Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки
Между прочим дизайнеры вообще считали, что красить такой прекрасный, сверкающий на солнце материал – себя не уважать. Все три машины были собраны всего за две недели. На две поставили вечную, асфальтеновую резину, а на один, который был покрашен снаружи нитрокраской в ядовито-зелёный, до безобразия нахальный цвет, самую обычную, чтобы я, как главный и самый бесбашенный тест-пилот, провёл на нём сумасшедший краш-тест на убивания автомобиля. В нём на мою долю выпала самая ответственная работа, изготовление форсированной, пятилитровой V-образной восьмёрки. Движок вышел неплохой, но главное было ещё впереди, для всех серийных «Метеоров-Альфа» мы строили восьмицилиндровый оппозитный двигатель, причём такой, что он был бы форменным чудом техники и году эдак в двухтысячном, а если в машину установить продвинутые мозги, то и в две тысячи пятнадцатом. Зато спортивный суперкар у нас получился просто загляденье.
Он был довольно широким, два метра сто восемьдесят миллиметров в ширину и четыре метра семьсот двадцать в длину при высоте в один метр четыреста двадцать миллиметров. Его дверцы открывались по типу ножниц, что очень удобно в условиях старых западноевропейских городов с их узкими улочками. Автомобиль имел прочнейший наружный, тонкостенный корпус, внутри которого находилась герметичная капсула безопасности со свободным ходом взад и вперёд по сто пятьдесят миллиметров, боковым, вправо-влево, по шестьдесят и столько же по вертикали, из-за чего здорово гасились пружинными элементами колебания на тряской дороге. Однако, даже не мощные передний и задний спикет-бамперы с ходом в двести пятьдесят миллиметров каждый служили залогом безопасности, а эластичные, каучуковые подушки безопасности, быстро надуваемые сжатым азотом. Именно они плотно фиксировали тела водителя и трёх пассажиров, пристёгнутых широкими и мягкими, но очень прочными ремнями безопасности специальной гоночной конструкции.
Всех поражало, что у «Метеора-Альфа» было четыре двери, наружная, тонкая, и внутренняя, более толстая, с подлокотниками и отсеками с крышками. Первая дверь просто откидывалась вверх с помощью кулисы, а вторая, внутренняя, сначала выдвигалась вбок, а уже затем откидывалась вверх. Передние сиденья были оснащены электрическими приводами, управлялись компьютером и были поворотными. Когда водитель и его пассажир спереди покидали машину, они моментально сдвигались вперёд до упора, освобождая проход пассажирам сидящим сзади. Ну, а как только водитель открывал дверцу и нажимал на кнопку, сиденье сдвигалось назад и поворачивалось к нему, показывая, что оно готово принять хозяйскую задницу. Водитель садился на сиденье, оно его взвешивало и, узнав хозяина, плавно и бережно занимало стартовую позицию и если кто-то его перенастроил, то само вспоминало хозяйские настройки. Все четыре сиденья были с подогревом и их обтянули натуральной кожей. Салон был отделан по высшему классу – натуральная кожа, карельская берёза, моржовая кость и позолота, причём жирная, не скоро сотрётся или облезет.
Ну, и это ещё не всё, ведь в автомобиле была целая куча опций – кондиционер с климат-контролем, не говоря уже о печке и самой совершенной вентиляции салона, центральный замок, АБС на все колёса, что с полным приводом выглядело весьма круто, а также бар между сидений и самое главное – фордовская автомагнитола с приёмником европейского ФМ-диапазона. Самой крутой фишкой было то, что в моё время называлось так: руль – дрова, тапки – спортячие, в крыше дыра, фары – сварка. Да, помимо довольно большого люка в крыше нам удалось ещё и установить на фары миниатюрные, но мощные ртутные лампы, которые освещали дорогу на полкилометра вперёд. При всём этом у нашего спортивного суперкара был ещё и совершенно космический дизайн. «Метеор-Альфа» немного смахивал по своему внешнему на «Lamborghini Murcielago LP 670-4 SuperVeloce», но в основном из-за большого, регулируемого компьютером, антикрыла.
Двадцать пятого апреля я занял место водителя в одном из автомобилей, но никого с собой рядом не посадил, я же ехал на зелёной машине, за руль двух других двух других сели отец и Гена. Мама с Ирочкой сели позади, а рядом с отцом сел Георгий Иванович. Жорик с Тоней сели на заднее сиденье, а рядом с Геной сел Митрофаныч. Все были одеты в новенькие золотистые гоночные комбинезоны, пошитые из сверхпрочной, несгораемой поликарбоновой ткани. В сопровождении гоночных мотоциклов и автомобилей, мы отправились на испытательный полигон, где я под прицелами кинокамер пробил первую кирпичную стенку, сжег в большой луже бензина всю зелёную краску, что также было зафиксировано на киноплёнке, потом машину быстро протёрли от копоти и кинодокументалисты засняли, как механики её быстро переобули в фиолетовую асфальтеновую резину с желтой надписью «Метеор» латинскими буквами и заменили в моей машине сработавшие подушки безопасности. Снова разогнав машину до ста восьмидесяти километров в час, я пробил вторую кирпичную стенку, но на этот раз метеоровская резина, в отличие от мишленовской, уцелела. Повезло мне и при приземлении, машина встала на четыре колеса, три раза подпрыгнула на склоне холма и я, отбившись от воздушных подушек, вернулся на холм.
Там я вышел из машины и, не снимая с головы интеграла с тонированным забралом, скрылся в толпе. Механики снова окружили «Метеор» и принялись его внимательно осматривать. К счастью ничего менять им не пришлось. Было половина двенадцатого. Пока дотошные киношники во всех ракурсах снимали новые советские автомобили, современнее и лучше которых не было во всём мире, мы хорошенько пообедали. Забросив в багажник дорожные сумки, приняв на борт пассажиров, Георгия Ивановича с супругой, на этот раз Ирочка сидела на переднем сиденье, мы тронулись в путь, нас ждала Москва и Красная площадь. На всём протяжении от нашего города до столицы, трасса была не только основательно отремонтирована, но и полностью перекрыта в день нашего триумфального проезда по стране. Нам дали отмашку и мы сорвались с места, быстро набирая скорость. Эх, хорошо всё-таки ехать, когда трасса совершенно пустая и ты знаешь, что на твоём пути не появится никакого препятствия.
Весь путь мы преодолели со средней скоростью в триста километров в час, но иногда были вынуждены сбрасывать её до ста двадцати, зато временами разгонялись до трёхсот сорока километров. Двигатели при этом не так уж и громко ревели, и всё равно звук был очень мощным, но в салоне стояла полная тишина. Тем не менее мы не снимали интегралов. В одной машине с отцом, которая шла второй, сидели два кинооператора. Они снимали наш стремительный полёт на новых автомобилях почти через всю европейскую часть Советского Союзе от момента старта и до той минуты, когда мы, промчавшись по улицам Москвы, въехали на Красную площадь и остановились перед членами государственной комиссии. Там я снова тихонько ретировался вместе с моей королевой. Мы взяли дорожные сумки, сели в чёрную «Волгу» и Наташа, сидевшая за рулём, повезла нас к себе домой. Там мы познакомились с её мужем Денисом. Ни он, ни Ирочка даже намёком не обмолвились о том, что им всё известно о нашем с Наташей пребывании в этой квартире, в которой новосёлы сменили всю мебель и теперь её было просто не узнать. Мы просто общались, как старые друзья.
На следующий день, в двадцать один час, Брежнев выступил по телевидению и объявил об открытии, которое сделали советские учёные, заявив, что не смотря на всю притягательность, поликарбон, водородное топливо и асфальтеновая смола никогда не будут применены в военных целях, если Советский Союз не столкнётся с явной и очевидной угрозой агрессии. После этого были показаны мои сумасшедшие краш-тесты, а затем кадры с нашим проездом по стране на дикой скорости. На следующий день для всех моих друзей, кто приложил руку к созданию «Метеора-Альфа», их жен и подруг в Кремле был устроен приём, мама и Ирочка тоже были на нём, а вот я не пошел. Вместо этого мы с Наташей гуляли по Москве и я узнал эту милую, душевную девушку поближе. Наши «Метеоры» приняли участие и в первомайской демонстрации, но пока что град наград не обрушился на их создателей. Зато уже второго мая их погрузили на борт военно-транспортного самолёта «Ан-12» и отправили вместе с нашими запасными пилотами в Западную Германию, откуда началось их триумфальное шествие по Западной Европе.
Глава 22
Разборки местного значения
Хотя это была и суббота, у моей королевы был рабочий день и при этом ей предстояло трубить в институте до семи вечера, а на меня после того, как я провёл по гоночной трассе Борьку, напал безудержный приступ лени. Поэтому, проехав на небольшой скорости по большому кольцу, я даже не поехал на завод, в котором ударными темпами шли пуско-наладочные работы. Все заводские корпуса уже были возведены и вскоре он должен был начать выпускать продукцию самого широкого ассортимента. Началось и жилищное строительство. В общем работа кипела, а мне почему-то было лень даже думать о ней. Хотя и довольно редко, со мной такое всё же случалось. Домой ехать мне совершенно не хотелось и поэтому я решил съездить в «Хижину лесника» и пообедать там, а заодно прикупить шашлыков из осетрины к домашнему столу. Вместо того, чтобы пройтись по цехам, как собирался сделать с утра, я заехал на базу, позвонил в ресторан и заказал столик у воды и хороший обед, сказав, что приеду через час двадцать минут. Чтобы не услышать вдруг отказ, я назвал свою фамилию и имя, сказав на всякий случай, что являюсь другом Георгия Ивановича. Ну, что же, так ведь оно и было.
