Орсон Кард - Искупление Христофора Колумба
– Именно так, – ответил коричневокожий человек.
– А что с ним стало? Он жив?
– Он не только жив, но является отцом нашей королевы, Беатрис-Тагири. Это для нее мы строим дворец и, поскольку вы помните его, мой друг, я могу сказать вам, что на самом деле он возводит его не для короля и королевы Испании, хотя и примет их там. Он строит этот дворец, чтобы пригласить туда своего сына Диего и узнать, что стало с ним, и попросить у него прощения за то, что не возвращался к нему все эти долгие годы.
– Я Диего Колон, – ответил монах.
– Я так и думал, – сказал коричневокожий человек. – Вы похожи на него. Только моложе. А ваша мать, должно быть, была красавицей, потому что те черты, что отличают вас от отца, вы явно унаследовали от матери.
Предводитель не улыбнулся, но Диего заметил смешливые искорки в его глазах.
– Передайте моему отцу, – сказал Диего, – что многих судьба или случай разлучают с их семьями, и только недостойный сын будет рассчитывать, что отец попросит у него прощения за то, что вернулся домой.
Земля была куплена, и семь тысяч карибийцев начали заниматься куплей-продажей по всей южной Испании. Это вызвало много толков и немало страхов, однако все они называли себя христианами, расплачивались золотом так щедро, как будто выкапывали его из земли, а их солдаты были хорошо вооружены и очень дисциплинированны.
Дворец для отца королевы Беатрис-Тагири строили год, и когда закончили, стало ясно, что он скорее похож на город, чем на дворец. Собор, монастырь, аббатство, университет были спроектированы испанскими архитекторами; значительная часть работ была выполнена хорошо оплачиваемыми испанскими рабочими, трудившимися бок о бок с этими странными коричневыми мужчинами из Карибии. Женщины, прибывшие на судах, постепенно осмелели и стали показываться на людях. Летом они носили яркие легкие платья, а когда наступила зима, научились носить более теплую испанскую одежду. К тому времени, когда строительство города было закончено, и король и королева Испании получили приглашение нанести туда визит, город был примерно поровну заселен испанцами и карибийцами, которые и трудились, и молились вместе.
Испанские ученые учили карибийских и испанских студентов в университете; испанские священники учили карибийцев говорить по-латыни и читать мессу; испанские купцы приезжали в город торговать продуктами и разными товарами, а уезжали с необычными произведениями искусства, сделанными из золота и серебра, меди и железа, ткани и камня. Лишь со временем они узнали, что многие из карибийцев не христиане, но у них это не имеет значения. Все жители Карибии были равны и сами выбирали себе веру. Это действительно было странным, и никому из представителей власти в Испании даже в голову не приходило заимствовать такой порядок. Но поскольку карибийцы язычники не пытались проповедовать свою веру в христианской Испании, их присутствие можно было терпеть. И, наконец, у этих карибийцев было столько золота! И столько быстроходных судов! И так много превосходных пушек и ружей.
Когда король и королева Испании прибыли – изо всех сил стараясь выглядеть как можно более величественно среди роскоши карибийского дворца, – их провели в огромный тронный зал великолепного здания. Их подвели к двум тронам и предложили сесть. Лишь после этого появился сам отец королевы карибийцев и преклонил перед ними колена.
– Королева Хуана, – сказал он, – я глубоко сожалею, что ваши мать и отец не дожили до моего возвращения из экспедиции, в которую они послали меня в 1492 году.
– Так, значит, Кристобаль Колон не был безумцем, – сказала она. – И это не было пустым капризом Изабеллы, когда она послала его туда.
– Кристобаль Колон был преданным слугой короля и королевы, – подтвердил он. – Но я ошибся, измеряя расстояние до Китая. Зато нашел земли, о которых европейцы никогда ничего не знали.
На столе перед тронами он поставил небольшой сундучок, и достал из него четыре книги.
– Вот судовые журналы моего путешествия и описание всех моих действий с тех пор. Мои корабли были уничтожены, и я не мог вернуться. Но, выполняя поручение королевы Изабеллы, я сделал все, что было в моих силах, чтобы обратить как можно больше людей в христианство. Моя дочь стала королевой Беатрис-Тагири Карибии, а ее муж – король Йа-Хунакпу Карибии. Точно так же, как ваши родители объединили своим браком Арагон и Кастилию, так и моя дочь и ее муж объединили два больших королевства в одну страну. Дай-то Бог, чтобы их дети так же хорошо и мудро правили Карибией, как вы Испанией.
Он выслушал любезные речи королевы Хуаны и короля Энрике, которые те произнесли, приняв его дневники и карты. Пока они говорили, он вспоминал то, что ему рассказывала Дико: в другой истории, в той, где его суда не были уничтожены и он вернулся домой с “Пинтой” и “Ниньей”. Его открытие так обогатило Испанию, что Хуану выдали замуж за другого мужчину, который умер молодым. От этого она потеряла рассудок, и сначала ее отец, а потом сын правили страной вместо нее. Как странно, подумал он, что среди всех прочих перемен и изменений, которые ему удалось совершить с Божьей помощью, была и эта: избавление этой очаровательной женщины от безумия. Она никогда не узнает этого, потому что ни он, ни Дико не скажут ей о другой ее судьбе.
Речи были произнесены, и королевская чета, со своей стороны, вручила ему много прекрасных подарков – по испанским стандартам – для короля Йа-Хунакпу и королевы Беатрис-Тагири. Он принял их с благодарностью.
– Карибия большая страна, – сказал он, – и там еще есть много мест, где до сих пор не слышали имени Христа. Кроме того, в ней много природных богатств, и мы приветствовали бы торговлю с Испанией. Мы просим вас направить к нам священников, чтобы просвещать наш народ. Мы просим вас послать купцов для торговли с нами. Но поскольку Карибия – мирная страна, где невооруженный человек может пройти из одного конца королевства в другой, не подвергая себя опасности, вам не потребуется посылать туда солдат. Более того, моя дочь и ее муж просят вас оказать им большую услугу, передав всем другим правителям Европы, что, хотя мы с радостью примем присланных ими священников и купцов, любое судно, которое войдет в Карибские воды с оружием любого вида на борту, будет отправлено на дно моря.
Предупреждение было достаточно ясным – фактически оно стало ясным с того самого момента, когда тысячи судов карибийского флота впервые появились у берегов Португалии. От короля Португалии уже поступило заявление, что они отказываются от всех планов исследования Бразилии, и Кристофоро был убежден, что другие монархи будут столь же благоразумны.
Были составлены и подписаны документы, подтверждающие вечный мир и особые дружественные отношения между монархами Испании и Карибии. Когда они были подписаны, настало время заканчивать аудиенцию.
– Я хочу попросить ваши величества о последней милости, – сказал Кристофоро. – Этот город известен всем как Город Карибийцев. Дело в том, что я не хотел давать ему название, пока не мог лично попросить у вас разрешения назвать его в честь вашей матери, милостивой королевы Изабеллы Кастильской. Только благодаря ее вере в Христа и оказанному мне доверию был построен этот город и установились такие дружеские отношения между Испанией и Карибией. Даете ли вы мне высочайшее разрешение?
Разрешение было охотно дано, и Хуана с Энрике еще целую неделю прожили во дворце, чтобы почтить своим присутствием церемонию, связанную с официальным наименованием города – Сьюдад Изабелла.
Когда они уехали, началась серьезная работа. Основная часть флота с карибийскими экипажами должна была вскоре вернуться в Карибию. С пассажирами – исключительно испанцами – священниками и купцами. Сын Кристофоро Диего отказался от предложенного ему отцом богатства и попросил разрешить ему вместе с другими францисканцами миссионером отправиться в Карибию. Конфиденциальные расспросы и осторожно наведенные справки позволили Кристофоро найти своего другого сына, Фернандо. Его с детских лет готовили к тому, что он станет деловым партнером своего деда, купца из Кордовы. Кристофоро пригласил его в Сьюдад Изабелла, где официально признал его своим сыном и дал ему одно из карибийских судов. Вместе они решили назвать судно “Беатрис де Кордоба”, в память матери Фернандо. Фернандо был также обрадован тем, что отец дал то же имя своей дочери, ставшей королевой Карибии. Вряд ли Кристофоро когда-либо рассказал Фернандо о существовании еще одной женщины в его жизни, в честь которой в действительности была названа королева Беатрис.
Из своего дворца Кристофоро наблюдал, как восемьсот карибийских судов подняли паруса, направляясь в Новый Свет и увозя с собой двух первых его сыновей, каждому из которых предстояло выполнить свою особую миссию. Он смотрел, как еще сто пятьдесят судов отправляются группами по три, четыре или пять, чтобы доставить послов и торговцев в каждый порт Европы и каждый город мусульман. Он наблюдал за тем, как послы и принцы, крупные торговцы и ученые, а также священнослужители прибывают в Сьюдад Изабелла, чтобы учить карибийцев и, в свою очередь, учиться у них.
