Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева
– Передайте семафор на эсминцы, пусть переходят на правую раковину.
После того как эсминцы перестроились и заняли место по правому борту, даю команду:
– Проложить курс на устье Вислы, потом на широте Мемеля повернем к порту. Передать это распоряжение на все корабли и постараться держаться в пределах видимости, если потеряетесь – идите по счислению.
Через пару часов я оставил мостик, передав командование кораблями Пышнову, а сам направился в каюту, надо было выработать дальнейший план действий.
«Стоит ли плутать в этом тумане, а не пойти в район Готланда и ждать там корабли немцев? – думал я. – Но если я откажусь сейчас от плана по обстрелу Мемеля, то меня никто из офицеров не поддержит, не поймут. Значит, все должно пока продолжаться так же, как и в той реальности. А может, в этой реальности нам удастся все же подойти к порту и произвести бомбардировку. Ну что же, будем пока придерживаться происходящих событий. Завтрашний день покажет, можно или нет его изменить по отношению к нашей реальности»
Через четыре часа я снова был на мостике, в это время корабли отряда вошли в такой плотный туман, что на расстоянии пятидесяти метров ничего не было видно. И вот в этом молоке мы до 20.00 спускались все южнее и южнее.
– Ваше превосходительство, пора поворачивать на новый курс, – предупредил меня мой флагманский штурман Крыжановский.
– Передать по радиотелеграфу на корабли координаты нового курса, ведущего к Мемелю. Поворот кораблям в 20.05.
Прошло уже два часа, как мы повернули на новый курс, но туман и не собирался рассеиваться. Он был такой плотный, что казалось, из него можно было слепить снежную бабу. В ста метрах за кормой ничего не видно. Есть там корабли или нет? Возможно, кильватерный строй давно распался и каждый корабль идет самостоятельно. Первым не выдержал князь Черкасский:
– Ваше превосходительство, если мы так и дальше пойдем, ничего не видя в этом молоке, то кто-то может налететь на свой корабль или, еще хуже, на мину. Тут в районе Мемеля столько понаставлено минных полей, как наших, так и немецких. В любой момент мы можем, не зная своего местоположения, выскочить на одно из них, и не дай бог, кто-то подорвется вблизи немецкого порта. В любом случае это будет означать конец операции: затонет корабль или получит повреждения, нам предстоит его сопроводить до своих вод. Так, может, отложим бомбардировку на утро и будем надеяться, что к этому времени этот туман рассеется.
– Надеяться-то мы можем, дорогой князь, вот только погода бы не подвела. Все верно, если только туман разойдется к этому времени, то мы обязательно нанесем удар по Мемелю. А может случиться так, что он не разойдется. На этот случай мы должны разработать другой план, как нанести урон противнику. А сейчас мы отходим. Николай Николаевич, рассчитайте курс на Готланд и передайте его всем остальным кораблям. А также передайте, чтобы по мере возможности все собрались в десяти милях юго-восточнее Хоборга, на южной оконечности острова.
– Через минуту все будет исполнено.
Глава 3
Первый виток в изменении истории
I
Капитан первого ранга Гадд поступил так, как посоветовал ему Бахирев. Он поднялся севернее острова Бокшер на восемь миль и стал на якорь. В северной части Балтийского моря погода была более благоприятна, чем у южного побережья, дальность видимости составляла в пределах пяти миль. Иногда она то увеличивалась, то опять уменьшалась, но не превышала восьми миль. Эсминцы мирно покачивались на волнах, став полукругом, концы которого смотрели в сторону финского берега. В полной боевой готовности все время находились два эсминца. На палубах постоянно находились сигнальщики, которые осматривали горизонт, стараясь не пропустить ни одного дымка, и комендоры, готовые в любой момент открыть огонь. Остальные в это время отдыхали, ожидая своего срока на вступление в дозор. Так они простояли почти десять часов, но пока было все без изменений.
Георгий Оттович уже начал сомневаться в словах Бахирева, в том, что противник соизволит прийти сюда на минную постановку, и наметил себе: если до 23.00 корабли не покажутся, то он снимается с якоря и уходит на базу. Но вот в 20.10 вдруг туман приподнялся над морем, как будто какой-то великан потянул вверх одеяло над постелью, и решил посмотреть, что под ним находится. Примерно так же вышло и здесь. Видимость резко улучшилась, и сигнальщики увидели дымы примерно в двенадцати милях к югу от эсминцев, это продолжалось с минуту, как туман снова стал опускаться на море, отгораживая корабли друг от друга. Но кое-кому показалось, что чуть восточнее от первой группы, но значительно дальше были видны еще дымы, но туман помешал это точно определить. Возможно, это просто показалось сигнальщикам, потому-то они и промолчали, да опустившийся туман вновь скрыл все. С приближавшихся кораблей ничего не заметили, так как эсминцы стояли без хода и не дымили сильно. Да и силуэт у эсминца в пятьсот тонн все же намного меньше, чем у крейсера. Но было точно определено, что эти два корабля направляются именно к Бокшеру.
– Ваше высокоблагородие, не менее двух вымпелов идут по направлению к маяку Бокшер.
«Все происходит так, как предупреждал адмирал, – подумал Гадд. – Но вот эти-то, чьи корабли? Шведы соблюдают нейтралитет, так что тут им делать нечего, да они сюда бы не посмели зайти. Все же идет война, и любой из противников по ошибке может их атаковать да потопить. Нет, это не шведы. Наших по идее тоже не должно быть, хотя и такую возможность нельзя отклонять. Нас ведь тоже не должно тут быть, а вот мы-то пришли сюда по приказу адмирала Бахирева, похоже что, кроме него, об этом даже в штабах не знают», – продолжал рассуждать Гадд.
– Изготовить корабль к бою, – отдал приказ старший лейтенант Рыбкин, командир флагманского эсминца «Боевой», на котором поднял свой брейд-вымпел командир седьмого дивизиона.
– Сигнальщики! Передать сигнал на корабли. К бою изготовиться, – распорядился Гадд.
Сразу же начались приготовления. Поднимали пар в котлах до предела, проверяли торпеды, артиллеристы готовили снаряды. Простояв в ожидании еще полчаса, командиры эсминцев, наблюдая за флагманом, ожидали сигнала к атаке. Командующий дивизионом сколько ни всматривался в море, но из-за этого проклятого тумана, хоть он и был редким, дальше пяти миль ничего не было видно.
– Лейтенант, надо подойти ближе и определить, что это за корабли.
– Машина малый вперед, – тут же последовал приказ Рыбкина.
Эсминец командира дивизиона медленно двинулся вперед, а за ним, на удалении шести-семи кабельтовых, и все остальные корабли отряда.
– Ближе. Еще ближе. Ну, когда же они появятся, из-за этого тумана ну ни хрена не видно, – приговаривал Гадд, стоя на мостике рядом с командиром эсминца.
Вот что-то показалось в тумане, какое-то расплывшееся темное пятно, которое медленно двигалось перпендикулярно их курсу.
– Корабль по носу! – раздался голос сигнальщика.
– Видим. Смотреть дальше. Он тут не один, где-то рядом должны быть и другие.
Приблизившись еще на несколько кабельтовых к неизвестному кораблю, на мостике наконец-то разглядели, что перед ними не шведы и тем более не свои.
– Да это похоже на германский крейсер типа «Нимфа», – промолвил командир эсминца.
– Да, похож, – ответил Гадд, – и он ставит мины.
В это время туман опять начал рассеиваться, открывая корабли друг перед другом. Гадд среагировал быстрее, чем противник, который не ожидал встретить так близко эсминцы русских. Хотя в данный момент Гадд тоже пожалел, что туман вот так неожиданно открыл его перед неприятелем, не дал сблизиться на более короткую дистанцию, выгодную для пуска торпед.
– Торпедная атака! Полный вперед.
«До цели было более сорока кабельтовых, а надо сократить расстояние до восемнадцати – двадцати или минимум до двадцати пяти кабельтовых, а в идеале до десяти кабельтовых. А чтобы пройти это расстояние, потребуется десять – пятнадцать минут и плюс на то, что немец начнет удирать, как только увидит нас, так это еще почти столько же», – рассуждал Гадд, глядя на корабль противника.
– Эх, не были бы у нас так изношены машины, мы могли дать ход до двадцати семи узлов, а теперь максимум двадцать три узла. Самый полный, выжать все, что есть, – отдал приказ Гадд.
Эсминцы, нещадно дымя и напрягая свои изношенные машины, неслись на врага, похоже что они даже превысили ту скорость, что приписывал им командир. Но вот и враг, заметив опасность, начал отворачивать и набирать ход. Из его труб также повалил густой дым. Но за то время, пока немцы не отреагировали на появление противника, эсминцы успели сократить дистанцию еще на десять кабельтовых. Немец начал отстреливаться и уходить на юг. Его радиостанция взывала о помощи.
– Корабль справа, – раздался крик сигнальщика.
Все устремили взор на приближающийся с запада трехтрубный корабль.
