Анатолий Спесивцев - Черный археолог из будущего. Дикое Поле
Таким образом, Аркадий совершенно спокойно мог послать черкеса по всем известному адресу. Принимать вызов было самоубийством чистейшей воды. Хотя черкес был из дворян второразрядных, судя по возрасту и повадкам, рубака он был знатный. Шансов уцелеть в поединке на саблях с таким у неопытного фехтовальщика практически нет. Но отказываться от поединка — плохая политика. Шкуру сохранишь, честь потеряешь. А в таком обществе, как казацкое, прослыть трусом… Лучше сразу самому застрелиться. Можно ли считать его крутым колдуном, если он какого-то паршивого черкеса боится? Да и в глазах черкесских рыцарей, которых он надеялся привлечь на сторону казаков в большом количестве, в случае отказа от дуэли он упадёт ниже плинтуса. Уж проклятый князёк об этом позаботится. К счастью у Аркадия была «домашняя заготовка».
— Поединок, говоришь? И чем предлагаешь драться?
— Как, чэм? — непритворно удивился Хамат. — Чэсть защищаут с саблэй в рукэ!
— Не только, — как можно более ехидно ухмыльнулся попаданец. — Её можно защищать и, например, пистолем. Стреляясь с оскорбителем с короткого расстояния. До смерти или до первой крови.
Черкес проявил признаки растерянности. Этот проклятый колдун вёл себя совсем не так, как предполагалось! В те времена очень немногие черкесы умели обращаться с огнестрельным оружием. Он к числу этих немногих не относился.
— Но у мэня нэт… пистол и я… нэ училса из нэго стрэлят. Это будэт… нэ чэстный бой!
«Кто бы в этом сомневался? Да только отпускать тебя живым нельзя, приняв заказ на моё убийство, ты не упокоишься. Раз не могу биться на саблях, надо тебя сильно разозлить, чтоб ты согласился драться без оружия. Знаю, что рыцарю это не полагается, но куда ж ты денешься…»
— Ха! У него нет, он не учился, может тебя и подтирать дерьмо не учили, так что, прикажешь терпеть твою вонь?
Услышав такое оскорбление Хамат опять схватился за рукоять сабли и… вытащив из ножен всего на ладонь, сунул клинок обратно и отвёл руку в сторону. На него смотрели уже три пистоля — два охранников и один колдуна. Настоящий воин умеет преодолевать вспыльчивость или умирает молодым.
— Ты… ты…
— Ты мне не тычь, сучий сын. В русском языке принято обращаться к уважаемым людям на «вы». Это ты здесь никто и звать тебя никак. А я — человек известный. Даже такое шакальё как ты меня знает. Понял?!
Черкес побледнел и гневно засопел. Для настоящего рыцаря, каким он себя считал, это дело изначально было тухлым. Но… очень уж прижала нужда. Соглашаясь за большие деньги убить какого-то русского (не из-за угла, в честном бою!), он никак не ожидал, что ему придётся вместо поединка, в исходе которого он был уверен, выслушивать такие оскорбления. А быть названным сыном собаки для горца и мусульманина — нестерпимая обида.
— Ты должэн отвэтит за своы слова! — Хамат уже был готов рискнуть и броситься на обидчика не обращая внимания на направленные на него стволы.
— Легко. Только вот я дал обет обнажать оружие только против врагов своей страны. Ты враг нашего народа?
Хамат уже набрал в грудь воздуха, чтоб выкрикнуть: «Да!» и выхватить для поединка саблю. Но, в последний момент сообразил, что назваться врагом страны в которую прибыл как гость — неудачная затея. Врага, пробравшегося под видом друга, отсюда никто не выпустит живым. Да и убивать врагов можно без всяких поединков. И пусть теперь у него было сильнейшее желание отомстить не за какого-то надутого фазана, а за себя лично, глупо погибать он не хотел.
— Нэт, я нэ врагъ к'азакам.
— Ну, вот, значит сабля для поединка не подходит. Ну, раз ты не умеешь стрелять из пистоля…
— Из лука могу!
— А из лука я не умею. Не перебивай! — Аркадий поднял палец левой руки, призывая к вниманию, в правой он держал, стволом вниз пистоль с взведенным курком. Не зная, сохранился ли на затравочной полке им усовершенствованной, порох, что его сильно беспокоило. — Но раз мы — не враги, но имеем счёты друг другу, ведь мы имеем счёты?
Хамат неплохо говорил по-русски, хоть и с заметным акцентом. Но всерьёз разволновавшись, обескураженный непонятным поведением колдуна, последнего предложения он не понял. Так что попаданец, думая, что контролирует ситуацию, нарывался на неприятности. Однако, черкес невероятным усилием воли сдержал порыв броситься на ненавистного колдуна и убить его невзирая на последствия.
— Нэ понал, что ты сказалъ?
— Драться на кулаках хочешь?
— Пачэму на кулаках? На кулаках… эээ… холоп дэротса. Нэ благородный. На саблах надо!
— Кому надо? Тебе? Совсем дикий человек. Я тебе русским языком сказал, что не могу драться на саблях. Обет богу дал. Если хочешь, будем биться кулаками, ногами, головами… в общем тем, что нам господь изначально дал. Без оружия. Так будешь драться без оружия?!
Как и любой хороший воин Хамат умел драться без оружия, бороться на Кавказе любили издревле. Выронив оружие, воин не должен становиться беспомощным. Поняв, что на поединок с саблями ему колдуна не вызвать, он решил согласиться на единоборство без оружия. Душа требовала уничтожить наглеца любым путём! Да и заказ выполнить тоже надо. Несколько дней слежения за шайтановым выродком показали, что его хорошо охраняют. Причём не только пара казаков, которые всегда были рядом с ним. Несколько раз Хамат замечал, что невдалеке от колдуна есть ещё вооружённые люди. Убить из лука и скрыться было бы очень тяжело. Сдохнуть же вслед за колдуном злой смертью, опозорив своё имя убийством из-за угла, он не хотел.
«Губить свою душу, будущее сына не хочу и не буду. Но и уйти, унося его слова-плевки на себе, не хочу. Аллах видит — я предлагал честный поединок! И он не оставит в беде своего верного поклонника в схватке с богопротивным колдуном. А за не убитого благородной саблей, а удавленного врага с князя дополнительную плату можно будет взять».
— Согласэн! Когда будэм дратс'а?
— Сегодня вечером. За час до заката приходи к речным воротам. Там и выясним наши отношения как полагается мужчинам.
— Цхэ! Благородный луд нэ дэротса кулакам. Дворан должэн бытса на сабла!
— Последний раз тебе говорю, никаких поединков на саблях не будет! Ясно? До вечера!
Понимая, что дело оказалось не таким лёгким, каким виделось в родных горах, черкес пошёл прочь, размышляя, что неплохо бы добыть где-то до вечера хороший амулет от сглаза и порчи. Коран такие вещи не одобряет, но ведь с колдуном придётся драться! Надо знакомых черкесов поспрашивать, можно ли здесь его приобрести. Аллах за такую мелочь сильно карать не будет.
* * *До вечера весть о предстоящей схватке разнеслась по всему Азову. Добрая половина, скорее большая часть горожан и гостей города возжелала посмотреть поединок Москаля-чародея с каким-то сумасшедшим черкесом. Нормальный человек, какой бы он ни был храбрый, с колдуном связываться, без крайней необходимости, не будет. А здесь, говорят, свару затеял именно черкес. Возникла серьёзная проблема катастрофической нехватки зрительских мест. Возле речных ворот бой не смогла бы посмотреть и десятая часть жаждавших зрелища. Так что пока Аркадий безуспешно пытался отдохнуть у себя дома, потом работал опять в своём химцентре, его схватку решено было перенести на пару вёрст выше по реке. В том месте высокий правый берег Дона не обрывался круто вниз, а относительно полого спускался, давая возможность с любого места на нём видеть песчаный берег. С некоторым риском для здоровья там могло размеситься много людей. Однако боящихся подобного, можно сказать пустякового риска в Азове было пренебрежительно мало. Не тот контингент там концентрировался.
Естественно, вовсю уже работал тотализатор. Впрочем, ставки в основном принимались не на победителя, поставить на черкеса решились только несколько его рисковых земляков. Ставки делались на срок схватки, причём те, кто ставил на длинную, в случае успеха получили бы очень большой выигрыш.
Когда Аркадий, размявшийся перед боем и искупавшийся в Доне подошёл к воротам города, его тут же уведомили, что место поединка переносится в связи большим количеством желающих посмотреть. А посему: не желает ли уважаемый Москаль-чародей прокатиться вверх по реке на лодке?
Попаданец хмыкнул, покрутил головой, махнул рукой и… пошёл садиться в лодку. Людей, среди которых живёшь, надо уважать.
Черкес своего противника ждал. Кольчугу и подкольчужник, шлем и поножи он снял, решив, что в длительной схватке они могут стать серьёзной помехой. Надёжного амулета достать не удалось, а рассказывали про будущего противника такое… хоть до боя сдавайся. И шайтана он бил, и в волка может обращаться, и немыслимое колдовство ему доступно… много чего нарассказывали. Черкесский воин априори не может быть трусом, но уверенность в победе Хамат потерял.
