Первая кровь - Игорь Черемис
– Подходит, – я отсчитал полтинник десятками, добавил пятерку и отдал деньги Самвелу. А потом напомнил: – Нам нужно пятого в Москве быть, но я расписания не знаю и сколько поезд идет…
– Э, не обижай, дорогой, – с моими деньгами в кармане Самвел вёл себя гораздо увереннее. – Всё помню, всё устрою в лучшем виде! Завтра ждите в гости, я к вечеру заеду.
К вечеру так к вечеру. Самвел ушел, я бросил сумку на пол и грузно опустился на кровать. На меня накатила такая дикая усталость, что захотелось лечь и умереть прямо тут. Но это было бы неправильно по отношению к моей спутнице.
– Ал, пошли на море, – сказал я. – Надо же глянуть, что тут и как. И Михаилу Сергеевичу надо позвонить, рассказать, что мы доехали. Вдруг он волнуется.
Алла тоже устала, это было хорошо заметно по её лицу. Никаких набрякших век или мешков под глазами, боже упаси – она была достаточно молода и свежа, чтобы ничего подобного с её лицом не случалось. Просто её реакции чуть запаздывали. Но она не стала упираться, а заодно ещё раз показала мне, что теперь я вхожу в её очень-очень близкий круг. То есть она не ушла с купальником в ванную комнату, а переоделась прямо при мне. Но и я тоже отказался от ложной скромности – стесняться нам и вправду было уже нечего, мы с ней стали почти как муж и жена.
Меня эта ситуация, правда, немного нервировала, поскольку ещё неделю назад женитьба не значилась в моих планах, но сейчас мне нужно было либо однозначно расставлять все точки над «i» и рвать любые отношения с этой симпатичной девушкой, либо мужественно двигаться в направлении ЗАГСа. Обижать Аллу мне не хотелось, она этого не заслуживала, а потому вариант оставался только один. Ну, Казах, предсказатель чертов! Я тебе тоже что-нибудь нагадаю, а потом подстрою так, что оно исполнится.
Вывеску «Почта-телеграф» я видел совсем недалеко от дома, в который мы заселились. Правда, местные технологии здорово отставали от привычных мне, до мобильников это поколение советских людей ещё не дожило. Но всё оказалось чуть быстрее, чем можно было ожидать – я просунул в окошечко оператору бумажку с двумя московскими номерами, на Хользунова и на Соколе, и уже минут через пятнадцать меня позвали к аппарату. Алла, разумеется, увязалась следом, не упустив случая потереться об меня в тесной кабинке, но я и не возражал. Пусть её.
– Егор, добрый вечер, – Михаил Сергеевич говорил как обычно – настойчиво, нажимая на произносимые слова, что делало их немного весомее. – Спасибо, что позвонил. Самвел уже сообщил, что вы добрались и даже похвалился, что сумел вас пристроить, – господи, и когда этот хитрый армянин успел? Он ушел от нас полчаса назад. – Решили взять небольшой отпуск?
– Да, грешновато упускать такую оказию, когда ещё окажемся на море? Летом я к родителям поеду, на родину, а там с морями туго, – как можно небрежнее ответил я. – Так что ваше предложение о солнечных процедурах после поездки нашло горячий отклик в наших сердцах.
Я даже сквозь телефон почувствовал, что мой собеседник улыбнулся.
– Это хорошо, что я вам помог. Вы помогли мне, я вам – всё честно. Да и вообще оказиями нужно пользоваться, на то они и оказии. Кстати, я так понял, что ты прибёг к помощи Самвела и для приобретения билетов?
Я немного похолодел. Мне не хотелось выглядеть в глазах этого прожженного чиновника каким-то лохом.
– Да… Что-то не так?
– Да нет, всё так. За Самвела не переживай, он человек надежный, сын моего старого товарища, мы работали вместе когда-то… тот ещё делец был, тогда в совнаркоме он только одному министру уступал по ушлости… но то дела старые и неинтересные, – оборвал Михаил Сергеевич вечер воспоминаний.
Насчет «неинтересности» я бы поспорил, но в других обстоятельствах. Что же это за товарищ, которому отец Самвела уступал в ушлости? Микоян? Каганович? Они оба, конечно, входили в Политбюро, что и было их основной работой, но одновременно много лет просидели в разных наркоматах и министерствах. Так что Михаил Сергеевич – а я уже не сомневался, что он как-то связан с союзным Советом министров и находится там в немалых чинах – мог иметь в виду любого из них. Хотя в сочетании с армянином Самвелом под описание больше подходил именно Микоян – тот самый, который «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Опознать отца Самвела без знания фамилии я даже не надеялся.
– Речь о служебных документах, которые были тебе доверены, – продолжил Михаил Сергеевич. – Официальные письма не следует передавать в посторонние руки, это базовые правила делопроизводства. Ими должен владеть только тот, кому они вручены. Так что ты зря отдал то письмо Самвелу.
Я облегченно выдохнул. Это было простое внушение – хоть и полностью заслуженное – на будущее, что, наверное, означало, что избавиться от товарища Смиртюкова мне до поры до времени не светит.
– И что делать? – я изобразил растерянность. – Я могу съездить к Самвелу и попросить его вернуть…
– Нет, не нужно ничего, – оборвал меня Михаил Сергеевич. – Самвел лишнего себе не позволит, – «ага, он уже напозволял на квартирку в центре Анапы и двухэтажную усадьбу в пригороде». – А ты слишком молод, чтобы знать наши внутренние правила. К тому же я тоже не углядел – нужно было оставить тебе инструкции, что можно делать и что нельзя. Но это мы ещё обсудим. Вы же пятого собираетесь в Москве быть?
Этот Самвел оказался истинным шпионом – ну или разведчиком, учитывая, что он вроде бы за наших.
– Да, пятого.
– Вот и замечательно, – благодаря тембру голоса Михаила Сергеевича «замечательно» в его исполнении звучало примерно как «ужасно». – Тогда я жду тебя в памятном тебе доме на Соколе в воскресенье, шестого. Удобно будет подъехать к четырем часам пополудни?
Мои планы так далеко, разумеется, не простирались, и я не знал, что на меня свалится по приезду в Москву. Но отказываться было глупо, а любые московские дела вполне можно будет перенести на любое другое время – это было ещё одним из преимуществ юности.
– Конечно, удобно.
– Девушку твою, Аллу, тоже приглашаю. Думаю, вам будет
