Поступь Империи - Михаил Алексеевич Ланцов
1716, декабрь, 1. Варшава
Алексей стоял перед большим залом, заполненным магнатами и шляхтой Речи Посполитой. Под завязку. Казалось, что они сюда набились даже плотнее, чем килька располагается в бочке. Разве что рассола не хватала. Но определенная духота и пышные, а оттого теплые одежды делали свое дело. И этот самый рассол потихоньку накапливался, стекая тонкими струйками по телу. Из-за чего чем дальше, тем больше воздух в помещении приобретал аромат знаменитого шведского кушанья. Того самого, которое некоторые гуманно называют квашеной рыбой.
Но он держался.
И они тоже.
Мгновение.
И на голову Алексея возложили корону.
И тут же, словно по мановению волшебной палочки, все эти люди опали на одно колено. И слегка рокочущим хором начали произносить слова присяги…
Его предложение приняли.
Все.
В полном объеме.
В том числе и ту часть, которая касалась отказа, по сути, от выборности монарха с возвращением к модели наследования.
Тот провокационный разговор в кулуарах, который Алексей провел с Голицыным, имел оглушительный успех. Суток не прошло, как о нем знали все заинтересованные люди. А потом — ночной визит генерала иезуитов. Дружеский. Который также не удалось сохранить в секрете. Тем более, что на следующий день, царевич появился с ним на каком-то очередном приеме, общаясь подчеркнуто вежливо.
И уже через неделю в дворянско-аристократической среде Речи Посполитой установился консенсус. Надо соглашаться. Слишком мрачно выглядела альтернатива. Да и влияние иезуитов, даже после чистки, все еще оставалось доминирующе сильным.
Критически сильным, при их-то информированности.
Все, вообще все понимали: сообща они тут камня на камне не оставят. И Рим, как и прочие старые союзники, не помогут. Никак и ничем. Их сдали. А Габсбурги даже не стали стеснятся, и самым прозрачным образом, обозначив свою позицию.
Один на один же драться с ТАКОЙ махиной… это было даже не смешно. Кто-то, конечно, пытался обсуждать и такой вариант. Но эти дурные головы сразу же ставили на место. Кое-кого даже с летальным исходом. От греха подальше. Дескать, увлекся и на радостях перепил. Очень уж не хотелось, чтобы на голосовании кто-то что-то учудил. И Алексей, воспользовавшись этим поводом, устроил из Речи Посполитой военный полигон.
А он мог.
В чем, в чем, а в этом не сомневался никто.
Магнаты прекрасно понимали, кто на самом деле стоит за беспорядками во Франции. Без доказательств. Но им они и не требовались. Тем более, что события на Балканах показали — русские научились. Да и вообще — в воздухе ужасно остро воняла непреодолимыми трудностями, да такие ядреными, что сюрстремминг рядом с ними почти что и не пах…
Вот и выбрали царевича единогласно.
Никто даже не воздержался… не решился…
Хотя без курьезов не обошлось. И после церемонии к молодому королю подошло несколько уважаемых раввинов. Вызвав чрезвычайное раздражение магнатов, впрочем, открыто они им мешать не стали. Испугались сразу вступать в конфронтацию. Кроме того, в Речи Посполитой ведь в те годы проживало больше евреев, чем во всем остальном мире. Так что избежать этого взаимодействия не представлялось возможным. Пусть не сейчас, то потом…
— Мне без разницы, кто вы, — перебил их Алексей. — И ваши традиции тоже неинтересны.
Они напряглись под явные улыбки магнатов.
Алексей же продолжил:
— Я исповедую принципы империи. А для нее это все — малозначительные вещи. Куда важнее то — полезны вы для империи или нет. Приносите вы ей пользу или вредите. Все остальное — мелочи.
— Но что скажут люди? — невольно встрял один из магнатов.
— Если они, — кивнул король на делегацию иудеев, — будут приносить пользу обществу, то только дураки станут их ругать за их особенности. — пожал плечами Алексей.
И, взяв под ручку одного из самых старых раввинов, начал ему рассказывать о своих планах по созданию сети ювелирных магазинов с мастерскими. О том, что он уже пытался, но ему остро не хватает компетентных людей, готовых серьезно и профессионально относится к этому делу.
Впрочем, не только об этом.
В сущности, весь их разговор сводился к простой формуле: не раздражайте людей спорными или откровенно дурными делами. Самым прозрачным образом намекая на то, что вопросы ростовщичества и банковского дела он изымет из частного оборота. Отдав в ведение государству. Так же, как и в России. А им всем было бы неплохо заняться нормальным ремеслом. Да, он знал, что большая часть евреев Речи Посполитой жила в селах и питалась с сельского хозяйства. Скудно. Ну так к нему и подошли пообщаться люди, представляющие интересы совсем другой прослойки иудейского общества. Вот им он и доносил правила игры. В какой-то мере не самые приятные. Ведь требовалось меняться. Но, что намного важнее, Алексей показывал: с ним можно договариваться. И, в принципе, у него нет никаких предубеждений перед иудеями. Главное ведь дело. Ибо по делам их узнаешь их. А как именно они поклоняются Всевышнему — это уже детали…
— … так что, — подвел итог король, — вы подумайте и денька через три ко мне подходите. Поговорим более предметно.
— А как же наш вопрос?
— Так это он и есть. Будете противопоставлять себя окружающим — никто вас не защитит. Так ведь? — спросил он у магнатов, и те вполне охотно кивнули, ибо этот заход раввинов им крайне не понравился. — Но если вы найдете способ быть полезными стране и короне, то и страна, и корона будут отстаивать ваши интересы.
— А Россия?
— А что Россия? Там другие люди живут? У нас кого там только нет. Даже буддисты и разного рода первобытные язычники. Спасение души — личное дело каждого. Ибо каждому по делам
