Владимир Голубев - Побег в прошлое
Русские сосредоточили на границе армию в полтора раза превосходящую монгольскую. Сеид Мохаммед-Гали не просил о помощи до самого конца. Командующий армией Ёрш не имел права перейти границу и атаковать врага, а император такого приказа не давал. Пользуясь уходом болгарских войск, Ёрш выдвинул передовые отряды до реки Свияга. Монголы не преследовали болгарских беженцев, сумевших пересечь реку, не вступали в бой с русскими.
Андрей сбежал от брата к Ершу и тот дал ему под руку сотню. Участок его сотни располагался на берегу реки и Андрей часто наблюдал, как монголы охотятся за беспомощными болгарскими женщинами и детьми. Приказ стрелять Андрей не отдавал, Ёрш предупредил, что сотня ему вручена до первой ошибки. Монголы, казалось, ждали, когда у русских не выдержат нервы.
* * *В начале осени бои в Болгарии прекратились. Монголы не смогли взять болгарскую столицу, неожиданно в армии начался мор, и громадная армия захватчиков откатилась на юг.
Никита так и не решился отдать приказ о начале войны. Неправильная история сделала непонятный зигзаг. Монголов не должно было быть так много, они могли захватить Болгарию на три года раньше срока. Только чудо спасло Мохаммеда-Гали.
* * *Известие о бегстве монгольского войска Андрей получил от необычного диверсанта. На участке его ответственности патрульные обнаружили уютную стоянку, освещенную костром. Это было удивительно, рядом враги, а кавалеристы беспечны, как путешествующие в мирное время купцы. Четыре шатра стоят открыто, освещенные пламенем костра. За спиной река, за ней уже чужие патрули.
– Безопасно. Уже несколько дней. Когда вы последний раз видели вражеский патруль? – пояснил командир диверсантов Андрею.
– Последние два-три дня на той стороне реки нет никакого движения.
– И хорошо. Будут беженцы, не пускайте. Приказ получите завтра. Стрелять лучше издалека, к себе никого не подпускать. Мор у них там. В основном заболели монголы, но перекинуться могло на болгарское население.
– Не повезло узкоглазым, – обрадовался Андрей.
– Надеюсь, что болгары вовремя примут меры. Карантин, истребление грызунов.
– Господь милостив. Даже мусульманам помог. Наслал на монголов мор.
– На бога надейся, а сам не плошай, – ни к селу, ни к городу привел командир диверсантов пословицу.
Андрей ещё немного поболтал с ним о войне. Скользкий, непонятный человек. И подчиненные у него необычные. И лагерь другой, не как у всех. Отличный и, в какой-то степени, безопасный лагерь, но непривычный. Один шатер для диверсантов, это понятно. Второй, небольшой, для караульных. Третий, маленький, для командира. А вот четвертый зачем? На самом деле так, или Андрею почудилось, в четвертом шатре разговаривали девчонки. Зачем разведке девчонки? Судя по размеру шатра, много девчонок.
Командир диверсантов был рад, что смог, наконец, выпроводить любопытного мальчишку из лагеря. Страшная поездка в тыл монгольской армии счастливо закончилась, несмотря на обузу – полсотни городских увальней. Что делали эти смоленские жители в тылу врага, командир знал и ему это не нравилось. Рассказывать посторонним он не мог, да и не хотел. Грязная работа, подлая. Поначалу, став диверсантом, ему казалось подлым убивать из засады, как разбойник. Потом, травить ядом колодцы. Через десять лет он перепробовал все жуткие и грязные способы убийства врагов. Смирился. Привык. Но эта работа снова заставила его презирать себя.
Польская кампания породила массу слухов. Будто поляки болели оспой неслучайно. Но та оспа была несмертельна, в русской армии многие переболели ею, а умерли единицы. И вот, теперь, чума. Некрас сам давал задание, не доверил своему заместителю. Сначала дал поговорить с болгарскими беженцами. Монголы, конечно, творили жуткие зверства. Некрас объяснил, запугивают болгар, хотят добиться покорности, чтобы думать боялись о сопротивлении. И только потом Некрас заговорил о новом задании.
* * *Следующие три года дипломатические посольства русских, направленные к монголам, имели такой же успех, как и прежде. Никакой. Монголы выжидали. Не повышали военной активности на Волге, но и не сворачивали её. Монголы, как бы показывали, русскую юрисдикцию на правобережье Волги они не признают, половцев и саксин считают своими данниками.
Русские строили крепости и наращивали речной флот. Полтора десятка крепостей, через каждые шестьдесят километров, начиная от Самарской Луки до устья, выросли по правому берегу Волги. Сотня больших галер курсировала по реке, еще полсотни патрулировали дельту.
Пять лет мира, три года без голода. Казалось, что наступил золотой век. В последний год налогов хватило для содержания армии и строительства крепостей. Не пришлось залезать в сундуки и тратить, накопленное неправедной войной, серебро и золото.
Самая северная русская крепость в низовьях Волги отстояла больше чем на сотню километров от Самарской Луки. На эту сотню километров правый берег Волги принадлежал болгарам, и поэтому оставался беззащитным.
Император собрал в крепости командиров дивизий, дислоцированных на Волге, и Ярослава, на землях которого стояла крепость. Один из комдивов, Александр Невский, привез с собой своего брата, Андрея, и Евпатия Коловрата, сына Олега-Муромца. Их отряды считались лучшими, среди диверсантов.
Любимец императора, Невский, легко договорился с Никитой о встрече в узком кругу.
– Неужели у вас появились реальные успехи? – удивился Никита.
– В прошедшем месяце еще два удачных теракта в первой сотне желательных к уничтожению и семь смертельных случаев из тысячного списка, – похвастался Невский.
– Истрачено меньше двух сотен выстрелов. Ни одна винтовка не утеряна, ни один из русских диверсантов не попал в плен, – дополнил Андрей.
– Сколько диверсантов погибло?
– Мои потери полторы сотни диверсантов и три сотни местных половцев. Не удалось чисто оторваться после последнего покушения. У Евпатия всё прошло чисто, без потерь. Одно плохо, сразу три «объекта» из первой сотни были на охоте. С ними два десятка «объектов» из первой тысячи. Евпатий отдал команду валить всех подряд. Теперь наше участие в убийствах очевидно каждому, – сокрушался Андрей.
– Мы не используем винтовки в боях, не продаем, не показываем чужим. Проводники-половцы наши отряды доводят до места и отступают далеко назад, делают засады, чтобы нас невозможно было обойти, окружить. Слухов и домыслов по поводу винтовок нет. Мы используем их для терактов всего второй год. Не согласен я с Андреем, – возразил Евпатий.
– Евпатий прав. Эта охота происходила на юге. Отряд погрузился на обычные ушкуи, по Уралу отошел к Каспию. А на юге у монголов много врагов. И у арабов, и в Никейской империи ружья есть, монголы об этом знают, – Невский защищал себя, защищая Евпатия.
– Кто разрешил таскать с собой по полсотни винтовок? Рано, или поздно вы потеряете одну из них, – Никита был недоволен.
– Я разрешил. Скорострельность винтовок низкая: один выстрел в минуту. Чаще всего стрелять приходится с дистанции больше километра. На большой дистанции важно попасть с первого выстрела. Монголы хитрые, сразу падают на землю. Тем более что это последние такие диверсии. В степи движение. Монголы собрали громадную армию, – объяснил Невский.
– Продолжают двигаться на север? – спросил Никита.
– Похоже, хотят покончить с болгарами.
– И всё-таки с винтовками вы поступили неосторожно. Нарезного оружия нет ни у кого. Каждая винтовка огромная ценность. Первая сотня обошлась мне на вес золота. Десять килограмм золота! – с пафосом произнес Никита.
– Я согласен купить за свои деньги ещё сотню штук для своего отряда, – прикинув в уме наличность «согласился» Евпатий.
– У тебя есть тонна золота? – удивился Никита.
– У меня есть кредит на тонну золота, – уточнил Евпатий.
– Убивать врага на громадном расстоянии приятно и безопасно? – усмехнулся Андрей. Евпатий нахмурился, но промолчал. Никита укоризненно покачал головой.
– Евпатий, ты знаешь в честь кого тебя назвал отец? – поинтересовался Никита.
– Да, в честь великого воина.
– Прозвище его тебе известно?
– Нет. Мать больше ничего не знает.
– А твоё прозвище, откуда взялось?
– Я принял отцовскую фамилию. Она немецкая и отец не хотел народ смущать, так мать говорит. Фамилию еще в военном училище переделали в прозвище. Я привык.
* * *В 1204 году армия крестоносцев захватила Константинополь. Византия распалась на ряд государств: Латинскую империю и Ахейское княжество, на территориях, захваченных крестоносцами, и Никейскую, Трапезундскую и Эпирскую империи. В 1222 году во главе Никейской империи становится Иоанн III Дука Ватац. В это время Феодор Дука Ангел, деспот Эпирский, захватил Салонику и короновался, как император Солунский. Иоанн III принял все меры к тому, чтобы усилить свою армию. В 1224 г. латинский император объявил войну Иоанну III. В сражении при Лампсаке греки победили, погибла вся латинская конница. Никейский император отнял у латинян все их города на азиатском берегу.
