Ответный удар - Алекс Шу

Суслов побледнел и схватился рукой за сердце.

— Вам плохо, Михаил Андреевич? Может валидолу поискать? — участливо осведомился хозяин дачи, сидящий рядом.

— Нормально, — главный идеолог глубоко выдохнул и выпрямился. — Ничего не надо, полегчало уже.

Тем временем допрос на экране телевизора продолжался:

— Для этого, — вещал Калугин, — Андропов во время подготовительного периода рассадит своих людей в Государственный комитет по радио- и телевещанию, в «Правду», «Комсомолку» и другие советские газеты.

— Думаете, что всё будет так просто? — уточнил следователь. — Раз, и все стали поливать грязью КПСС? Как-то в это всё не очень верится.

— Убежден, что просто, — ответил предатель. — Вы Двадцатый съезд вспомните. Ещё три года назад вся страна рыдала, когда Сталин умер. А потом, раз, и он уже сам тиран и враг народа. И все схавали. Были отдельные волнения, но ведь схавали же. И те, кого он из грязи в князи поднял, сами же первые его дерьмом мазали. Даже просто промолчали единицы. Почти все наверху считали своим долгом на его могилу плюнуть. А народу, что и скажешь, в то он и будет верить. Если, конечно, это грамотно сделать.

— Хорошо, допустим, и что дальше?

— А дальше, больше, — усмехнулся Калугин. — На этой волне начинаем развитие предпринимательства и частной инициативы. В заключение, на подъеме всеобщего недовольства коммунистами отменяем 6 статью Конституции.

— О руководящей роли КПСС?

— Именно. Учреждаем пост президента Союза. Даем республикам максимум самостоятельности. Местные функционеры не дураки, сразу смекнут, что к чему. Станут полноценными баями, князьками на местах. А если намекнуть, что им ничего не будет, начнут отделяться, есть лазейки в Конституции, позволяющие это сделать. По итогу, скидываем балласт, все ресурсы остаются у нас, и переходят в подготовленные частные руки. Всё.

— По вашему мнению никто сопротивляться не будет? Не забывайте, Юрий Владимирович — это ещё не всё Политбюро.

— Смешно, — ухмыльнулся Калугин. — Я вам интересную вещь расскажу. Два года назад скончался маршал Гречко. Здоровенный лось, даже в свои 72 года. С теннисной ракеткой бегал, в волейбол играл. Но был очень недоволен расширением штатов Комитета и усилением его роли в государстве. Считал, что на КГБ тратится неоправданно много денег и ресурсов. На Андропова даже наезжал. И в один прекрасный день умер. С Кулаковым та же история. Не нужен он был Юрию Владимировичу в Политбюро.

— Вы считаете, что Андропов к этому приложил руку?

— Я ничего не утверждаю. Но в подчинении Юрия Владимировича находится токсикологическая лаборатория, производящая самые современные смертельные яды, которая ни одна экспертиза не обнаружит. Разработанные ею вещества убивают людей ещё с тридцатых годов. А Андропов мне когда-то многозначительно намекнул о Гречко: мол, много о себе думал, пытался Юрия Владимировича убрать с поста главы КГБ, вот и однажды утром уснул, и не проснулся. А в Политбюро все дедушки. Большинство из них уже на ладан дышат. Никто даже не удивится, если умрут, возраст. Учитывая, что Чазов — большой друг Юрия Владимировича и сделает всё, что он прикажет, убрать любого деда из Политбюро, задача решаемая, причем легко.

Пельше позеленел, Суслов хрипло выдохнул, Громыко сидел мрачный как грозовая туча. Черненко налил в стакан воды из графина и залпом выпил. Устинов спокойно наблюдал за остальными присутствующими. Машеров внимательно смотрел и слушал видео.

Текли минуты, складываясь в часы. На экране Калугина сменил полковник Остроженко, оживленно рассказывающий о попытке захвата Ивашутина на трассе, отмазке «шпионов», «диссидентов» и других темных делишках Андропова.

Затем появился Шалманович, поведавший об оффшорных зонах Комитета, потоках денег, вливаемых в западные банки и коммерческие структуры, подготавливаемом плане по будущим скупкам советских промышленных активов, в котором он был задействован кураторами из КГБ.

Присутствующим был продемонстрирован протокол собрания МИПСА под председательством Печчеи — своеобразное руководство по переформатированию сознания советских сотрудников в рамках капиталистической либеральной идеологии.

Затем Ивашутин запустил аудиозапись разговора сотрудников ВНИИСИ Шаталина и какого-то Михаила с молодым кандидатом в группу «прогрессивных экономистов» Гайдаром, на заранее приготовленном Гришиным магнитофоне «Весна».

Молодые экономисты обсуждали будущее построение капитализма в Союзе посредством «шоковой терапии», попутно словесно оплевывая коммунистов, принимая как неизбежное «что в рынок впишутся не все, миллионов десять-пятнадцать просто сдохнет, но ничего страшного, такова цена свободного общества и рыночной экономики».

Щербицкий услышав это, грязно выругался, назвав молодых светил либеральных реформ «фашистами и мерзкими пи…арасами».

Особенное впечатление на членов Политбюро произвел Егор Тимурович. Каждый раз, что-то вещая голосом заучки-отличника, он так противно причмокивал, что старики непроизвольно морщились и кривились.

Пельше даже съязвил своим скрипучим голосом, где, мол, нашли это младое чудо, и давно ли его от мамкиной сиськи оторвали?

Присутствующим показали много других документов. Стратегию «парада суверенитетов», разработанную молодыми экономистами ВНИИСИ с коллегами из МИПСА. Фотографию улыбающихся Дэвида Рокфеллера и Аугусто Печчеи на заседании Бильдербергского клуба, участниками которого являются богатейшие люди планеты, влиятельные политики, члены известных монархических династий. Снимок в рамке висел в комнате Дэвида, и был засвечен по чистой случайности, во время интервью Рокфеллера представителям прессы. Ивашутин продемонстрировал список участников конференции «Условия Нового Мирового порядка», проведенной в итальянском поместье Дэвида, и предложил сравнить их с именами основателей «Римского клуба», созданного спустя три года. Последняя организация возглавлялась покойным Печчеи, и принимала активное участие в создании МИПСА. Списки участников конференции и создателей клуба оказались полностью идентичными.

Рассказ Ивашутина прервал здоровенный старлей, ворвавшийся в зал. Увидел Устинова, повернулся к нему, лихо козырнул:

— Товарищ маршал Советского Союза, разрешите обратиться к товарищу генералу армии.

— Обращайтесь, — кивнул Дмитрий Федорович.

— Товарищ генерал-армии, срочное сообщение, — выпалил парень, повторно отдав честь. — Приказано передать вам.

— Передавай, — приказал Ивашутин.

— Прямо здесь? — растерянно спросил старлей.

— Прямо здесь, — подтвердил генерал армии. — У меня от Дмитрия Федоровича и товарищей из Политбюро секретов нет.

— Звонил товарищ Щелоков. Он на объекте Заречье-6. На Генерального секретаря товарища Брежнева совершено покушение…

Эпилог

Утро в московской квартире выдалось пасмурным. Когда я открыл глаза, тусклая полоска света робко проникала сквозь заледеневшее окно. На