Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона
– Не понял!
– Повторяю – кладбища со свежими могилами. Возможно, все оттуда и появляется.
– Командир, Гоголя я тоже читал. Привидения, что ли?
Несмотря на низкое качество звука в головных телефонах, ирония в голосе поручика передалась отчетливо.
– Не привидения. Достаточно материальные структуры. А так, конечно, Гоголь – это близко. Вот и руководствуйся, за неимением лучшего. Хома Брут и так далее. Только меловой круг и молитвы не помогут.
Вдруг подполковник вспомнил. Он же и им по-прежнему командир. Он за них отвечает, и они обязаны подчиниться. Если, конечно, Чекменев Щитникову не дал каких-то иных распоряжений.
– Поручик! Приказываю – остановиться. Занять позицию, желательно на возвышенности, удаленную от дорог и населенных пунктов. Пригодную для обороны вашими силами. До утра с места не двигаться. Дальнейшая связь по той же схеме.
– Понял, командир. Выполняю. Да и поспать, оно не вредно…
Голос в головных телефонах угас несколько по-другому, чем если бы поручик просто отпустил тангету.
Батареи радиостанции, совершенно неожиданным образом, садились стремительно. Полукилограммовая «Искра» обычно могла непрерывно работать на передачу часов десять, только на прием – двадцать. Сейчас же амперметр показывал, что тока почти уже и нет. А запасных комплектов с собой не взяли. Просто не было такой необходимости.
Бубнов тут же решил проверить, как ведет себя питание хроногенератора. Если аккумуляторы тоже теряют заряд, надо немедленно эвакуироваться.
Нет, с ними все было в порядке.
Видно, просто батарея попалась бракованная. Бывает.
«Итак, – продолжал он занятие, к которому был приспособлен более всего, то есть построение гипотез с немедленным их опровержением, если обнаруживалась внутренняя противоречивость силлогизмов или разногласия с практикой, – ни с чем не сообразная разрядка батарей вполне встраивается в общую схему.
В самом факте механической активности якобы мертвых тел ничего экстраординарного нет. Известен феномен так называемых «Големов» – магическим образом оживленных глиняных статуй. Или «Зомби» – не тех отравленных неким алкалоидом, но все же живых людей, лишенных воли, которых фабриковали рабовладельцы на Гаити, а «настоящих». То ли особым образом воскрешенных человеческих трупов, то ли действующих макетов человека.
Факты, подтверждающие их существование, имеются.
Сюда же хорошо укладываются многочисленные легенды, бытующие не только у славян, но и у всех других более-менее культурных народов. Особенно у пражских евреев. Это же там появилась легенда о рабби, создавшем глиняного человека?
Они вполне могут объясняться взаимным проникновением живых людей из нашего мира в этот и наоборот, естественно.
Почти у всех народов принято считать, что до сорока дней после кончины покойники обретаются где-то поблизости, способны воспринимать слова и мысли близких. Так не здесь ли они и тянут этот срок? В течение которого действительно каким-то образом видят, слышат и сохраняют активность?»
Бубнов был убежденным атеистом и материалистом, но происходящее никакого отношения к религиям не имело.
Непознанные всего лишь свойства и закономерности природы.
Почему он предостерег Щитникова от приближения к кладбищам? Просто потому, что захотел избавить неподготовленных людей от нервного потрясения? Или все же предполагает в них некоторую опасность, о которой почти в шутку предупредил Фрязинова с Колосовым?
Вдруг действительно «живые мертвецы» способны чем-то навредить просто живым?
Разве случайно во всех без исключения сказках и легендах такая встреча изображается как нечто невообразимо ужасное?
А если поручик с отрядом выскочит в район кладбища, где ежедневно хоронят по сотне человек?
Максим Бубнов вдруг почувствовал себя плохо.
Слабость неожиданно навалилась, тошнота не тошнота, но что-то вроде, и тоска…
Впрочем, тоска – это как раз понятно, последствие массированных выбросов адреналина в кровь.
После переживаний текущего дня, нервной и физической нагрузки, ломки всей привычной картины мира, происходящей не только в сознании, но и гораздо глубже, ему бы заснуть без задних ног…
Но если все-таки бодрствовать и размышлять, так не здесь, а перед камином на третьем этаже каменного коттеджа, а еще лучше – английского или шотландского замка с мощными стенами, крепкими воротами и поднятым мостом, гарантирующим от вторжения врагов.
Эта пристально вглядывающаяся со всех сторон темнота…
Сколько можно требовать от человека, привыкшего совсем к другой жизни?
За спиной хрустнул сучок, и доктор вскочил, вскинул перед собой автомат.
– Спокойно, командир, это я, Колосов. Присядьте. Вот смешно, я ведь тоже второй час идеи обдумываю. А если бы нам, вернувшись домой, раскопать могилу дважды мертвого полковника? Что мы там увидим?
– Так если бы я знал, Саша! – Появление Александра его обрадовало. Вдвоем намного спокойнее, и разговор вслух позволяет выпустить пар, в то время как внутренний монолог или диалог только повышает давление. – Я б тебе немедленно все объяснил. Увы, некромантия – не моя специальность. Ничего, скоро мы услышим столько теорий и гипотез… А пофантазировать, конечно, можно. Время веселее побежит. Вот, к примеру, предположим, что акт захоронения на самом деле является обеспечением мистического процесса перехода в «лучший мир».
Могила, как аналог портала.
Считается же, что незахороненный покойник не может попасть в рай, что душа его скитается поблизости от тела и творит живым всякие пакости…
Кстати, свободно можно предположить, что методики обращения с трупами у представителей языческих вероисповеданий и культур учитывают пока непонятный нам процесс. Славянское, скандинавское, индийское сожжение – это способ избавить своих покойников от того, что происходит здесь и сейчас?
Тело исчезает в огне, а «душа» воспаряет непосредственно в «горние выси»?
А древнеегипетское бальзамирование? Труп тщательно потрошат, пропитывают смолами и, главное, туго-натуго пеленают и погребают под тоннами камня. И захочешь – не вылезешь. А вот еще есть тибетская «Книга мертвых», там тоже свое рацио присутствует. А зороастрийцы складывают покойников в специальные башни, где их расклевывают хищные птицы…
– Ну и много ж вы знаете, господин полковник, – с завистью вздохнул Колосов. – Нас в училище такому не учили…
– Книжки нужно читать, а не только футбол по дальновизору смотреть, – наставительно сказал Максим.
– Так футбол же интереснее! Нет, я книжки тоже читаю, только больше, конечно, развлекательные. От научных у меня сразу в голове шуметь начинает и строчки путаются…
– Тяжелый случай. Боюсь, придется тебе в отставку штабс-капитаном выходить.
– Так, это еще когда будет, – легкомысленно махнул рукой подпоручик.
– Гораздо скорее, чем тебе сейчас кажется. Ладно, Саша, извини, чего-то спать мне захотелось. Прилягу. Поднимешь по-штатному.
Разбудил его Фрязинов через целых три часа.
– Господин полковник, последний раз Щитников на связь не вышел. В два я с ним разговаривал, они отдыхали, все было нормально. В три сеанс не состоялся.
Доктор взглянул на яркие фосфорные стрелки часов. Три пятнадцать.
– Что ж ты сразу…
– Решил подождать. Вдруг у них обстоятельства.
– И дальше что?
– Оставил рацию на приеме. Может, еще выйдут.
– Да ты что? Батарея и так практически сдохла.
– Я запасной аккумулятор подключил. Через преобразователь. У меня в запасе был. Но вообще-то… – замялся воентехник. – Мы тут посоветовались… Может, лучше все-таки открыть проход обратно? Пусть генерал решает. Послать дозор на машинах – через полчаса все станет ясно. Может, ребятам срочная помощь требуется.
– Правильно, – подтвердил подошедший Колосов. – У нас приказа не было здесь до упора сидеть. Тем более обстоятельства чрезвычайные.
Максим был совершенно согласен с товарищами.
Поплескав в лицо водой из фляжки, сделав несколько спортивных упражнений, способствующих обретению бодрости, закурив, наконец, он был готов к принятию решений.
Сейчас он даже не понимал, почему не выскочил отсюда, как ныряльщик с глубины, сразу же, как только увидел первого мертвеца?
Магия нечетко отданного приказа? Соображение о том, что начальству виднее, а его задача – прежде всего обеспечить выполнение миссии Щитникова?
Зачем-то его ведь послали с отдельным пакетом за сотню километров отсюда? Вдруг на самом деле имеет место стратегический замысел, мудрость которого не дано постигнуть нестроевому капитану, пусть и возведенному в целые подполковники?
А, гори все огнем! Его назначили главным за операцию, вот он и принял решение.
– Давай, Василий, включай на выход. Разбудим начальство – не беда! Тем более я еще тут кое-что придумал. Боюсь, что генералу нашему будет очень интересно.
