Вадим Сухачевский - Конец ордена

— Но они были свергнуты из-за усиления феодальных отношений во Франкском государстве, — вставила Наташа – видимо, строки из какого-то учебника.

— Ну и чем они, бедняги, мешали вашему феодализму? — возразил Виктор Арнольдович. — Просто римское папство, ведущие свое начало от Петра, в прошлом простого рыбака, не желало мириться со столь высоким происхождением своих конкурентов Меровингов. В результате произошел сговор между очередным папой и аквитанским майордомом Пипином Коротким. Пипин, заручившись поддержкой Рима, сверг Меровингскую династию, а в расплату отдал папам хороший кусок Италии – так называемый Пипинов дар, больше известный сегодня как Ватикан. И только странствующие рыцари продолжали искать то, что осталось от Священного Грааля…

Наташа спросила:

— Грааль – это, кажется, по средневековой легенде, чаша с кровью Иисуса Христа?

— Именно что по легенде, — сказал Серебряков. — По легенде, придуманной, чтобы сокрыть истину.

— Но, как написано у Мэлори…[8]

— Да когда он жил, ваш Мэлори! — перебил ее Виктор Арнольдович. — В пятнадцатом веке! К этому времени все истинное было давным-давно вымарано, только легенды и остались! Порой, кстати, довольно нелепые, вроде той же легенды о Чаше Грааля. В самом деле, чаша всего одна, а ищут ее рыцари чуть не всей Европы, и многим к тому же удается ее отыскать!.. Все станет на свои места лишь если мы поймем истинный смысл Священного Грааля!

— И каков же он, истинный смысл?

— Да "кровью Христовой" в ранние времена называли то, что мы сегодня назвали бы его потомством! Именно потомков Спасителя, потомков тех же Меровингов (их называли деспозинами), рассеянных по всему свету, и разыскивали рыцари! Кое-кого иногда удавалось отыскать…

— Вы и в это, никак, верите? — с сомнением спросила Наташа.

Пожалуй, он, Виктор Арнольдович, зашел все-таки слишком далеко. Совсем выходило не по "Катехизису", но и нынешняя ситуация с появлением Колобуила никак не вписывалась в этот "Катехизис".

— Всего лишь пытаюсь пробиться к истокам некоторых легенд, — сказал он.

— А по образованию вы историк?

— Нет-нет, я экономист. А это – просто мое, как сейчас говорят, хобби.

— Но вы при этом знаете гораздо больше меня, — вздохнула она. — Наверно, у вас и книги обо всем этом есть?

— Да, целая библиотека. Имеются даже совершенно уникальные экземпляры. Как-нибудь можете посмотреть, найдете много для себя интересного.

Наташа снова вздохнула:

— Заманчиво… Но, к сожалению, мне скоро уходить. Как говорится, пора и честь знать.

— А вы оставайтесь у меня, — неожиданно просто предложил Виктор Арнольдович.

— То есть – как?.. — не поняла она. — Вы что же, предлагаете?..

— Ничего такого, о чем вы, вероятно, подумали, — перебил ее Серебряков. — Просто живите себе. Квартира, как видите, большая, места хватит. Я человек одинокий, обычно целыми днями на работе. Если иногда уборку делать будете – совсем хорошо. По-моему, лучше, чем жить в коммуналке со сварливой соседкой… — Вот это он сказал явно лишнее – откуда бы ему про коммуналку было знать? Пока Наташа не заметила его оплошности, поспешно добавил: — Кабинет в вашем распоряжении – там как раз и все книги. Вообще чувствуйте себя тут полной хозяйкой. На работу буду отвозить вас на машине… Ну так как?

Он увидел, что Наташа уже колеблется.

— А больше вы ничего не имеете в виду? — после некоторых раздумий спросила она.

В ответ Виктор Арнольдович по-рыцарски приложил руку к груди:

— Слово идальго! Более ничего… Разве только кроме…

— Кроме?.. — вскинула она головку.

— Кроме комнаты "Синей Бороды".

— А если найду ключ и однажды туда загляну? — спросила Наташа.

Виктор Арнольдович ответил, как и прежде, когда речь зашла об этой комнате, совершенно серьезно:

— Тогда вас ждет то же, что героиню сказки.

Наконец она улыбнулась. Сказала:

— Ну, если здесь такие страсти… Знаете, я, наверно, покажусь вам слишком легкомысленной, но вы не боитесь, что вот возьму да и соглашусь?

— Так возьмите и соглашайтесь, — тоже улыбнулся Виктор Арнольдович.

Все вышло проще, чем он даже ожидал. Если бы еще эта девчонка знала, что он вырвал ее у смерти! Теперь, когда она у него под крылом, Колобуил едва ли сможет так легко добраться до нее.

Хотя – странен и непредсказуем этот Колобуил, и теперь при каждом шаге нужна втрое большая, нежели прежде, осторожность…

Вечером они съездили в Наташину коммуналку за ее вещами. Потом, уже разобрав вещи, Наташа допоздна сидела в его кабинете за огромным письменным столом и листала старинные фолианты.

Когда перед сном он к ней заглянул, она сказала:

— Господи, как у вас тут все-таки здорово! И библиотека эта, и стол письменный, и ванна! Знали бы, как мерзко в баню ходить!.. И телевизор!.. Вы не представляете, как я вам благодарна!..

Да нет, Виктор Арнольдович вполне представлял. Потому что те же, наверно, и даже более сильные чувства испытывал когда-то Федька-Федуло, продрогший, вечерами возвращаясь от вонючего котла на Сухаревке в барские, тоже с ванной комнатой, хоромы на Мясницкой.

PER PEDES APOSTOLORUM

(Продолжение)

…и за все ставшее со мной благодарен только счастью обладать разумом, а не мякиною в голове.

Со временем, когда узнал от Арнольда Ивановича об Ордене, ему даже стало нравиться его двойное существование: с утра до вечера мазуриком Федулой на Сухаревке, а с вечера до утра – Виктором, адептом могучего Ордена, со временем, возможно, посвященным в архангельский чин.

К зиме об этом Ордене Хранителей Тайны он знал уже многое. Орден возник еще во времена царя Павла. Целью же Ордена было оберегать жизнь деспозинов, о которых Арнольд Иванович ему также поведал, а главное – оберегать от чужого любопытства ту Тайну, что они, деспозины, в себе несли.

Правда, с первым магистром Ордену не шибко повезло. Уриил Первый оказался умом тронутый и вознамерился для полного сбережения Тайны замочить и приехавшего в Россию молодого деспозина. Вышло, однако, наоборот: друзья деспозина замочили его самого. В дословном смысле "замочили" – утопили потому как.

Зато магистр Уриил Второй был редкого ума, хотя вышел из крепостных и прежде именовался Прошкой. Это и в Федьку, в Виктора то есть, вселяло надежду. Ибо не столь велико было различие между сухаревским мазуриком Федулой и крепостным Прошкой, достигшим в конце концов таких заоблачных вышин, потому вполне может статься, что и он, Федька-Федуло – когда-нибудь, со временем…

Этот Прошка-Уриил перенес центр Ордена в Испанию, но построил все так, что руками своих архангелов мог без труда дотянуться до любого города любой страны. Например, здесь, в Москве, такой рукой Ордена сейчас был Арнольд Иванович, он же архангел Селафиил. И хитрые цепи плести, чтобы до существования Ордена никто не докопался – все он же, Уриил-Прошка, выдумал. И обо всем том Прошка-Уриил самолично написал в двух больших книгах, что хранились у Арнольда Ивановича – в "Катехизисе Ордена" и в своем собственном жизнеописании. Витька их читал и многому уже набраться от них успел. Хоть и старинным языком написанные, но толковые были обе те книги.

О других магистрах даже Арнольд Иванович знал не много – очень уж, видно, там, в Испании, секретность свою блюли. Известно было только, что нынешнего магистра, Уриила Седьмого, зовут дон Ганзалис. Впрочем и Уриила-Прошку одно время еще каким-то "доном" называли, так что, может, и нынешний "дон" в действительности от рождения Мишка или Тишка какой-нибудь.

С деспозинами разобраться было проще, потому что сейчас во всей России имелся всего лишь один – потомок того самого, что при царе Павле, сто тридцать лет назад прибыл сюда, сын белогвардейского офицера с немецкой фамилией фон Штраубе, невзначай шлепнутого большевиками во время Гражданской войны. А вот кем он был сейчас, этот последний деспозин, сын шлепнутого белогвардейца – Федька (Витька то есть) когда от Арнольда Ивановича узнал, едва со стула не упал.

Тот самый Чокнутый, что возле Сухаревки шариками торговал – он самый, оказывается, и был!

А чокнутым его сам же Арнольд Иванович сделал – с помощью хитрого снадобья какого-то, по части которых он был мастак. Не со зла сделал, а чтобы уберечь получше. Почему-то на него охоту устроило ГПУ (у них тоже был какой-то свой интерес к деспозинам), а к чокнутому никто особо приглядываться не станет. Чокнутым быть в эсэсэсэре – оно и вправду самое сейчас безопасное. Еще года на два того снадобья хватит, а дальше к Чокнутому снова разум возвернется. Но к тому времени, можно не сомневаться, Арнольд Иванович, он же Селафиил, что-нибудь новое придумает.