Джим Батчер - Холодные дни

– Пожалуйста, примите мои наилучшие пожелания в День вашего рождения.

– С радостью, – ответил я. – Как они умудрились затащить вас на это шоу уродцев?

Он вздохнул:

– Обязательства.

– Не поспоришь. – Я кивнул в сторону своей спутницы. – Позвольте представить вам Сариссу. Она помогала мне оправиться от моих ран. Сарисса, это…

– Лорд Бебека, – произнесла она с любезностью, в которой не чувствовалось ни грана фальши. – Очень рада вновь встретиться с вами, сэр.

– И я рад видеть тебя, дитя, – ответил Старейшина Бебека. – Ты просто цветешь, вопреки здешнему климату.

– Это слишком высокая оценка, – возразила Сарисса.

– Я бы сказал: вселяющая надежду, – сказал Бебека. – Вижу, ты связала судьбу с новым Рыцарем.

– Нет, – быстро вмешался я. – Не так. Не было никакого… связывания судеб. Она лечила меня.

Сарисса, глядя на меня, чуть приподняла бровь и ответила Бебеке:

– Таково было условие Мэб.

– А, – вздохнул Бебека. – Бремя обязательств может быть тяжелым, как для Зимних, так и для Летних, – он искоса посмотрел на меня:

– Известно ли ему о твоем…

– Этой темы мы еще не касались, – быстро прервала его Сарисса.

– А, – воздев руки, произнес Бебека. У него были странные ногти, напоминающие копытца. – Тогда и мне следует хранить молчание.

Сарисса склонила голову:

– Благодарю вас.

– Конечно же.

К нам подошли еще две фигуры, и обе выше семи футов. Я не привык быть самым маленьким в компании. Или даже просто не самым высоким. Я могу заменять лампочки, не вытягиваясь в струнку. И украсить звездой рождественскую ель, не становясь на цыпочки. Я почти как Бамбл[12], разве что зубы у меня гораздо лучше, и не люблю, когда кто-то нависает надо мной.

(Соседство с этими двумя гигантами уже должно было дать мне понять, какой эффект я сам произвожу на других, особенно когда задираю нос перед могущественными созданиями, уступающими мне ростом, однако не похоже, чтобы такое озарение принесло мне пользу нынешним вечером.)

С одним из подошедших я был, к моему сожалению, знаком. На нем был охотничий костюм из кожи, расшитый серым, зеленым и коричневым; на боку висел меч с рукояткой из оленьего рога. Я впервые видел его без шлема; светло-каштановые, начавшие седеть космы спадали до самых плеч. Лицо асимметричное, но не безобразное – он был не лишен своеобразного диковатого шарма. Глаза великана отливали пугающей золотистой зеленцой. Настоящего имени его я не знал, но это был Эрлкинг[13] – один из фэйри, достаточно могущественный для того, чтобы возглавить Дикую Охоту, и на данный момент верховный правитель гоблинов.

(Говоря «гоблины», я не имею в виду уродливых чурбанов из «Хоббита». Настоящие гоблины – это что-то вроде мутантов-терминаторов и психопатов-ниндзя со склонностью к серийным убийствам. Проще говоря, представьте себе помесь Ганнибала Лектора с Джеки Чаном.)

Ах да, и однажды я нанес ему оскорбление, заключив в магический круг. Сидхе любого размера это просто ненавидят.

– Бебека, – сказал Эрлкинг, наклонив голову.

Старейшина Бебека ответил легким поклоном:

– Лорд Херн.

– Вы знакомы с этими детьми?

– О да, – ответил Старейшина Бебека и начал представлять нас друг другу.

Пока он это делал, я изучал мужчину, стоящего рядом с Эрлкингом, и являющего разительный контраст с ним. Эрлкинг был огромен, но в нем присутствовало нечто, выдающее проворство и грациозность – словно перед тобой тигр. Сейчас, понятно, он стоял совершенно спокойно и расслабленно, но было очевидно, что в любую секунду он готов сорваться с места с бешеной скоростью и кровожадными намерениями, и жертва, если и поймет, что происходит, то слишком поздно.

Спутник Эрлкинга не был тигром. Это был медведь с настолько широкими плечами, что по сравнению с ним лорд Херн мог показаться худощавым. Предплечья почти толщиной с бицепс, а такую шею, как у него, можно встретить разве только у бодибилдеров и профессиональных головорезов. Его руки покрывали шрамы, еще больше их было на лице. Многие из шрамов превратились в выцветшие белые линии, как у байкеров с многолетним стажем. Одет в кольчугу – но, поскольку фэйри не выносят прикосновения железа, она, вероятно, была сделана из чего-нибудь другого.

Поверх кольчуги накинут алый плащ, отделанный белым мехом и перехваченный широким черным кожаным ремнем. Грудная клетка была настолько массивной, что даже вполне умеренный живот казался громадиной на его гигантском торсе. Перчатки из черной кожи, также обрамленные белым мехом, были заткнуты за пояс рядом с немудреным, но удобным эфесом широкого и простого – безо всяких там прибамбасов – меча. Короткие белые волосы великана сияли чистотой, а белоснежная борода ниспадала на грудь словно белая пена обрушивающейся на берег волны. Да еще ясные глаза цвета голубого зимнего неба.

Я потерял нить речи Старейшины Бебеки, потому что у меня отвисла челюсть.

Спутник Эрлкинга заметил мою реакцию и низко раскатисто хохотнул. Это не был ироничный смешок. Это был громоподобный веселый смех, от которого живот его затрясся как… да позволено мне будет такое сравнение.

Словно чан, полный желе.

– А это, – продолжал Старейшина Бебека, – новый Рыцарь Мэб.

– Э… – выдавил я. – Извините. Я… кгм. Привет, – я протянул руку. – Гарри Дрезден.

Великан ухватил мою руку своей, продолжая давиться смехом. Его пальцы запросто могли переломать мне кости.

– Я знаю, кто ты такой, Гарри Дрезден, – прогремел он. – Зови меня Кринглом[14].

– Что, правда? Да ведь это же… ух ты!..

– Боже, какая прелесть, – улыбнулась Сарисса. – Да ты, оказывается, такой фанат, Дрезден.

– Просто… Такой встречи я не ожидал!

Крингл издал еще один громоподобный смешок, сотрясший воздух вокруг нас.

– Ты же знал, что я поселился среди фэйри. Не думал ведь ты, юноша, что я стану вассалом Летнего двора?

– Честно? – спросил я. – Да я вообще никогда об этом не думал.

– Мало кто задумывается, – кивнул он. – Как тебе твоя новая работа, устраивает?

– Нет, – ответил я.

– Тогда зачем ты на нее согласился?

– В свое время это казалось правильным решением.

Крингл улыбнулся:

– А. Твой предшественник был мне не слишком по душе.

– Та же история, – сказал я. – Так вы всегда приходите на эти сборища?

– Как правило, – ответил Крингл. – Прихожу повидаться с теми, кого редко встретишь в других местах, – он кивнул в сторону Эрлкинга и Старейшины Бебеки. – Разузнать, что у них новенького.

– И поохотиться, – добавил Эрлкинг и улыбнулся, обнажив острые зубы.

– И поохотиться, – согласился Крингл, взглянув на Бебеку: – Присоединишься к нам в нынешнем году?

Бебека умудрился выдавить подобие улыбки:

– Ты всегда спрашиваешь.

– А ты всегда отвечаешь отказом.

Старейшина Бебека пожал плечами и промолчал.

– Погодите, – я обращался к Кринглу. – Вы ездите на охоту? – Я показал на Эрлкинга. – С ним? Вы?

Крингл снова хохотнул, упершись руками в бока.

– А почему нет?

– Чувак, – сказал я, – Чувак. Но ты же… черт тебя дери, Санта-Клаус!

– Только после Хэллоуина, – сказал он. – Всему свое время. Даже у меня должны быть какие-то рамки.

– Ха, – сказал я, – кроме шуток?

Он буркнул что-то, и улыбка исчезла с его лица.

– Так вот, паренек, позволь мне пояснить тебе кое-что здесь и сейчас. Никто из нас уже не тот, кем был когда-то. У каждого своя история. Каждый пришел откуда-то, каждый следует куда-то. А в течение жизни, особенно такой долгой, как моя, путь может заводить далеко и делать странные повороты – о чем, думаю, и ты кое-что знаешь.

Я нахмурился:

– В смысле?

Он указал на себя:

– Вот это стало знакомой тебе сказкой в совсем недавние времена. До сих пор живы чародеи, которые ничего знать не знали о зимнем дедушке, когда в детстве ожидали зимних праздников.

Я задумчиво кивнул:

– Ты стал чем-то другим.

Старикан заговорщицки подмигнул.

– А кем же ты был прежде?

Крингл улыбнулся, довольный тем, что ничего не нужно говорить.

Я повернулся к Сариссе:

– Кажется, ты более или менее знаешь их. Что…?

Сариссы не было на месте.

Я осмотрелся вокруг, но нигде ее не увидел. Перевел взгляд на Крингла и Эрлкинга. Оба смотрели на меня спокойно, без какого-либо выражения на лицах. Я бросил взгляд на Старейшину Бебеку, чье длинное свисающее правое ухо дернулось один раз.

Я тут же посмотрел налево, следуя этому движению, и увидел, что Сариссу вели на танцпол под копией моего оригинального постера «Звездных войн». Постер был размером с роспись на небоскребе, а танцпол под ним – не меньше парковочной площадки. Большая часть пола была занята Сидхе, танцующими с фантастической грацией, переливаясь при этом всеми цветами радуги и время от времени поблескивая кошачьими глазами, которые сверкали словно драгоценные камни в такт их движениям.