Новый старый 1978-й. Книга четвертая (СИ) - Храмцов Андрей
— А правда они тебе нравятся? — спросила Маша и стала демонстрировать мне свои аппетитные выпуклости.
— Очень. Я тебя сейчас опять в спальню утащу, но времени уже нет, мне надо ехать.
Маша, довольная и счастливая произведённым эффектом, рассмеялась и, вприпрыжку, побежала собирать свои разбросанные вещи. Да, эти её трусики в цветочек были прикольными, но уже не подходили «настоящей женщине».
— Маш, вот тебе двести чеков, — сказал я, доставая купюры из кармана и кладя их на стол. — Купи себе сегодня французские духи и красивое нижнее бельё. Хорошо?
— Ого, ты меня уже решил начать одевать?
— Ты же сама сказала, что ты теперь моя любовница. А любовниц надо баловать. Мне будет приятно при нашей следующей встрече увидеть на тебе настоящее женское бельё. Или тебе не нужны новые трусики и бюстгальтер?
— Спасибо, любимый. Мне просто непривычно, что кто-то меня, кроме родителей, одевает и заботится. Да, я теперь женщина и должна выглядеть, как женщина.
— Верхнюю одежду сможешь купить только после субботнего и воскресного концертов. Все будут знать, что за работу вам всем хорошо заплатили. Поэтому сейчас я поймаю тебе такси и ты по дороге домой заедешь в «Берёзку». Такси не отпускай. Там купишь только духи и нижнее бельё. Всё остальное купишь себе после праздников. Не хватало тебе ещё на дорогих шмотках спалиться.
— Я всё поняла. Такое впечатление, что тебе не пятнадцать лет, а двадцать пять. Ты разговариваешь как взрослый и опытный мужчина. Ты очень сильно изменился за последний месяц. Может поэтому я в тебя и влюбилась так сильно?
— Всё может быть. Ну что, готова? Тогда пошли, женщина.
— Именно так я и мечтала ею стать. В красивой большой постели и с любимым мужчиной. Всё сбылось и я тебе очень благодарна.
Мы спустились вниз, вышли из гостиницы и я поймал для Маши такси. Помимо чеков я дал ей двести рублей, ещё раз предупредив, чтобы деньгами не сорила. Она жадно поцеловала меня на прощание и потом послала мне воздушный поцелуй сквозь открытое окно такси. Я же вернулся к своей «Волге» и позвонил в ВААП, чтобы предупредить Ситникова, что я везу девять песен и мне нужны оба его специалиста, а может даже и три, так как у меня мало времени.
По дороге в стал думать о том, почему Андропов так легко меня готов постоянно награждать высшими наградами страны. Я понимал, что на самом деле было за что меня награждать и жизнь я ему три раза спас, но вот чтобы так сразу, вслед за первой, и вторую Звезду всего лишь через месяц мне на грудь повесить, именно это меня и смущало. А потом я вспомнил январский «звездопад» в Кремле и понял, что в стране наступила эпоха пышных награждений, когда каждый день кого-то награждали: политиков, актеров, дипломатов и даже зарубежных деятелей. Поэтому, в отличие от многих из них, я сделал действительно нужное и большое дело для будущего страны. А этот «звездопад» будет продолжаться ещё четыре года. В следующем году Леонид Ильич подарит орден Ленина на пятидесятилетие своей дочери Галины, которая вообще ничего не делала, а только пила и вела разгульную жизнь. Я случайно попал в категорию приближенных к Брежневу, поэтому удивляться моим частым награждениям и заморачиваться на эту тему особо не стоит.
В ВААПе меня уже ждали и сразу, забрав всё, что было нужно, ушли заниматься моим вопросом. Как я и просил, Василий Романович пригласил ещё одного дополнительного специалиста, поэтому втроём они должны справиться быстро.
— Тут к нам твои англичане заезжали из EMI, — сказал Ситников, доставая две знакомые сумки из шкафа, — и просили передать тебе подарок. Как они сказали, это рекламная продукция группы «Демо».
— Спасибо, — ответил я, забирая обе сумки у Василия Романовича, — завтра, как раз, своим фанатам и раздам.
— Англичане спрашивали, когда ты новые песни запишешь. Я им, правда сказал, что одна уже есть и завтра они смогут её услышать по радио. Но они просят ещё, хотя бы две, а лучше четыре песни. Они говорят, что твои миньоны хорошо распродаются и обрадовали, что в конце следующей неделе ещё два миллиона фунтов стерлингов нам отправят. Получается, что ты один приносишь государству валюты больше, чем весь Большой театр.
— Вы же сами говорили, что я один такой на всю страну. А две песни для них у меня уже придуманы, сразу после праздников вам их привезу. Вот сейчас на новую песню задумал клип снимать. Сценарий практически готов, только сесть и напечатать осталось.
— Я могу с «Мосфильмом» тебе помочь, у меня там заместителем главного старый знакомый работает. Да и самого Николая Трофимовича Сизова я неплохо знаю. Это самая близкая к тебе по месторасположению наша киностудия. Не в Одессу же тебе для этого ехать?
— Спасибо, был бы очень вам признателен. Елена Проклова мне пообещала хорошего режиссера найти, так что с этим проблем не будет. Я думаю англичан привлечь в мой проект в качестве финансирующей стороны. Не снимать же мне опять в Англии клип теперь уже на русскую песню.
— Это ты правильно мыслишь. Я им сегодня позвоню и предложу. А ты сценарий сразу на английском и на русском напечатай. Если печатать некогда, вон мою секретаршу попросим, она тебе не откажет.
— Отлично. Я так и сделаю. А в благодарность в массовку её возьму сниматься. Думаю, это ей понравится больше, чем коробка конфет или духи. Как, вы не против?
— Забирай, только в нерабочее время. Я тут слышал краем уха, что ты опять помог Юрию Владимировичу, правда как, не знаю.
— Да, было такое дело. Детали рассказывать не могу, так как о них знают только три человека.
— Молодец, Андропов тобой очень доволен. Твою группу «Демо» на майские праздники никто не пытался заставить выступать?
— Заставлять не пытались, видимо догадывались, что меня теперь нахрапом не возьмёшь, но тонко намекали. Так у меня и так в субботу и в воскресенье два концерта. И сегодня вечером я со Светланой перед Брежневым и премьер-министром Великобритании выступаю. На первомайскую демонстрацию в понедельник мы, конечно, обязательно с ней сходим, а потом будем отдыхать. У меня в Москве после приезда график стал ещё более плотным, чем во время гастролей в Лондоне.
— Правильно, здесь ты ещё и личным порученцем Андропова работаешь.
Наконец принесли готовые документы. Только я один их так загружаю, а сколько таких в день к ним приходят. Надо будет подарки купить всем троим, быстро и хорошо они работают.
Я попрощался с Ситниковым и поехал к Краснову. Анатолий Сергеевич, теперь уже просто Анатолий, в кабинете был не один. У него сидела Алла, которая при моём появлении сделала серьёзное лицо и строгим голосом спросила меня:
— Кравцов, где тебя носит? Ты мне песню обещал, а я сегодня вечером улетаю.
— Здравствуй, Алла, — сказал я и чмокнул её в щеку. — Я тоже рад тебя видеть. И труженикам музыкальной редакции большой привет.
— И тебе не хворать, — сказал Краснов и показал кивком головы на Аллу, мол она по твою душу заявилась.
— Алла, я всё сделал, только писать на кассету и даже ноты подготовить времени вообще не было. У меня было партийное задание написать девять песен к субботе, вот я их и привёз. И тебе привёз, только не на бумаге, а в голове. Если сама ноты сможешь записать, то я тебе спою и сыграю. Слова, так уж и быть, напишу.
— Да не вопрос. Я же четырнадцать лет назад окончила музыкальную школу по классу фортепиано, а потом ещё училась в музыкальном училище.
— Тогда ищем инструмент и я готов выполнить свой долг. На супружеский с тобой я пока не рассчитываю, а вот музыкальный отдам. Анатолий, есть тут где-нибудь пианино или рояль? Я тут давеча на рояле наловчился хорошо играть, даже аккомпаниатор Сенчиной хвалил.
— Теперь понятно, чего она такая довольная уехала в Ленинград, — сказала Пугачева и пристально посмотрела на меня.
— Да, каюсь, но ты же сама про меня ей рассказала. Вот и пришлось за твою протекцию отдуваться, — ответил я и подумал, что знала бы она, как мы вместе «отдувались» на кровати в номере Сенчиной, а потом я там с Машей неплохо покувыркался.
