Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов
От этого «балласта» избавились настолько лихо и быстро, что англичане с французами даже не успели никак отреагировать. Когда же дернулись — было уже поздно. Союз же успел много чего интересного закупить. В первую очередь, конечно, различное промышленное оборудование, а местами и отдельные помирающие производства. Так что к январю 1928 года этих самых облигаций у Союза на балансе попросту не имелось.
Эскадру, что стояла в Бризерте, также вернули Союзу.
Точнее то, что от нее осталось.
В Кронштадт по поздней осени пришел линкор «Генерал Алексеев», шесть эсминцев типа «Новик» и вооруженный ледокол «Гайдамак». Причем шли они с изрядными приключениями и остро нуждались в ремонте.
Не бог весть что. Но Михаил Васильевич и этому радовался, так как в оригинальной истории не смогли и этого выудить. Тем более, что удалось обойтись без выплат. Французское правительство ничего не потребовало за содержание флота. А советское не стало предъявлять претензий по ненадлежащему уходу и требовать компенсаций за угробленные корабли…
— Вы удивительный человек, — заметил посол Великобритании, во время приема, посвященного подписанию договора.
— И что же во мне удивительного? — усмехнулся Фрунзе. — Две руки, две ноги, а посередине гвоздик?
— Может и так, — вернул улыбку посол, — но я впервые встречаю столь влиятельного человека со столь грязными руками, — произнес он и кивнул, в сторону кистей Михаила Васильевича.
Фраза получилась совершенно провокационной и двусмысленной. Иной бы обиделся. Но Фрунзе лишь смешливо фыркнул.
— У меня есть хобби — любою с железом возиться. В свободное время. Знаете ли, если бы не революция и Гражданская война, точно бы стал инженером. Очень люблю железо…
— Железо?
— Да. Вот такое странное увлечение. Железо и кровь. Война, ведь это кровь. И так уж вышло, что это стало моей профессией.
— Злые языки говорят, что вы уже сменили профессию. — заметил представитель США. — Поговаривают, будто бы вы диктатор СССР.
— Так на то они и злые языки, чтобы гадости говорить. Открою вам один маленький секрет. Настоящих диктаторов никто никогда так не называет. Страшно.
— Но вы ведь фактический лидер Союза.
— Смешные вы люди. — расплылся в улыбке Фрунзе. — Разве это делает меня диктатором? Боюсь, что эту лекцию по политологии вы проспали. А теперь прошу меня простить. Дела. Мне сегодня еще нужно подписать приказ о массовых расстрелах и съесть парочку младенцев.
— Что простите? — ошалело переспросил француз.
— Вы глупости всякие пересказываете. Так отчего же и мне не пошутить? — фыркнул Фрунзе.
Так и переругивались.
Михаил Васильевич правда больше с вежливой улыбкой посматривал на англичанина, прекрасно зная, что Великобритания в это же самое время надрывается, подготавливая Польшу к войне. С Союзом. А его визави, с аналогичным выражением лица, смотрел на Фрунзе, прекрасно понимая, что тот все знает. Шила то в мешке не утаить.
И война эта предстояла весьма непростая с весьма вероятными морскими столкновениями. Ведь у Польши имелся выход к морю, по которому ее станут снабжать. И, как нетрудно догадаться, Союзу будет крайне важно эту тропинку заблокировать. Силами флота.
Весьма, надо сказать, невеликого флота.
В Кронштадте теперь стоял четыре однотипных линкора разной степени готовности. «Севастополь», «Гангут», «Петропавловск» и «Бородино». Первым трем вернули старые названия, а третий — это переименованный «Генерал Алексеев», бывший «в девичестве» «Императором Александром III».
Надо сказать, что мода на смену революционных названий на традиционные все усиливалась с каждым днем. Понятно, что Фрунзе это делал крайне осторожно. Но «лед тронулся». И после краха культа Свердлова и Коминтерна ситуация стала развиваться самостоятельно. Даже вмешиваться порой не требовалось. Да и борьба с «культом личности» в целом приносила свои плоды.
Так вот — четыре линкора.
Для Балтийского флота это представлялось существенной силой. Даже в чем-то избыточной. Но в моменте относительной боеспособностью обладал только один. А именно «Севастополь». Его просто отмыли и «подтянули гайки», заменив самые изношенные узлы и механизмы. Два других стояли на частичной модернизации. На них меняли котлы, переводя их с угля на нефть. Ну и так — по мелочи кое-что правили. Последний же был на комплексном ремонте-модернизации, вероятно долгом. Слишком уж его побила жизнь.
Посему выходило, что из номинально четырех линкоров по факту имелся только один. А тут нужно держать в уме, что линкоры типа «Севастополь» и его дочерняя серия для Черного моря, отличались крайне неудачно расположенной артиллерией, поганой, даже для Балтики мореходностью и бронированием по сути крейсера.
И вот таких вот «красавцев» имелось всего одна штука. Что уверенности Фрунзе в успехе морской фазы операции не добавляла.
Сильно поврежденный пожаром и разоруженный в 1925 году линкор «Полтава» был перестроен в большой наливной танкер. Само собой, будучи выведенным из состава флота и переименованным.
Ни брони, ни турбин на нем больше не оставалось.
Поставили тяжелые дизеля MANдля хода в 10 узлов. Да дали самую минимальную команду, разместив ее в сильно урезанной надстройке. Много ведь там теперь не требовалось. И отправили на линию. Трудится.
Аналогичная судьба постигла и линкор «Император Николай I», что стоял недостроенным в Николаеве. Подготавливаясь к вероятному бунту компартии УССР, Фрунзе еще в 1927 году завершил работы по превращению этого корабля в танкер. И к началу 1928 года он, как и бывшая «Полтава» уже находился в трудах и заботах — возил нефть на продажу.
С авианосцем, в который были мысли его переделать, Михаил Васильевич решил не связываться. Просто не успевал. А как там дела повернуться летом — никто не знал. И впустую рисковать не хотелось. Все-таки большой корпус. Жаль такой терять.
Еще имелся линкор «Императрица Мария», что стояла вверх килем в доке Севастополя. Но до нее руки пока не дошли. Хотя Фрунзе также видел этот корабль в роли еще одного большого танкера. Если, конечно, получится, перевернуть на ровный киль, что само по себе было делом нетривиальным. Впрочем, тут особенно спешить не требовалось — Крым был и оставался в составе РСФСР, более того, именно здесь накапливались кое-какие силы для предстоящей заварушки. Достаточные не только для обороны полуострова, но и даже для наступления.
Еще имелся корпус линейного крейсера «Измаил». Недостроенный. Но он стоял в Ленинграде на консервации и также каши не просил. И тут уж точно вариант с
