Наши уже не придут 5 - RedDetonator
— О, вы уже здесь! — подошёл к машине Хрущёв.
— Залезай, — сказал ему Немиров.
Замгенсека сел в машину и положил на колени свой кожаный портфель.
— Чего это ты сегодня? — спросил Аркадий.
— Мало двигаюсь, а погода хорошая, — пожал плечами Никита Сергеевич. — Вот, решил пройтись, подумать.
— И что надумал? — усмехнулся Немиров.
— Прямо говоря, думается мне, что собирается вокруг нас какая-то странная сила, — ответил Хрущёв.
— Это как так, странная? — спросил Аркадий.
— Есть фашисты, открытые, не таящиеся, — начал объяснять Хрущёв. — А есть демократы, которые, если по совести, должны быть против фашистов. Но фашисты творят, что хотят, а демократы им, получается, не мешают. Вот это вот странно, для меня лично.
— Политика… — вздохнул Немиров.
— Какой план на сегодня? — спросил Хрущёв.
— Весь день в Верховном Совете, — ответил на это Аркадий. — Будем по кабинетам шастать, в коридорах слоняться — как всегда, будешь помогать мне ничего не делать.
Водитель усмехнулся.
— А если серьёзно? — спросил Никита Сергеевич.
— А если серьёзно, — заговорил Аркадий, — то у меня заседание с Президиумом, затем встреча со Сталиным и некоторыми наркомами, а после этого мы с тобой едем в Жуковский, смотреть, как самолётики летают.
— Я всё понял, — кивнул Хрущёв.
Они подъехали ко Дворцу Советов.
— На сегодня свободен, — сказал Немиров, вышедший из машины, водителю. — Мы тут надолго…
Владимир посмотрел на него вопросительно.
…а в Жуковский поедем с Берией, — добавил Аркадий.
— А что думаете о снятии Чемберлена? — поинтересовался Никита Сергеевич по дороге к парадному входу. — Это тоже странное дело.
— А в чём здесь странность? — спросил Аркадий.
— Чемберлен вернулся в Лондон, как победитель, — произнёс Хрущёв. — По общему мнению западной прессы, Берлинская конференция — это величайшее достижение британской дипломатии. Считай, Чемберлена. Вот он возвращается, а потом его, на следующее утро, снимают и ставят какого-то Галикарнаса.
— Галифакса, — поправил его Немиров.
— Вот-вот, — кивнул Никита Сергеевич. — Я же говорю, какого-то. Не на слуху человек — вот что удивительно. И его, считай, в председатели СНК сразу.
Они подошли к лифту. Около него уже стояли несколько неизвестных Аркадию нардепов, а также нарком здравоохранения Семашко и Долорес Ибаррури.
— Здравствуйте, товарищи, — улыбнулся им Аркадий.
— Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, — пожал ему руку Николай Александрович Семашко.
— Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь, — улыбнулась Ибаррури.
— Вообще-то, товарищ Немиров предпочитает, чтобы к нему обращались по воинскому званию, — вмешался Хрущёв с улыбкой.
— Прошу прощения, — извинилась Долорес.
— Да ничего страшного, — махнул рукой Аркадий. — Это необязательно.
Лифт подъехал, ожидающие в него загрузились и Хрущёв вспомнил о прерванном разговоре.
— Так что думаете об этой ситуации? — спросил он.
— Там же банка с пауками, — ответил на это Немиров. — Каждый хочет забраться повыше, желательно, чтобы за счёт другого. Возможно, была какая-то интрига, причём необязательно со стороны лорда Галифакса, в результате которой Чемберлен рухнул с вершины горы. Кстати, возможно, кому-то не понравилось укрепление его позиций. Насколько я понимаю, он не лорд, не виконт и даже не сэр, а у буржуев это чинопочитание играет порой ключевую роль.
Реальную причину падения Чемберлена он публично озвучить не мог, а то ведь все узнают, что он знает…
А реальная причина, как это ни странно, Индия. Точнее, один индийский гуру, скрывающийся сейчас среди густых джунглей.
Приехав на нужный этаж, они с Хрущёвым направились в малый зал заседаний, где уже должно проходить заседание Президиума Верховного Совета СССР.
— Здравствуйте, товарищи! — приветствовал присутствующих Аркадий.
— Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, — улыбнулся Калинин. — Проходите, садитесь. Мы ещё не начали обсуждение.
Аркадий сел за т-образный стол, а рядом с ним разместился Хрущёв.
Никиту Сергеевича он скоро отправит учиться — налицо нехватка высшего образования. Некоторые задачи он просто не понимает, что скрывает почти успешно, а некоторые понимает, но не так, как надо. И Аркадий не мог назвать его тупым человеком, ведь большую часть даваемых ему задач он выполняет успешно — он просто недоученный.
— Сразу хочу осведомиться по личному вопросу, — сказал Михаил Иванович. — Как семья Феликса Эдмундовича?
— Скорбит, — коротко ответил Немиров.
Дзержинский умер неделю назад, в ночь с 4 на 5 апреля. Заключение патологоанатома — тромбоэмболия лёгочной артерии.
— Эх, жаль, что такие люди уходят… — посетовал Анастас Микоян.
Немного утешало Аркадия только то, что последние свои годы Феликс Эдмундович провёл в кругу семьи, а не в кабинете.
Они виделись почти каждую неделю, и было заметно, как Дзержинский сдаёт — Аркадию было тяжело наблюдать за этим. Всё-таки, он был его лучшим другом.
— Предлагаю поставить на повестку Верховного Совета вопрос о переименовании города Нижний Новгород в Дзержинск, — выступил с инициативой Микоян.
— Уже предложено нардепами из Нижегородской области, — вздохнул Калинин. — Как и нардепы из Средневолжского края, предложившие переименовать Средневолжский край в Дзержинский край, а Самару в Дзержинск.
Железного Феликса любят в народе, поэтому неудивительно, что начали выдвигаться предложения о переименовании.
— Подождём, пока накопится достаточно инициатив, а потом подумаем на заседании, — решил Калинин. — Теперь к насущным вопросам. Иберийский пакт. Что думаешь об этом, товарищ генерал-полковник?
— А что тут думать? — усмехнулся Аркадий. — Это работает нам на руку. Пакт исключает Испанию и Португалию из европейской политики. Они обязываются не вступать в другие пакты, если они угрожают одной из сторон. Ввиду наличия многочисленных претензий европейских стран друг к другу, невозможно вступить с кем-либо в пакт, не угрожающий либо Испании, либо Португалии. Впрочем, это делает их идеальными торговыми партнёрами, в долгосрочной перспективе, но никак не идеальными союзниками. Это осознанный нейтралитет, весьма разумный в условиях надвигающейся мировой войны.
— Идеальные торговые партнёры для кого? — поинтересовался Фёдор Андреевич Сергеев.
— Точно не для нас, — улыбнулся Аркадий. — Даже если мы захотим, они едва ли согласятся торговать со своими бывшими противниками, приютившими «мятежников».
История получилась ироничной: в его прошлой жизни мятежниками выступили фалангисты, а здесь всё развернулось так, что мятежниками «оказались» республиканцы.
— Это значит, что минимум две страны в будущей войне участвовать не будут? — предположил Калинин.
— Я бы не был в этом уверен на
