Выпускник - Мэт Купцов

Именно по этой причине вокруг бойцовских дисциплин так много вредного ажиотажа, развивается стяжательство, жажда к нетрудовым доходам. Создаются условия для жуликов и бандитов. Если бы государство само взяло под контроль ажиотаж, этого всего бы не случилось.

Люди бы остались людьми, а бандиты — с пустыми кошельками. Обогащаться было бы негде.

Это что же получается, именно политика партии привела к фарцовке, обмену валютой, нелегальными тотализаторами?

Конечно, контроль государства не отменил существование подпольных букмекеров на всей территории СССР, их центром были бильярдные, где принимали ставки на игры бильярдистов и спортивных матчей.

Мазы (ставки) придумывались самые необычные, как правило, ставили на футбольные матчи. Были конечно, и дикие ставки — на количество столбиков в ограждении парка, на количество кораблей на Москве-реке.

Самое интересное, что в полуподпольные клубы наведывались менты и получали откаты — рублей по пять, как я слышал.

Ну а что?

Все мы люди, азарт у нас в крови.

— Сомов Макар… Тарханов Артур.

Нас вызывают на ринг. А я всё еще пытаюсь прощупать ставку, которую поставил Тархан.

Чего он хочет? — вопрос долбится в черепную коробку.

Ну точно не поверю, что парень всего лишь желает взять реванш за тот случай с Машкой Сергеевой, когда я не дал ему увезти ее.

Нет. Мне слишком много лет. Я уже одну жизнь прожил.

Понимаю, всё что творится в мире — всегда про деньги, как бы вам не доказывали обратно, не верьте.

Ось земли — большие деньги.

Выхожу на ринг, фотографирую каждую деталь Тархана. Делаю выводы. Итак, что имеем? У меня есть преимущество — более молодой возраст. Мне восемнадцать, а ему — года двадцать два? Рожа у него не гладкая, со шрамом, поэтому не пойму.

Так, что еще?

У меня нет в прошлом тяжелых травм… кроме одной… я умер. Усмехаюсь мысленно.

Я всегда вел здоровый образ жизни, по крайней мере, в этом новом теле — не загонял себя, ну только если на тренировках.

Конечно, в прошлой жизни я не был подкаблучником — мы часто с парнями играли в нарды, пили пенное, в баньке парились, прыгали в в прорубь с ледяной водой. Шалили так сказать, когда женки в отъезде были. Когда Маринка лежала на сохранении со вторым сыном Денисом, я неделю гудел. Но это всё в прошлом. Новое тело я берегу — давление и лишний вес мне ни к чему.

Хотя… в прошлой жизни были свои увлечения, и жилось мне вполне здорово.

Но ее больше нет, а в этой мне приходится бороться за себя, каждый день доказывая самому себе, что я лучший.

Сомов, не надорвись, — усмехаюсь, — давая совет самому себе.

Делаю вдох-выдох. Собираюсь с мыслями, концентрируюсь на Тархане.

На мне красная майка, белые шорты, боксерские перчатки. Во рту капа.

Судья дает отмашку. Понеслась…

Понятное дело, мы любители и наш поединок не будет долгим — всего четыре раунда, каждый длительностью три минуты, перерыв и между ними с минуту.

Удары наносить можно лишь в разрешенные части тела — в корпус на уровне выше поясам, боковые, фронтальные части головы.

Я длиннорук, выше ростом чем соперник, мне выгодно боксировать на дальние и средние дистанции.

Бьем друг друга по корпусу.

Иду вперед, но пропускаю два встречных удара от Тархана.

Зал заводится — мужики свистят, женщины — кричат.

Заканчивается первый раунд.

Судья на ринге — Алексей в белых брюках и белой рубашке, подходит к нам, делает замечание обоим.

Я плохо его слышу, потому что Тархан сверлит меня взглядом. И я понимаю, что его ненависть ко мне не знает границ.

Ну конечно, он с Игнатовым собирался править миром, а я перешел им дорогу. Я враг для них. Если бы не мои покровители, меня бы давно пырнули в ночном переулке.

Второй раунд, снова пропускаю удары. Никак не получается мой коронный удар правой рукой.

Снова колотим друг друга по корпусу. Так — мелкие удары, ничего серьезного.

Кроме того момента, что бой веду не я.

Снова рефери делает замечание, на этот раз мне.

— Низко наклоняешь голову.

Тархан набирает очки в ближнем бою, но получает встречный удар от меня. Сильный, точный.

Рефери объявляет:

— Нокдаун.

Раунд заканчивается, Тархан не может продолжать бой.

Третий раунд — топчемся на месте. Неожиданно Тархан открывается, и мой железный кулак летит ему под дых. Он едва дышит, продолжать не может, убегает в угол, пытается отдышаться.

Набычившись, жду.

— Удар был ниже пояса.

Судья останавливает бой.

Какого черта? Ниже пояса — это на уровне ремня на боксерских трусах. Но это неправда. Я не метился ему в пах, только под ребра. Я не Тархан, это он если встретит в ночном переулке, то спокойно зарядит в пах, в ноги.

Жду. Напряжение нарастает.

Вода течет ручьями с лица, по подбородку сбегает на грудь.

Судьи принимают решение.

Рефери поднимает мою руку за перчатку.

— Побеждает Макар Сомов. Ввиду невозможности продолжения боя Артуром Тархановым.

Явное преимущество у меня. Но почему-то к радости примешивается ложка дегтя.

Плевать. Потом подумаю, чего ему от меня надо.

Тренер вытирает мое лицо от пота, и я снова выбегаю на ринг, высоко поднимаю руки. Радостно улыбаюсь.

Девчонки визжат, ребята свистят.

Только я не расслабляюсь, потому что знаю, Тархан этого так не оставит.

Но ничего, я буду ждать его появления в моей жизни.

— Твою победу надо отпраздновать! — орет Колян спустя два часа.

— Ну так, не только мою, — буркаю я.

— У тебя первое место в полутяжелом весе, а у меня второе в полусреднем. Так что, ты- победитель! Тебе решать.