Вадим Сухачевский - Конец ордена

Детективный роман. Скромный советский служащий в действительности оказывается влиятельным лицом древнего сообщества, охотящегося за Великой Тайной, — такова сюжетная основа книги. Ему приходится распутывать клубок страшных загадок, не раз уходить от верной смерти, в конце концов, победить все противоборствующие ему силы и обрести любовь.

v1.0 – doc->fb2 – voldav

v1.1 – вычитка – voldav

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КОЛОБУИЛ

ЦЕПЬ

…И ощупывай на гнилость всякое звено оной цепи; если же одно мнится тебе гнилостным, не полагайся на "авось", а вдругорядь всю цепь прощупай…

Из "Катехизиса Ордена Хранителей Тайны, написанного магистром Ордена Уриилом II"

Нынче осечки не должно было произойти. Так бывает всегда, если о каждом звене цепи заботишься сам, не доверяясь никому. На всем свете один лишь он, Виктор Арнольдович Серебряков, знал, как будет выглядеть последнее звено этой цепи. То будут скупые строки в заключении патологоанатома ведомственной больницы МГБ: "…в результате острой сердечной недостаточности…"

Пока что осечки не случилось. Виктор Арнольдович увидел, как без четверти шесть – он так и предполагал – та самая девушка вышла из метро "Белорусская-кольцевая", и тут же перед ней оказался южный житель с золотыми зубами и с многочисленными букетами в руках.

— Дэвушка! Розы какие! Таких ныгде нэ найдете! Всего три рубли!

— За штуку? — спросила она.

— Зачем за штуку? — осклабился тот золотой улыбкой. — С тыбя – за вэсь букет!

Еще бы он стал дорожиться! Букет ему достался бесплатно – Виктор Арнольдович купил цветы за свои деньги на Рижском рынке, отдав полтора червонца, да еще самому южанину был приплачен четвертной, чтобы не проглядел именно эту "дэвушку".

Привычная к запоминанию любых мелочей память Виктора Арнольдовича на сей раз сработала по сути вхолостую. Зачем-то из нее всплыло, что уроженца Юга зовут Музафаром и что послезавтра ему должно исполниться тридцать семь лет. Помнить это было совершенно ни к чему. До тридцати семи он все равно не доживет, а имя его здесь, в Москве, понадобится лишь какому-нибудь сержанту для заполнения милицейского протокола.

Наблюдая издали, он увидел, что девушка (Серебряков знал, что ее зовут Наташа), радуясь, наверно, дешевизне, сразу заплатила, взяла букет у южанина и быстро двинулась по Грузинскому валу. Короче было бы по Брестской, а потом направо – этим путем и двинулся Виктор Арнольдович, так что сам он мог не спешить.

К нужному месту, к высокому кирпичному дому, он подошел раньше, чем она, и в ожидании присел на скамеечку. Хотя все складывалось таким образом, что иного исхода, кроме рассчитанного, у этого дела быть не могло, Серебряков желал сам удостовериться во всем, такова уж была устоявшаяся с годами привычка.

Наташа появилась возле дома минут через пять, но перед тем, как войти в нужный подъезд, почему-то обернулась в его сторону. От скамейки до подъезда было метров пятьдесят, но при достаточно зорких глазах девушка вполне могла его хорошо разглядеть и запомнить. Вообще-то следовало бы узнать, какое у нее зрение… Впрочем, и это уже большого значения не имело: если все пойдет и дальше без сбоев, уже завтра некому его будет вспоминать.

Хотя то, что не позаботился и об этом, в сущности бесполезном узнать, было с его стороны некоторым проколом. Микроскопическим, совершенно незначительным – но все же прежде он и таких себе не позволял.

И вот что еще не понравилось ему, ибо снова же не предусмотрел. Вместе с проколом относительно ее зрения (ведь мог по крайней мере сесть подальше от подъезда – тогда бы уж точно не могла его разглядеть) это, второе, не предусмотренное составляло уже изрядную брешь. А не предусмотрел он, что в теплый сентябрьский день девушка окажется в лайковых перчатках – там, у метро, он как-то не обратил на это внимания. И никак теперь не узнаешь, снимет ли она их прежде, чем вручит букет…

Из-за этого он в кои-то веки чувствовал себя несколько растерянно, ибо не знал, какие надо принимать страховочные меры. Все зависело от того, снимет она или нет эти чертовы перчатки…

На сердце неприятно заскребло. Эти перчатки путали многое…

Ожидая, пока девушка выйдет из подъезда, Виктор Арнольдович, снова же по привычке, стал восстанавливать в памяти, прощупывать на прочность всю эту многозвенную цепь, которую понадобилось ему в одиночку выковать звено за звеном ради единственного, в сущности, мгновения. Правда, и цена этого мгновения была достаточно велика.

Звенья были таковы:

1. Добыть сведения о том, что делом человека под литерой Ф. занимается генерал-майор МГБ Коловратов, причем добыть их так, чтобы ни одна душа не смогла проговориться о его, Серебрякова, особом интересе к этому вопросу. Антиквар Бутман… Врач-уролог Пилярский… К.Н. из Министерства внешней торговли… Некая Жанна (200 рублей за ночь)… Полковник Стеклов…

Да, тоже целая цепь ради одного первого звена… Тут все было сделано тщательно – никто из них уже не скажет ничего, никому и никогда… Из всех пятерых жаль только толстого Бутмана. Придется найти другого антиквара.

2. Узнать, что тридцатилетний сын Коловратова, адвокат, ухаживает за молоденькой учительницей французского языка по имени Наташа. С этим было куда проще. И потерь меньше – всего один нанятый им соглядатай (уже, наверно, выловили в Истре).

3. Устроить так, чтобы в день рождения отца его сын-адвокат в последний миг вынужден был на лишнюю пару часов задержаться в своей конторе в ожидании внезапно появившегося сверхвыгодного клиента (через два часа букет станет совершенно безопасным); а также…

4. …чтобы он не смог связаться со своей Наташей, приглашенной на этот день рождения к шести. (Один взмах перочинным ножом – и телефон в ее квартире замолкает до вызова мастера.)

Далее – вовсе простое:

5. Купить этот букет, пропитать шипы роз известным только Ордену ядом (действие через 30–40 часов; результат – смерть от спазмов сосудов; через час после смерти – полное исчезновение следов вещества).

6. Соблазнить четвертным золотозубого южанина и показать ему фотографию "дэвушки": "Помоги, дорогой! Хочу девушку порадовать, да стесняюсь".

7. …

Вот тут из-за этих неучтенных перчаток звено оказалось совсем ненадежным. Без них все, считай, было уже сделано. Еще утром он побывал у нее в коммунальной квартире на Масловке (благо, никого из соседей не было, а замки открывать он умел и более сложные, нежели там), добавил в коробочку с ее зубным порошком противоядие, так что укол от розы не причинил бы ей никакого вреда. Но вся незадача в том, что, не уколись она шипами – и противоядие подействует в точности как тот же самый яд.

Проклятые перчатки! Впервые в жизни он не знал, как теперь быть…

…Наконец, 8. Уже предрешенное. Не далее как послезавтра генерал Коловратов в результате сердечной недостаточности без лишних мук отойдет в мир иной.

Но теперь из-за оказавшегося вдруг ненадежным седьмого звена вся цепь представлялась ему с каждым мигом все более гнилой.

Да, смерть генерала не вызовет никаких подозрений. Но если вдруг так же внезапно и так же похоже да еще в те же самые часы скончается девушка, недавно его посещавшая, то там, у него на службе, кому-нибудь особо смышленому может прийти в голову мысль сопоставить одно с другим. А тогда, глядишь, вспомнят и про смерть генерала по фамилии Подопригора, и про смерть полковника Стеклова. И хотя те смерти произошли вовсе по иным причинам, но кто-нибудь вдруг да и уловит связь, все-таки они в этом заведении не лыком шиты – бывает, и шпионов даже излавливают.

Потому, впрочем, и излавливают, что знают: те есть на свете, их просто не может не быть. А про сам факт существования Ордена никто не подозревает, в том-то и его главная сила. Его попросту не существует в их сознании, оттого он и неуловим.

Но отдел, в котором работал покойный Стеклов, Подопригора и в сущности покойный уже Коловратов, шпионами не занимался. И если из-за смерти девушки все те смерти не сочтут случайными, то, быть может, задумаются о том деле, которым все трое занимались в свои последние дни. И, глядишь, тогда проскользнет в их прояснившемся сознании, что тут действует некая сила…