Мэри Джентл - Том I: Пропавшая рукопись
Сердце ее дрогнуло. Ушло это ощущение их незыблемости, пребывания вне и выше земных дел. Вместо него пришло ощущение хрупкости момента, как будто ее спутники были одновременно и редкой ценностью, и в то же время бесконечно уязвимыми.
Солнце поднялось все выше, и теперь изменился угол падения лучей, и с ним ушло это ощущение. С чувством невозвратной потери Аш, повернув голову, услышала слова герцога Карла Бургундского. Он говорил:
— Господин Лебрия, я обсудил ваши требования с моими советниками. Вы просите нас о перемирии.
Санчо Лебрия чопорно отвесил официальный поклон:
— Да, монсеньор герцог Бургундии, мы об этом просим.
Мрачное лицо герцога почти затмевалось блеском наряда: на нем была плоская, как блин, шляпа с пышным хвостом, камзол с рукавами — буф, на шее золотые цепи: он воплощал собой самую суть образа придворного. Он резко наклонился вперед на своем троне, уверенные движения выдавали в нем человека богатого и властного, большого знатока и любителя оружия, пребывающего в полевых условиях в любое время года, по мере своих возможностей.
— Ваша «просьба о перемирии» — ложь, — отчетливо проговорил герцог Карл.
Поднялся шум: люди Аш заговорили так громко, что ей пришлось сделать им знак умолкнуть, и она наклонилась вперед, чтобы слышать все слова герцога.
— Вы сделали остановку в Оксоне не для перемирия; ваша цель — шпионить за моими землями и дожидаться своих подкреплений. Вы встали на моих границах во тьме, готовые к ведению войны, на вашей совести зверства этого лета, и вы просите нас заключить мир, то есть номинально отказаться от ведения войны. Нет, — сказал Карл Бургундский. — Если бы у меня остался только один сторонник, то и он повторил бы то, что сейчас говорю я: право на нашей стороне, а где право — там и Бог. Потому что Он встанет за нас в бою и отбросит вас.
Аш, не оборачиваясь, пробормотала Роберту Ансельму что-то циничное. Наголо обритый человек, стащив с головы шляпу, во все глаза пялился на богатое одеяние герцога, окруженного епископами, кардиналами и священниками.
Голос герцога гулко отдавался эхом под сводами зала.
— Право может спать, но оно не гниет в земле, как тела павших, и не ржавеет, как сокровища этого мира, оно остается неизменным. Ваша война несправедлива. Чем искать мира с вами, я скорее умру на земле своих отцов. Ни один человек в Бургундии, ни самый бедный крестьянин, ни тот, кто попросил убежища в нашей стране, не останется без защиты нашей военной силы, всем могуществом и всеми молитвами, которые мы вознесем к Богу.
Наступившее молчание прервал французский посол, вышедший вперед на открытое пространство черно-белого кафельного пола. Аш заметила, что левой ладонью он обхватил рукоятку меча.
— Монсеньор герцог, — он поискал глазами в толпе Филиппа де Коммина и продолжал: — Кузен нашего короля Валуа, то, что вы сказали, — софистика и вероломство.
Наступила полная тишина. У Аш пересохло во рту, и все внутри сжалось.
Лицо французского посла было напряженным:
— Вы надеетесь, ценой всего лишь этой угрозы, что Бургундию сочтут опасной для нападения, и тогда эти оккупанты вторгнутся в наши земли, в земли короля Людовика! Вот ваша стратегия! Вы желаете, чтобы эта сука Фарис со своими армиями истощила свои силы за ближайшие несколько месяцев в войне с нами. А уж тогда вы их уничтожите и присвоите наши земли, какие сможете. — Карл Бургундский, где ваша вассальная верность вашему королю?
«И впрямь, где?» — иронически подумала Аш.
— Ваш король, — ответил послу Карл Бургундский, — пусть вспомнит, что я сам осаждал Париж. note 101 Если бы я нуждался в его королевстве, я бы пришел и взял его. Вам лучше теперь помолчать.
Аш обратила внимание, что когда герцог опять обратился к Санчо Лебрии, то гофмейстер и другие придворные официальные лица плотно окружили посла.
— Я не согласен на ваши требования, — закончил разговор Карл.
— Итак, — заметил визиготский синьор, — значит, объявление войны.
Аш, прекрасно слыша все, что тихо бормотали в ее эскорте, бросила взгляд на Оливье де Ла Марша. Огромный капитан-бургундец заулыбался с искренней заразительной радостью.
— Я же говорил, что нам нужна драка, — проворчал Ансельм ей на ухо.
— Угу, ну да, может, ввяжешься в нее раньше, чем ожидаешь, — Аш смотрела на Санчо Лебрию, стараясь случайно не встретиться взглядом с Фернандо дель Гизом. — Я не намерена сдаваться.
Яснее слов был быстрый взгляд Ансельма: «Будь реалисткой, девочка! Как будто у тебя есть выбор».
— Нет, не понял ты меня, — тихо проговорила Аш. — Меня не беспокоит, что мне придется брать на себя договор со всем этим двором, и с армией Карла, и Оксфордом: я не пойду с ними. Но, чтобы перебраться через Средиземное море, нам нужна армия в восемьсот людей и полное снаряжение.
Ансельм отвел от нее взгляд с видом человека, принявшего свое решение. И отрывисто проговорил:
— Мы тебя вытащим. Если дело дойдет до этого.
Аш услышала за своей спиной шарканье чьих-то ног, подумала: «Ты-то — да, а насчет ван Мандера — не уверена» — и отошла в сторону: мимо нее в первый ряд ее группы проталкивался граф Оксфорд по приглашению герцогского гофмейстера.
— Слушаю вас, сир, — вежливо сказал он.
— Я для вас не сюзерен, — Карл Бургундский уже откинулся на спинку трона и говорил, как бы не замечая визиготов, — но убедительно прошу вас, если вы не возражаете, лорд Оксфорд, вывести в поле свой отряд под моими знаменами, когда мы двинемся на Оксон.
Дерьмо. С нападением на Карфаген, значит, покончено.
— А мы пойдем? — пробормотала она Ансельму.
— Если ты за это сможешь платить!
— Мы-то ни за что не можем платить. Мы только получаем кредиты от наших поставщиков в Дижоне под имя Оксфорда.
Анжелотти сказал что-то категоричное по-итальянски, стоя по другую сторону от Роберта Ансельма, его услышал Ягненок со своего места среди визиготов и поднял черные брови.
— Для меня это большая честь, — отрывисто произнес граф Оксфорд. — Сир.
Вперед вышел Санчо Лебрия, позвякивая кольчугой:
— Монсеньор герцог Бургундский, прежде чем начнется война, должен быть соблюден закон. Наш полководец потребовал вернуть нам нашу собственность, вон ту рабыню. — Он ткнул пальцем рукавицы в сторону Аш. — Юридический статус этой особы в Доме Леофрика вполне известен. Она рождена матерью-рабыней от отца-раба. — И повторил: — Она является собственностью Дома Леофрика.
В наступившей тишине Аш глубоко вдыхала сладкий запах луговых цветов и тростника, устилавших пол присутственной залы. Она постаралась не замечать головокружения, вызванного смутными опасениями. С ясной головой она подняла свое отмеченное шрамом лицо к герцогу Бургундскому.
— Согласится, — шепнула она Ансельму и Анжелотти. Второй раз за время знакомства Аш увидела ледяную ухмылку на лице Карла Бургундского:
— Мадам Аш, — позвал он ее.
Она вышла вперед, встала рядом с Оксфордом, с удивлением почувствовала, что ноги ее не держат. Герцог скорбно проговорил:
— Я всегда любил наемников. Ни в коем случае я не позволю ни одному опытному командиру уйти из рядов моей армии. Но в данном случае я не буду настаивать на соблюдении условий контракта. Вы заключили контракт с английским лордом. Законы Бургундии не имеют юрисдикции над ним.
Граф Оксфорд воскликнул быстро и серьезно:
— Сир, я не пойду против желания первого принца Европы, и вы уже запросили наше согласие на участие в ваших военных действиях…
— Слышу звон монет, переходящих из рук в руки, — пробормотала Аш, едва сдерживая улыбку.
— Вы были правы, — охрипший в битвах голос Санчо Лебрии казался резким на фоне вежливого обмена репликами. — Вы были правы, монсеньор герцог Бургундский. «Право может спать, но оно не гниет».
Аш почувствовала, что Оксфорд насторожился, исчезла его прежняя поза благожелательной вежливости. Она приняла уверенный вид и заметила, что ее люди переводят взгляды с нее на герцога и на визиготов и опять на нее.
— Вы что хотите сказать? — спросил герцог Бургундии.
— Право не спит. У нас есть право, закон на нашей стороне. — Санчо Лебрия прищурил свои блеклые глаза, утреннее солнце переместилось по небу, и его лучи теперь падали как раз на него и сопровождающих его людей в белом. Лучи зажгли огнем кольчуги, пряжки поясов, эфесы изношенных мечей.
— Перенесете ли вы обвинение в простой беспринципности, монсеньор герцог Бургундский? Вы нарушаете закон, и всего лишь ради приобретения нескольких сот человек для своей армии. Это не право, а жадность. Не закон, а деспотизм.
Он замолк, выдохшись; Фернандо дель Гиз что-то шепнул ему на ухо, он коротко кивнул в ответ.
— Никто вас не осудит, монсеньор герцог, за ваши слова о ведении справедливой войны против нас. Но где ваша справедливость, если вы поступаете беззаконно, когда пожелаете? Она принадлежит Дому Леофрика. Вы знаете — да и все уже знают, — она — даже внешне копия моего полководца. Она — ее живое воплощение. Вот мой свидетель — Фернандо дель Гиз. Невозможно отрицать, что обе они рождены от одних родителей. Вы не можете отрицать, что она рабыня.
