Владимир Голубев - 1894. Часть 1 (СИ)
Подтянулись двое дружков Абрека.
- А вот морду я тебе набью, Гришка! - обратился городовой к рыжему, солдатского вида здоровяку.
- За что же, Федот Федотыч? - подобострастно заюлил рыжий.
- А за то, что я тебе не велел ходить ко мне на участок! Где хошь устраивай драки, а ко мне ни ногой!
- Чего ж пугаешь зря! Хошь, побожусь, они первые начали! - обиделся рыжий.
- П-пшел! Чтоб я тебя не видел! - милостиво отпустил городовой рыжего.
- И ты пшел, косоглазый, - Федот Федотыч брезгливо махнул рукой второму драчуну.
"Это получится мы двое на двое дрались? Хитер городовой! Что же он делает?" - забеспокоился Ершов, наблюдая, как Федот Федотыч забирает гирьку у третьего, лежащего на земле, дружка Абрека.
- Членовредительства нет в наличии? Ну? Отвечайте!!! - грозно спросил городовой.
- Никак нет, - недовольно прохрипел Абрек, и вложил в ладошку городового монетку.
- Никак нет, - эхом ответил Николай. Немного замешкавшись, он достал рубль.
Городовой наклонился к Гусеву. Тот приподнял голову.
- Нет.
- Н-да. А то канителится... - довольно хмыкнул городовой, он подошел к последнему участнику драки, и показал ему его же гирьку.
Тот сразу зашевелился, и попытался отползти, поскуливая.
- Вижу, этот тоже целехонький, - засмеялся городовой, и обернулся к Абреку.
- Благодарствую, Федот Федотыч, век за тебя молиться буду! - заскрипел неприятный голос вахмистра.
- То-то, гляди у меня, Абрек, чтоб тихо-мирно, а то...
- Нешто не знаем, не впервой. Свои люди...
- Чтоб через минуту никого из вас здесь не было, - приказал городовой и чинно направился прочь, довольно подкручивая усы.
Фёкла и Дуся подошли к Абреку, помогли подняться, ухватив его под руки. Дуся повела Абрека к стоянке извозчиков, а Фрося повернулась к Николаю и Володе.
- Абрек любит подраться, но никогда не бьет исподтишка, - назидательно произнесла Фрося.
- А кто тут дрался!? - удивился Гусев.
- Эка тебя приложило! Последнее что помнишь? - спросил Николай.
- Мы с тобой в цирк собирались...
- В глазах двоится?
- Нет. Только голова кружится.
- Так тебе и надо! Незачем тебе было Абрека бить! Правда-правда. Абрек только на вид злой, а на самом деле даже муху не обидит. Он тебя на испуг брал, - Фёкла перестала хмуриться и помогла Володе встать.
- Ага! А гирька? У Володи, наверно, пара ребер сломана, - возразил Николай, - Вчетвером пришли меня "пугать". Если бы я Володю с собой не прихватил, "запугали" бы до смерти.
Глава 5.
Арест.
Три дня Ершов ходил на работу и Колчак ничем не выказывал своё недовольство воскресной дракой у шапито. Николай подумал, что Василию Ивановичу ничего не известно о происшествии, но в четверг состоялся неприятный разговор. Колчак сообщил Ершову, что нападение на своего денщика он считает ничем не спровоцированным, и требует компенсации со стороны Ершова и его друга на лечение Абрека. Тот лежит в больнице, и врач предрекает ему остаться хромым. Возражения Николая не были приняты, и Василий Иванович перевел разговор в обвинительный монолог. Ершов, видимо, неправильно себя повел, не унижался, не лебезил, не выразил готовности оплатить лечение Абрека. В конце концов, Колчак приказал вызвать полицию, и Ершова увезли в околоток.
"Сколько бы турок в России не жил, он нас, русских, всё равно будет ненавидеть. И холуй у него - кавказец, или, как здесь говорят, татарин. Два сапога - пара", - несправедливо развешивал ярлыки Ершов. Предок Колчака был хорват, а Абрек являлся чистокровным казаком.
* * *
Ближе к вечеру в камеру к Ершову привели Гусева.
- Во время моего ареста ребята отсутствовали, зато Елена Акимовна поехала вслед за мной, обещала помочь, - обнадежил Николая Володя.
- Тебе лежать надо. Голова сегодня как? Не кружится?
- Пока лежишь, не кружится, стоит встать - хреново, - честно, без бравады сообщил Володя.
Пробивная женщина, Елена Акимовна, договорилась о свидании уже через полчаса, но ей дали возможность поговорить только с Ершовым.
- Что случилось? Этот странный арест? Я не понимаю? - взволнованно обратилась она к Николаю, но осторожности не потеряла, говорила по-английски.
- Володя неудачно ударил Абрека, колчаковского холуя. У него повреждено колено, врач говорит на всю жизнь, - также, на английском языке, отвечал ей Николай.
- А Володино сотрясение мозга не в счет? Сначала гирькой по ребрам, потом кастетом по голове - всё по закону? Нос сломан, память отшибло!!!
- Я попытался сдать назад, предлагал откупиться, оплатить лечение Абрека - ни в какую. Машина закрутилась, Колчак встал на дыбы. Чертов турок!!!
- Что же делать? - расстроилась Елена.
- Попробуй в американское посольство зайти. Я два дня назад там побывал, как бы встал на учет. Написал заявление о восстановлении паспорта. Здесь, в России, пока что, янки - никто, но хоть какой-то шанс.
- Ты не подумал, что бюрократы пошлют запрос в Вашингтон? Трансатлантический кабель проложен тридцать лет назад! Через два-три дня посольство получит ответ, что ты не гражданин США, - удивилась Елена его глупости.
- Я не подумал, - стушевался Николай.
- Бестолковый американец! Мать твою! Проехали!!! Не бери в голову! Завтра утром схожу в посольство. Хорошо, тебя вызволят, а Володеньку на каторгу упекут?
- Так не бывает. Главный обвиняемый на свободе, а пособника в тюрьму? - удивился Николай.
- У НАС - это правило!!!
- Значит, мы штурмом возьмем полицию!!!
- Тише. Будь осторожнее, на всякий случай. Вдруг здесь кто-нибудь понимает по-английски, - остановила вопли Николая Елена Акимовна.
* * *
Младший помощник третьего секретаря посольства США явился только через три дня.
- Официально мы ничего не можем сделать. Дикари. Азиаты. Здесь царствует право сильного, а не закон, - брызгал он эмоциями от своего бессилия.
- А неофициально? - уточнил Ершов.
- Завтра в полдень уходит домой канадское судно. С капитаном у нас есть договоренность. Напротив этого здания, метрах в пятидесяти растет высокая ель, там будет стоять извозчик. Ему приказано ждать до половины двенадцатого. В этой комнате окно без решетки, думаю, Вам не составит большого труда его разбить и устроить побег.
- Вы явитесь сюда завтра снова?
- Конечно, нет, это исключено. Вас навестит адвокат.
- Нас двое. Полиция задержала вместе со мной моего друга, и получается так, что он пострадает за меня. Необходимо, чтобы адвокат вызвал на свидание также Гусева Владимира Ивановича. Мы уйдем вместе.
Американец что-то просчитал. Сделал кислую рожу, и согласился. Николай попросил "младшего помощника" предупредить своих друзей, чтобы те подвезли на судно его вещи и деньги.
* * *
Через час Гусева увели на допрос, и больше в камеру он не вернулся. Ершов ждал его весь вечер, утром напряжение достигло максимума, и, когда два надзирателя повели его на допрос, Николай уже прокручивал в голове план нападения на следователя.
Следователь, и на этот раз, оставил надзирателей в комнате, у него не было опасений - Ершов вел себя в прошлый раз очень корректно, но таков был порядок.
Николай, в нарушение порядка, первым спросил следователя о Гусеве. Тот ответил уклончиво, хотя знал, Володю увезли военные жандармы.
Следователь приказал надзирателю позвать в кабинет городового.
Федот Федотыч с абсолютно серьёзным видом представил дело так, что в драке участвовали только трое: "белый и пушистый" Абрек, который носил атаманскую фамилию Кравченко, и звали его Опанас; а также двое бандитов Гусев и Ершов, которые беспричинно напали на Опанаса, в желании покуражиться.
Николай, взвинченный творящимся беспределом, и, теряющий надежду вытащить Гусева, взорвался. Он жестко вырубил надзирателей двумя сильными ударами ног, одному в печень, другому в сердце. Сапоги с большими медными подковками были страшным оружием, а Ершов в ярости совсем не думал соизмерять силу ударов. Оба надзирателя ещё оседали на пол, а Николай уже послал в глубокий нокаут городового, и вовремя успел ухватить за горло следователя, тот набрал в грудь воздуха для крика. Ужас переполнил выпученные глаза, еще пять секунд назад вальяжного и высокомерного чиновника.
