн НВ и до 130-мм ГК; Фрегат — лидер эсминцев — до 4 000 тонн НВ и до 130-мм ГК; Легкий крейсер — до 8 000 тонн НВ и до 155-мм ГК; Тяжелый крейсер — до 10 000 тонн НВ и до 203-мм ГК; Канонерская лодка — до 5 000 тонн НВ, до 20
