Марина Алиева - Жанна дАрк из рода Валуа

Для этого ранним декабрьским утром в резиденцию герцога и был вызван новый коннетабль.

Вызван со всем почтением, поклонами и извинениями, на которые Бургундец своим посыльным велел не скупиться. Пускай Карл думает, что чего-то по-прежнему стоит, хотя, на предварительных переговорах с дофином толку от него было мало – отмолчался, отсиделся и думает, наверное, что обвёл-таки всех вокруг пальца.

Но пусть.., не жалко. Тем легче будет строить разговор…

А для большего вдохновения, герцог Жан решил провести встречу в кабинете, где на видном месте красовался его портрет. Портрет тонкого политика, с надменным, непроницаемым лицом, с нежными женскими руками и взглядом, умеющим проникать в суть вещей…

Бесстрашный против смелого

– Ну что, давай попробуем поговорить по душам?

Герцоги уже обменялись положенными приветствиями, и Карл успел сказать несколько слов о портрете, который трудно было не заметить, настолько выгодно он стоял и освещался.

– Полагаешь, я похож? – спросил Бургундец.

– Абсолютно. И здесь особенно заметно, как ты стал походить на отца. Взгляд, выражение лица…

– А руки? Как они тебе?

Карл рассмеялся.

– Это мечта! Уверен, многие, взглянув на эти руки, пожелали бы, чтобы они были такими на самом деле.

– Слабыми, да? – быстро подхватил Бургундец.

Карл неопределенно повел плечами.

– Я бы сказал – терпимыми… Более мягкими…

– Согласен, – наклонил голову герцог Жан. – В Европе полно народу, желающего, чтобы я был податливей. Не ожидал, правда, что и ты из их числа.

– Ты знаешь, Жан, я бы вечно оставался тебе другом, не будь ты так непримирим.

– Ты тоже упрямый, Карл, однако, я тебе другом остался.

Карл недоверчиво взглянул на Бургундца, но тот, словно и не ждал никакого ответа, отвернулся, обошёл стол и, грузно навалившись на него, как раз и произнёс:

– Ну что, давай попробуем поговорить по душам?

Карл тоже подошел поближе.

– Почему «попробуем»? Думаешь, годы нас так сильно изменили, что мы не можем говорить, как прежде?

– Последний раз не смогли.

Бургундец легко поднял серебряный кувшин полный вина и разлил рубиновую жидкость по двум старинным кубкам, стоящим рядом.

– Бургундское? – спросил Карл, разглядывая герб на кубке.

– Я другого не пью.

Герцог Жан пригубил вино, с явным наслаждением опустив на глаза тяжёлые веки, подождал, когда угостится Карл, а потом, не поднимая век и глядя, так же, как на портрете, куда-то вбок, спросил:

– Почему ты принял моё предложение, Карл?

Герцог Лотарингский напрягся. Тон Бургундца не оставлял сомнений – разговор действительно будет по душам. Поэтому он медленно поставил кубок на стол, попытался, затягивая паузу, поймать прямой взгляд Жана, но, не поймав его, осторожно произнес:

– Скорее, мне надо спрашивать, почему ты меня позвал?

Бургундец ещё сильнее прикрыл глаза.

– Я желал видеть рядом с собой друга.

– Я бы тоже этого желал.

Коротышка быстро глянул на герцога, но теперь лицо Карла оставалось непроницаемым.

– Как странно, – пробормотал Бургундец, снова отводя взгляд, – мы оба желаем быть друзьями, но взаимопонимания между нами никакого.

– Возможно, годы нас всё-таки изменили.

– Нет. Скорее, утвердили на прежних позициях. Если бы ты дал себе труд измениться, мы бы сейчас действительно говорили по душам, а не крутились вокруг главного вопроса, как волки вокруг ежа.

– Каков же главный вопрос?

– С кем ты?

Вопрос был задан настолько прямо, и Бургундец так неожиданно уставился Карлу в глаза, что тот заметно растерялся.

– Я?.. Но разве я не с тобой?

– Ты принял моё предложение, но никак мне не помогаешь! – Коротышка держал Карла своим взглядом, словно на привязи. – На предварительных переговорах говорил только де Жиак, убеждая тебя и людей, которых я с тобой послал, что условия договора слишком унизительны и неприемлемы для первого принца Франции. А ты, почему-то отмалчивался и давал всем право думать, что согласен с де Жиаком? Ты что, хочешь сорвать мне переговоры?!

– Нет.

Не отрывая взгляда от притихшего Карла, Бургундец отхлебнул из кубка.

– Куда же, в таком случае, подевалось красноречие герцога Лотарингии? – спросил он, шумно сглотнув. – Старого друга, который, ещё недавно, охотно и многословно убеждал меня, что союза с дофином следует достичь любыми способами…

– Я и сейчас это повторю…

– А не надо!!!

Коротышка грохнул кубком об стол с такой силой, что остатки вина выплеснулись наружу, залив кровавой лужицей поднос.

– Не надо уговаривать меня вступать на путь истинный, на который я вступил давным-давно! Ты лучше уговори своего дофинчика и его няньку герцогиню, чтобы приняли МОИ условия, и союз будет заключён! Но я подозреваю, что молчишь ты потому, что не хочешь испортить отношения с герцогиней.

– Да. Не хочу.

– А со мной?

Карл за держался с ответом всего мгновение, но герцогу Бургундскому этого хватило.

– Вот! Поэтому я и спрашиваю – почему ты принял моё предложение?

– Я полагал, что коннетабль и тот, кого ты желаешь считать другом, имеет право на собственное мнение и должен удерживать от неосмотрительных поступков, того, кому считает своим долгом помогать.

Бургундец с минуту смотрел на Карла, потом, разинув рот, захохотал.

– Ох, красиво сказал, Карл! Красиво и витиевато. Так бы да на переговорах… Ну, хорошо.., а потом? Когда я наделаю одних только осмотрительных поступков, кому ты бросишься помогать?

– Зачем спрашивать об этом сейчас?

– Затем, что не хочу получить нож в спину потом!

Бургундец быстро обошёл стол и остановился прямо перед Карлом, заложив руки за спину и, словно став выше ростом.

– Какие у тебя дела с герцогиней Анжуйской? – спросил он властно и грубо, сразу давая понять, что никакого непонимания своего вопроса не примет.

Карл, против воли, тяжело сглотнул.

– Какие дела.., – пробормотал он, но осёкся и, чувствуя, как теряет позиции, решил прикрыть растерянность небрежностью. – Ты же знаешь, моя Изабелла выходит замуж за Рене.

– Но почему за него? Где же рыцарская верность клятве о том, что ни одна из твоих дочерей не выйдет за француза?!

– Этого француза я сам воспитывал. Он мне почти сын…

– И почти владелец герцогства де Бар, где находится некая деревенька под названием Домреми, да?

Бургундец буквально сверлил Карла взглядом, и тот почувствовал необходимость на что-то опереться. Левая рука непроизвольно взялась за рукоять меча, чтобы развернуть его параллельно ноге и упереть в пол. Но коротышка, заметив это движение, резко отступил к столу.

– Я хотел всего лишь опереться, Жан, – вырвалось у Карла.

Этот мгновенный испуг Бургундца вернул ему самообладание, но герцог своих позиций тоже терять не хотел.

– Тогда обопрись на мою руку, – сказал он, снова делая шаг вперед. – Она тверда и крепка, когда протянута другу… Ну… Что же ты медлишь? Или знаешь руки покрепче? Чьи же? Герцога де Бара? Никчемного дофинчика? Иоланды Арагонской? Или, может быть, её духовника, который прижился у тебя под боком, в той самой деревеньке? Что же он там делает, Карл?

Ничего подобного герцог Лотарингский никак не ожидал!

Округлившимися глазами он смотрел на Бургундца, не понимая, откуда тот мог пронюхать и об этом?! И эта растерянность была такой же явной, как и торжество Бургундца – он верно угадал! В Лотарингских землях действительно что-то затевается!

– Отец Мигель… очень сведущ в теологии.., – пробормотал Карл. – Он интересовался бумагами моих предков…

– Ладно… Предположим, что так… Но почему ты не поселил его у себя в замке, духовником, скажем, при Рене Анжуйском? Это было бы логично, не находишь?

Карл нахмурился. Продолжать этот разговор было опасно во всех смыслах. Поэтому ничего другого не оставалось, как заговорить с Бургундцем тем тоном, каким в былые времена герцог давал понять, что больше на заданную тему говорить не намерен.

– К чему этот допрос, Жан? – спросил он высокомерно. – О делах духовника герцогини Анжуйской лучше спрашивать у неё…

– Ваша светлость!!! – заорал вдруг коротышка. – Вы мой коннетабль, герцог, извольте обращаться, как положено!

Помедлив минуту, Карл низко поклонился, с большим облегчением отступив на шаг.

– Значит, все-таки не друг… Какой приказ вашей светлости угодно дать мне?

Пропустив первое замечание мимо ушей, герцог Бургундский вернулся за стол и заговорил деловито, словно всего предыдущего разговора не было.

– К Рождеству двор переезжает в Труа. Вы остаётесь здесь и подготовите все необходимые бумаги относительно помощи Руану. Точнее, объяснительные, почему мы не можем послать туда войска. А заодно поразмышляйте о дружбе, мессир коннетабль. Вдали ото всех это делать особенно удобно. И не питайте иллюзий – вашу почту будут проверять особенно внимательно, равно как и посыльных.