Трое из Иудеи - Валентин Леженда
- Но откуда… - недоуменно воскликнула Вирсавия, - откуда Адоний мог знать об этом обычае с его то, мягко говоря, скромными умственными способностями…
- Вот!!! – Соломон торжественно поднял вверх указательный палец. – Это всё происки Авиафара с Иоавом, которые уже давно у меня вот прямо здесь в печёнках сидят. Это они его надоумили, можете ни на секунду не сомневаться. Сам по себе Адоний довольно безобидное существо. Да, вредное, да, завистливое, да, злое, но, в принципе, не способное лишь одними своими силами совершить государственный переворот. Но те две подколодные змеи… Они не успокоятся, пока не ввергнут Иудею в хаос гражданской войны. Значит я первым должен положить конец всем этим безобразиям, ибо иначе они… и я это явственно предчувствую… будут длиться бесконечно…
- Но что же ты предлагаешь, сын?!! – дрожащим голосом спросила мать, нервно глядя на шестерых павлинов, умело нанизанных на длинное боевое копьё.
- Пустить мерзавцев в расход!!! – и Соломон кровожадно щёлкнул зубами в очередной раз сильно пугая мать, встревоженную таким необычным поведением как правило меланхоличного сына.
Вот что делает с людьми царская власть. Был милый добрый парень, мечтающий стать преуспевающим знатоком иудейских законов как… фьють… и нет его. Вместо послушного ласкового дитяти возникает жестокий тиран-самодур. Впрочем, так было всегда во все времена и века, что великолепно доказывает многострадальная человеческая история.
***
Сгустились грозовые тучи над хитрыми союзниками Адония. Чрезмерный ум оно, конечно же, очень хорошо, но с другой стороны жди скорой беды, ибо противостоит тебе отнюдь не желторотый юнец, а муж в силе умственной и физической.
Были посланы искусные убийцы в дом военачальника Иоава.
Иоав умер в постели вместе с двумя молодыми рабынями, проткнутый десятком острых кинжалов как истинный злодей.
Уничтожив знаменитого полководца, Соломон убирал сразу двух зайцев: устранил опасного советника Адония и заодно прикончил старого заклятого врага покойного отца.
Что там они с Давидом не поделили, Соломон не помнил, да и не имело это теперь особого значения, так как опасный человек был уже мёртв.
Авиафара так просто убить не удалось. Все-таки, как ни крути верховный жрец, не кто-нибудь! Поэтому врага элементарно сослали куда подальше, а именно: в маленький зачуханный городок под названием Анафоф, расположенный к северо-западу от столицы. А дабы ушлый умник не принялся снова мутить воду к нему приставили опытных соглядатаев – известных иудейских пыточных дел мастеров – Ицаха Сервелафа с Мойшей Вальцманом. Одно присутствие которых могло стать причиной продолжительного заикания у особо впечатлительных израильских граждан. Так что иудейская столица с внезапным отъездом прославленных экзекуторов вздохнула с большим облегчением…
Ну а что касается Адония…
Ну не мог взять грех братоубийства на душу Соломон. Как ни старался, как ни уговаривал себя наедине, ну хоть ножом его режь, нет и всё тут. Всё-таки брат, как-никак родная кровь. Сулило в будущем мягкотелость царя огромные проблемы. С другой стороны без проблем жилось бы скучно на белом свете и, особенно, знаменитым правителям Иудеи.
***
В городе Гаваоне располагался главный жертвенник Израиля. Именно туда царь Соломон и направился, когда блаженное безделье стало ну совсем уж невыносимым. Прихватив верную старую гвардию Давида молодой царь торжественно покинул Иерусалим.
По всем прикидкам до Гаваона царский кортеж должен был добраться где-то к зиме следующего года. Шаркающие сандалиями дедки не только здорово задерживали продвижение, но и поднимали такую пылищу, что чихали все, начиная от царя и заканчивая вьючными мулами.
Быстро осознав свою ошибку, Соломон приказал вернуться в город нескольким своим слугам, дабы те организовали с десяток быстрых колесниц вместе с умелыми возницами. Колесницы были доставлены в тот же день, благо уйти от Иерусалима удалось недалеко. Высокие песочного цвета стены легко просматривались среди не шибко густых пальм.
С прибытием быстрых экипажей дело пошло. Правда, некоторые старички заартачились, мол, негоже бравой пехоте разъезжать в боевых экипажах. Конечно на самом деле они боялись растрясти свои немощные кости, но Соломон посмотрел на телохранителей таким взглядом, что старые перечники быстро прекратив пререкается словно молодые козлики резво запрыгнули в колесницы.
Город Гаваон встретил царя с распростёртыми объятиями. Не желая терять ни минуты, Соломон направился прямёхонько к главному жертвеннику Израиля – огромному алтарю пропитанному кровью жертвенных животных. Расточительство, конечно, было безумным, но ничего не поделаешь таковы традиции гордых, слишком легкомысленно относившихся к жизни предков.
Хорошо зная с кем имеет дело, Соломон приказал сжечь пригнанный из Иерусалима жертвенный скот дотла. Уж больно лица у служителей местных храмов были плутоватые, да и комплекция, мягко говоря, далека от аскетической худобы.
Горько смотрел молодой царь на забиваемых жрецами быков, которыми можно было при желании накормить парочку Иерусалимов, но с другой стороны не кому-нибудь ведь жертвует, а самому, с позволения сказать, Яхве.
По традиции после свершения обряда сожжения смертный, принесший дары израильскому богу, должен был в полном одиночестве провести ночь в наполненном запахом жареной телятины храме. Слюнки так и текли, в животе сильно бурчало, но Соломон стойко терпел все неудобства, покорно сидя рядышком с тёплым жертвенным камнем.
Тут-то и произошло непредвиденное.
Прямо из алтаря с молодым царём заговорил странный голос объявивший себя…
- Да-да это я, ты правильно подумал… - приятно проговорил мягкий мужской баритон.
- Кто тут?!! – Соломон испуганно схватился за пояс, на котором висел в украшенных изумрудами ножнах длинный острый кинжал.
А мало ли там чего? Будучи царём и, в особенности иудейским, всегда нужно быть настороже. Ибо не все сторонники, включая самого Адония, истреблены на корню. Кое-кто остался и этот кое-кто вполне может прятаться за жертвенным алтарём с очень плохими намерениями.
На старых маразматиков телохранителей рассчитывать не приходилось. Те даже свои зубные протезы уберечь не могли, что уже говорить об «охраняемом» царе. Полоумных дедков следовало срочно кем-то заменить, но вот отец… Отец взял с него слово всегда держать старую гвардию рядышком наготове. Хотя произнося «всегда» Давид, конечно, слегка погорячился. Ну и в самом деле, сколько
