«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Юлий Сергеевич Буркин
– Встаем? – услышал он голос Джорджа.
Разбудив Ринго и Пола, они высыпали в коридор. Из комнаты напротив к ним вышел Корнеев. Поймав его вопросительный взгляд, Джон пожал плечами, мол, прости, брат, ничего не вышло…
Вместе они спустились в сторожку, где на топчане храпел Сухотин, и разбудили его.
– Ну, где побывали? – сразу спросил он.
– Да нигде, – усмехнулся Джон. – Зато отдохнули классно. Я сейчас горы готов свернуть.
– А это, между прочим, тоже действие зеркал, – заметил сторож. – Побочное. Накачка энергией. Такое уже было, Вилена спроси.
– Да я и так верю, – кивнул Джон. – Я чувствую. Слушай, дружище, – попросил он сторожа, – не в службу, а в дружбу – вызови нам машину. А мы пока на воздухе пройдемся.
– Идите, гуляйте, – кивнул тот. – Будет вам тачка. Корнеев вышел из института вместе с «битлами», чтобы
пойти домой отсыпаться. На прощание Джон пожал ему руку:
– Вилен, спасибо тебе. Я не побывал в других мирах, но, думаю, это и к лучшему. Ну, их, к свиньям, эти миры. Да и нет их, наверное, вовсе.
Вилен наморщил лоб. Он ничего не понял из этой тирады. Сообразив это, Джон махнул рукой, мол, не важно, и сказал по-русски по слогам:
– Спа-сьи-бо. Хо-ро-шо!
Над кедрачом Академгородка вставал поздний рассвет. Метель улеглась, и все вокруг дышало покоем и красотой. «Бит-лы» прогуливались по прилегающему к институту краешку прекрасного дикого леса. Где-то постукивал дятел. Джон и Джордж в приподнятом настроении шли впереди по тропинке.
Джордж рассказал, что тоже как бы подзарядился – это, впрочем, естественно при медитации. Только на сей раз, по его словам, она была какая-то особенная, словно он сидел на пару с самим Гаутамой. Пол и Ринго плелись позади.
– Ну вот, проспал я все перпендикулярные миры, – пожаловался Пол.
– Какие еще миры? – не понял Ринго.
– Да шут его знает, – отозвался Пол. – Ты как уехал, Джон и Джордж не прекращали разговоры с местными гениями. Про какие-то, понимаешь, струны и вилки, про полудохлых котов и миры. За ними сюда и поехали. А я все проспал.
– И что тебе снилось?
– Да ничего. Спал как бревно. Как кедр.
– Тогда тебе еще повезло, – заметил Ринго. – А мне гадость снилась, такая… – Он не нашел слов и повторил: – Гадостная.
– Что снилось-то? – вяло поинтересовался Пол.
– А что мы все-таки не соединились снова. Потому что Джона убили, а Джордж умер от рака.
– Ха! Это на тебя его вечная шуточка повлияла. Насморк схватит, и сразу: «Умираю от рака…» А я там живой был?
– Ты-то живой. Но лучше б ты помер, извини, конечно. Такая надутая сволочь… Разговариваешь со всеми через губу. Даже со мной. При этом ведешь себя как клоун. Поешь «битловские» песни старушечьим голоском и загребаешь бабки, какие нам и не снились.
– А что, вполне респектабельная старость, – ухмыльнулся Пол, но, заметив хмурый взгляд Ринго, оправдался: – Не, про нашу великую миссию я с Джорджем полностью согласен и увиливать не собираюсь. Только все ведь когда-нибудь кончается…
– Но главное не это, – продолжал Ринго задумчиво. – Главное, что вокруг все очень плохо было. Все воюют, друг другу глотки грызут – арабы, евреи… Даже русские и украинцы, представляешь? Лайнеры падают средь бела дня – и с концами. Весь мир опутала какая-то паутина паучья, не поверишь, хуже героина. Один китайский подросток так хотел из нее выбраться, что руку себе оттяпал.
– И часто тебе такая муть снится? Может, тебе к психотерапевту?…
Джон и Джордж остановились, поджидая друзей.
Музыкантам решила составить компанию симпатичная белка с черным пушистым хвостом. Она перебегала за ними по веткам, звонко цокала и выглядывала из-за деревьев.
– Ричи, дай ей что-нибудь, – лениво посоветовал Джон. Ринго похлопал по карманам. Потом позвал зверька по-английски:
– Чак-чак!
– Это русская белка, она тебя не понимает, – сказал Пол.
– Ее зовут Полина, – догадался Джон.
– Тогда должна понимать, – возразил Джордж. – Полины, они, как правило, без ума от Ричардов.
– Ну вас… – Ринго протяжно вздохнул.
Белка смело выскочила на середину тропинки и села столбиком, сверкая черными бусинками глаз. «Битлы» остановились и залюбовались.
– Смотрите, у нее такие ободки вокруг глаз, как очочки, – заметил Джон. – Нет, не Полиной ее зовут.
– Точно, – догадался Джордж. – Ее зовут Ольга. Моя прелестная Ольга. «La-la, la-la, la-la, lovely Olga…»*, – пропел он. [* «Ла-ла, ла-ла, ла-ла, прелестная Ольга» (англ.) - переделка первой строчки песни «Прелестная Линда» из альбома Пола Маккартни «Mac'Cartney One».]
– Ричи, давай их в сугроб засунем? – предложил Пол. – Головой вниз, чтоб поменьше болтали. И вообще, пора на разворот, такси уже ждет, наверное.
Они пошли обратно. Белка поскакала за ними, поглядывая на Джорджа. Тот присел на корточки, протянул руку и сказал:
– Пусть она будет Майя. Есть такое русское имя. И многозначное. Майя, Майя, – позвал он тихонько и поцокал языком.
– У русских много интересных имен, – заметил Ринго меланхолично, садясь на подвернувшийся пенек. – Мне Полина рассказывала. Есть, например, имя Тая, созвучное с русским словом «тайна», то есть секрет, загадка. Может, ее Тая зовут, вон она какая загадочная?
Белка сорвалась с места, взбежала по руке Джорджа, остановилась на плече, сунув мордочку ему прямо в ухо, и что-то тихонько прощелкала и просвистела. Потом метнулась на другое плечо, прыгнула на свисавшую с кедра ветку и, взмахнув пушистым хвостом, исчезла в кроне, засыпав «битлов» снегом. Отряхиваясь и улыбаясь во весь рот, Джордж поднялся, прочистил ухо пальцем.
– И что она тебе сказала? – поинтересовался Пол. – Какую тайну открыла?
– Она сказала… – Джордж нахмурился, состроив одухотворенное лицо властителя флоры и фауны. – На тайном беличьем наречии, что в совершенстве знаю я, она поведала мне, братья… – Джордж
