Владимир Голубев - 1894. Часть 1 (СИ)
Любовь.
Потомок Илиас-пашы Колчака, генерал в отставке Василий Иванович Колчак, будучи во французском плену, сделался завзятым франкофилом. Это было известно всем в сталепудлинговой мастерской, которой он заведовал. Николай, представившись американским гражданином, не мог рассчитывать на особое отношение, не угадал Ершов с национальностью, французу был бы оказан совсем другой прием. Приглашение Колчака посетить его дом, чтобы разъяснить предложения Николая по составу оружейной стали, обрадовало Ершова. Особых знаний Николай не имел, но даже сведения о стандартных составах стали, полученные во время учебы и работы, на его взгляд, должны были совершить революцию. Увы, всему требуется время, очень много времени, и, особенно, в вопросах технологии.
В воскресенье, около полудня, не рассчитывая на приглашение к обеду, для него было слишком рано, плотно позавтракав, Николай направился в гости. Хотя, "в гости" - это было слишком громко сказано, его вызвало начальство для разговора в неформальной обстановке.
Настроение у Ершова было приподнятое, он надел своё шикарное пальто, свой единственный костюм, который выглядел еще совсем новым, так как на работу Николай носил форменную полувоенную тужурку. На сапогах Ершова блестели галоши, купленные сегодня. Фабричный знак в виде треугольника с буквами ТРАРМ, придавал им особый форс. Для того, чтобы сойти за приличного человека, Ершову не хватало трости и усов. Николай понимал, что смотрится дико и вызывающе среди поголовно усатых и бородатых мужчин, но пока не мог решиться стать похожим на этих дикарей.
Николай пришел заранее, и хозяин решил покормить своего мастера, правда, вместе со слугами. Кухонная кормежка пришлась Николаю по вкусу. Он мог вести себя за столом свободно, без церемоний, не то, что на званом обеде, а еда, похоже, была не хуже. Фёкла, молодая служанка дочери Колчака, совсем еще девочка, строила Николаю глазки, и вела себя настолько свободно и уверенно, отличаясь от другой обслуги своим языком и манерами, что Ершов подумал о розыгрыше, заподозрив в ней переодетую дочь хозяина. Возможно, Фёкла заблуждалась в истинном возрасте Николая. Его чисто выбритое, холеное лицо, живой нрав и легкомысленные улыбки были недостойны взрослого юноши, не то, что двадцати пятилетнего мужчины. Кокетливый разговор явно не нравился денщику Колчака, мужчине лет тридцати. Конечно, это звание отменили ещё в 1871 году, но суть осталась. Колчак, в ответ на заботу своего "денщика", сделал его сначала унтер-офицером, а потом и вахмистром. Чернявый, со сросшимися бровями, с огромными закрученными усами, вахмистр корчил Николаю страшные рожи, сверкал глазами, шевелил усами, вызывая у Ершова непонятное веселье. Сказывалось, видимо, нервное напряжение, Николай был взволнован предстоящей беседой с бароном. Если бы Ершов сохранил хладнокровие, он бы никогда не решился пригласить Фёклу на вечернее представление в цирке шапито. Впрочем, та сама намекала на возможность свидания, заявляя, что её хозяйка намерена провести остаток сегодняшнего дня в театре, и поэтому представила своей служанке свободный вечер.
На обсуждение "американских технологических ноу-хау" в области производства стали собрался весь цвет заводской сталепудлинговой мастерской. Обсуждение напоминало Николаю допрос. Часто, даже слишком часто Ершову приходилось признаваться в незнании ответов на предложенные вопросы, но Николай был сам удивлен тому, сколь много всплыло в его голове сведений. Грамотно сформулированные вопросы подталкивали его воспоминания в нужном направлении. В конце обсуждения специалисты сами предлагали ему на выбор варианты решения проблемы, и Ершову приходилось вспоминать только одно: по какому направлению пошло развитие, и какой из вариантов был отвергнут, и почему.
* * *
Для посещения шапито Николаю потребовался спутник, Фёкла предупредила его, что придет с подругой. Володя с радостью согласился, несмотря на подначки Клячкина и Бузова, которые сводились к одному: "кто в армии служил - тот в цирке не смеётся".
Ершов сменил пальто и костюм на форменную заводскую тужурку, и даже переобулся, галоши и модные сапоги выглядели слишком вызывающе для публики в цирке. Пальто, вообще, носили только "господа", не стоило выглядеть "белой вороной". Володина дубленка, свитер, джинсы и ботинки никого не могли удивить.
- Надел бы ты, Коля, галоши, твои медные ковбойские набойки слишком бросаются в глаза! - посоветовал Володя в коридоре.
- А мне нравится, - засмеялся Николай, и отбил звонкую чечетку по деревянному полу.
- Подружка у твоей Фёклы хоть немного симпатичная? Или крокодил-крокодилом?
- Не видел, даже не знаю, как зовут её товарку.
- А будущего адмирала удалось увидеть? Сколько лет мальчишке?
- Нет, не видел, мальчишке всего шестнадцать, рано ему еще скучные взрослые разговоры слушать.
* * *
- Евдокия Карповна, - жеманно представилась розовощекая грудастая подружка Фёклы.
"Она свеклой, что ли, щеки себе натирает?" - неприязненно подумал Володя, но внешне изобразил радость. По нынешним меркам девица считалась несомненной красавицей, а учитывая удивительно узкую талию, нашла бы себе массу поклонников и в 21 веке.
- Ой!!! Абрек! - испуганно воскликнула Фёкла, посмотрев за спину Николаю.
Ершов оглянулся. Чернявый колчаковский холуй надвигался на него, сверля угрюмым взглядом. Следом шли трое его дружков, явно зажимая в что-то руках.
- Колька, у черножопого кастет! - зло кинул Володька, и отодвинул Дусю с сторону, умудрившись, невзначай, хлопнуть её по аппетитной попке.
- Не встревай, еще убьёшь кого-нибудь, - попросил Николай , но Володя резко ускорился и, без предупреждения и ругани, ударил Абрека по колену.
Вахмистр разинул рот в немом крике, завалился на бок, уткнувшись щекой в грязь.
Это был первый и последний успех Володи. Дружки Абрека грамотно взяли Гусева в клещи, как будто привыкли драться в команде. Два удара Володя блокировал, но у третьего нападающего в руках оказалась гирька на цепочке, и хотя удар смягчила куртка и бумажник в кармане, Володе показалось, что затрещали ребра. Падая, Гусев получил боковой удар в челюсть и потерял сознание. Он не видел, как подскочил Николай, как он молниеносно вырубил всех троих.
Ершов понадеялся на крепкие головы местных жителей, и, хотя, он бил не в полную силу, один из ударов оказался фатальным для противника. Именно тот, кто пользовался гирькой, потерял сознание, глаза у него закатились, а дыхание стало настолько поверхностным, что Николай забеспокоился. Ершов принес в ладошках воды из ближайшей лужи и плеснул своему противнику в лицо.
Публика, очнувшись от шока, сбежалась помочь несчастным жертвам жестокого не спровоцированного нападения. Фёкла и Дуся хлопотали возле Абрека, охая и ахая, бросая злые взгляды на Володю и Колю. Гусев сидел, тряся головой, не в силах понять что произошло и почему он лежал в грязи.
"Напился и заснул? Невероятно!" - подумал Володя.
Медленно и чинно подошел городовой. Он все видел, хотя и стоял далеко, его в самом начале привлек звонкий возглас Фёклы. Городовой, услышав страх в словах "Ой! Абрек!", подумал о кавказских горячих парнях с кинжалами. Подойдя, он узнал колчаковского вахмистра из казаков, которому дали прозвище Абрек за характерный внешний вид и горячий характер. Городовой был доволен, драка закончилась быстро, поэтому, наверняка, без членовредительства. На глазах городового, нарушая неписанные правила поведения, Абрек, оттолкнув своих девушек, на четвереньках прополз к сидящему Гусеву, и ударил его в лицо.
Володя увидел зверскую рожу врага в самый последний момент. Сил уклониться у него не было, он попытался упасть, и получил скользящий удар в нос. Кровь хлынула сильно, Володя, лежа на спине, захлебывался.
"Давление подскочило. Точно. Напился. Поэтому и голова кружится. Почему он меня ударил, этот кавказец", - вяло подумал Гусев.
Дурашка-Абрек поднял обе руки, пытаясь вцепиться Володе в горло, и упал. Подвела больная нога.
"Они тут совсем с ума посходили", - подумал городовой и грозно засвистел.
Ершов, уже собравшийся дать пинка одному из своих противников, который неосторожно пытался подняться, остановился. Николай подошел к городовому, желая объяснить ему ситуацию, и зачем-то отдал честь.
"Совсем крыша поехала от этой глупой драки", - подумал Николай.
"Контуженый военный на мою голову. По выправке и возрасту унтер-офицер или вахмистр. Нехорошо может получиться", - рассудил городовой.
