Влад Савин - Ленинград-43
— Именно так, Руди. Ты знаешь, что произошло в Будапеште, перед тем, как туда вошли русские?
— Лишь в общих чертах. Что там оскандалились ребята из «школы Ораниенбург»?
— О покойниках плохо не говорят, Руди. А штурмбанфюрер Скорцени все ж имел перед Рейхом несомненные заслуги. Читая отчет штурмбанфюрера Хеттля, тоже свидетеля и участника тех событий, создается впечатление, что бедного Отто банально слили, и сделал это кто-то из своих, здесь. Операция была задумана безупречно — но вмешался кто-то еще. Чтобы было понятнее — представьте, что некая банда задумала ограбление банка, придумав хитрый план, имеющий все шансы на успех. И вдруг, в самом начале операции, в них начинают стрелять на поражение, не полиция, а непонятно кто.
— Я слышал версию, что парни из Фриденталя просто недооценили венгров. Что у всех объектов, выбранных ими в качестве жертв, была еще и негласная охрана.
— Бред. У венгров нет ничего подобного «Ораниенбургу», мы бы знали. А эти неизвестные показали уровень как минимум не уступающий, и все великолепно рассчитали. Допустим, у генерала Бакаи хватило ума приставить к своей любовнице лично преданных ему людей, которые жили в номере рядом, не привлекая внимания до времени. Но ведь, как удалось установить, как раз охраной женщины они не занимались, озабоченные исключительно тем, чтобы сорвать нашу акцию! А дымовая шашка у негласной охраны, для инсценировки пожара, это обычная вещь? И как им удалось уничтожить трех великолепно подготовленных боевиков не только без потерь со своей стороны, но даже без шума, никто ничего не слышал?
— Ну, бывают разные уникумы. Вот в Марселе я нашел нескольких мастеров искусства сават. Своей властью арестовал и вывез сюда, может пригодятся, инструкторами.
— Следующим в списке был адмирал Харди. Его должны были взять в ту же ночь. И снова вмешалась некая сторона, причем не обеспокоенная собственно охраной — будь иначе, наших людей не допустили бы к адмиралу вообще! Лимузин подъезжает ночью, четверо боевиков входят в дом, нейтрализуют лишних, выводят объект. Тут у нас есть показания свидетеля, жившего в доме напротив, он страдал бессонницей, сидел у окна, и все видел. По его словам, как только наши люди вошли в дом, на улице откуда-то появились двое, вроде бы проходившие мимо. Что было в следующую секунду, свидетель не понял, но настаивает, что звука выстрела не было — ну откуда штатскому венгру знать, что бывают пистолеты-«бесшумки» — а еще через мгновение эти двое вытаскивают из машины тело остававшегося там шофера и запихивают его вниз, так что ноги торчат наружу — со стороны улицы кажется, что водитель занят ремонтом, от дома не видно ничего. Сами садятся в автомобиль, и ждут. Выходят наши люди с адмиралом, открывают дверцы, или их распахивают те, изнутри, свидетель не рассмотрел, и сразу огонь на поражение. Причем как показало расследование, был еще минимум один стрелок из дома напротив, один из наших боевиков был убит пулей в голову в секторе, совершенно не просматриваемом из салона автомобиля. После чего двое неизвестных о чем-то быстро переговорили с адмиралом, и, перебежав улицу, скрылись из вида. Затем приехала венгерская полиция, дальше неинтересно.
— На чем же они уехали? Был еще один автомобиль? Не настолько же они глупы, чтобы ожидать в квартире у места преступления? Ведь всех жильцов того дома наверняка проверяли — как же иначе вышли на твоего свидетеля?
— Свидетелю показалось, что он слышал звук мотора с соседней улицы, в этом доме проходной двор. Но тут глухо, никто не видел машину, даже марку и тип, не говоря уже о номере. Итого, еще пять трупов наших людей — но это было очень мало в сравнении с тем, что случилось через два дня!
— А что думал сам штурмбанфюрер Скорцени? Если он знал, что в игре появился еще кто-то, как же он решился на акцию против сына Хорти?
— А это уже большая политика. Ультиматум Венгрии, от лица трех держав, в сочетании с той волной, которую подняли и генерал Бакаи, и адмирал Харди. Казалось, в Венгрии вот-вот начнется то же что в Румынии — и очень важно было лишить врага руководства. Уж тут продумано было все — в здании судоходной компании наготове был десяток лучших людей, и еще три десятка прогуливались снаружи, спрятав оружие. Этого хватило бы, даже если учесть тот факт, что встревоженный Хорти-младший, явно опасаясь, притащил с собой полуроту охраны на двух грузовиках. Пришлось всего лишь завернуть тело в ковер, автомобиль уже был подогнан к входу. И тут по нашим людям был открыт снайперский огонь, как определили позже, из окон одной из квартир ближнего дома. Те, не сумев определить угрозу, не придумали ничего лучшего, как стрелять в венгерских солдат, на площади начался настоящий бой, а снайперы, минимум двое, валили всех, до кого могли дотянуться. Одновременно был обстрелян автомобиль, в котором сидел сам Скорцени, вместе с двумя помощниками и шофером — стреляли из пулемета, сзади, накоротке, выпустив полную ленту на полсотни патронов, сплошное мясо и решето. Пулемет кстати был похищен накануне, при нападении на мотопатруль, двое жандармов убиты, МГ-42 из коляски исчез, злоумышленников никто не видел.
— И снайперам удалось безнаказанно уйти? При стрельбе днем?
— Удалось, Руди. Поскольку это все же Венгрия, а не Франция. Которая пока считается вроде как союзник. К тому же в горячке боя даже не все наши, а уж венгры точно, не разобрали, что стреляют со стороны. Когда спохватились — было поздно. И в завершение, буквально вечером того же дня, совершенно внаглую, убийство генерала Фриса, командира 29 й мотодивизии.
— Так это точно были не наши?
— Руди, ну не дошли мы еще до того, чтобы вот так списывать в расход заслуженных ветеранов! Фрис, старый вояка, и на фронте-то часто пренебрегал опасностью, ну а в Будапеште, столице союзной нам страны, ездил в сопровождении всего лишь адъютанта. Его автомобиль остановили некие люди в штатском, на возражения предъявив жетон СД (похоже, один из тех, кто был взят у наших в «Ритце»). А затем хладнокровно расстреляли генерала и его спутников, вот только адъютант, хотя и тяжело раненый, остался жив, и рассказал как про жетон так и про фразу одного из убийц другому, в самом конце, «сбрось улики», сказанную по-немецки. Возле нашли бумажник, будто случайно выпавший из кармана, там были форинты, и какое-то письмо на венгерском, по которому однако нельзя было найти адресата — все выглядело в итоге как неумелая провокация. Что отнюдь не прибавило у армейцев желания выполнять наши приказы — а формальное их исполнение иногда походило на пассивный саботаж! Что было после, ты знаешь. Воззвание Хорти, несколько дней уличных боев в Будапеште, настоящее сражение по всей венгерской территории — все же часть венгерской армии поддержала нас, и быть бы регенту повешенным, и сынок бы его болтался рядом, мы ведь успешно подавляли мятеж — но времени не было! Русские перешли в наступление, и войск не хватало, еще и держать фронт, и разоружать венгров, а при том, что началось на Висле, мы не могли перебросить в Венгрию ни одной дивизии! Итог — Венгрия потеряна, Хорти сейчас в положении румынского и болгарского монархов, а фюрер взбешен! И ему срочно нужна голова виновного, ведь в этом деле предательство видно невооруженным глазом! Откуда план операции «Панцерфауст» стал известен кому-то еще?
— Вопрос, кому именно? Русские или англичане?
— А вот это скажешь мне ты, Руди. Если сумеешь разрешить одну загадку этой истории. Буквально накануне событий в Будапеште были замечены некие «шведы», говорящие по-английски. Так как известная вам организация, выдающая сине-желтые корочки, как раз в эти дни резко увеличила там и объем своей работы, и штат сотрудников, этот факт прошел незамеченным, слежка за этой компанией была обычной рутиной. Наш агент «Магда» была при них переводчиком, и в ее донесениях не было ничего подозрительного, на первый взгляд. Донесения шли в «британский» отдел, и как положено, подшивались в папку «прочее» — отчего-то решили, что если «эти» шпионы, то не иначе, как УСО. А когда уже после, здесь, в Управлении, чисто случайно все прочли, и сопоставили, то схватились за голову! Потому что эти «шведы» были замечены во всех местах ДО событий. Заранее сняли номер в «Ритце», квартиры в других местах. Были и у моста Елизаветы, крутились там повсюду, ну как любопытные гуляки. Поскольку все это было еще до того, как что-то случилось, никто не встревожился, эх, если бы наша почта работала не так оперативно, донесения успели прочитать до событий, и так как в них не содержалось ничего необычного, угрожающего, то благополучно сдавали в архив. Если бы один служащий не проявил добросовестность и память…
— Ну так в чем же загадка, Генрих? Обычная подготовка к акции.
— Руди ты не понял? Скорцени получил приказ от фюрера, с самыми широкими полномочиями, «на случай, если регент нарушит свои союзнические обязательства», лишь второго января! Будапешт был занят доблестным и непобедимым вермахтом к утру четвертого. План «Панцерфауст» был составлен лично Скорцени на месте и пятого вечером доложен в Берлин, в Будапеште с ним ознакомились лишь Хеттль и Клагес. То есть до этого момента сам Скорцени не мог знать места будущего действия! А «шведы» проводили свою рекогносцировку уже шестого, а номера в «Ритце» и квартиры были зарезервированы еще в декабре, как удалось доподлинно установить. И как это прикажете понимать?
