Сергей Лукьяненко - Роман-трилогия «Остров Русь»
Когда мы добрались до нее и, подойдя на цыпочках вплотную, прислушались, из-за стены доносился дрожащий детский голос:
— Гекельберри, как ты думаешь, что из всего этого будет?
— Если доктор Робинсон умрет, думаю, выйдет виселица.
— Да не может быть!
— Уж это наверное, Том.
Голоса смолкли. Я с удивлением заметил, что строгое лицо Холмса просветлело, озарилось поистине младенческой радостью. Он осторожно заглянул в окошко, вздохнул, а потом, сделав нам знак рукой, на цыпочках отошел от хибары. Мы последовали за ним. Оказавшись на приличном расстоянии от строения, Холмс шепотом спросил наших спутников:
— Как, вы говорили, зовут детей?
— Костя и Стас.
— Отсюда следует, джентльмены, что я все же ошибся в способе выбора книги.
Я как всегда поразился прозорливости своего друга и способности его к трезвой критической самооценке. А он продолжал:
— Поэтому предлагаю вернуться. Для этого нам необходим шкаф. Какие будут предложения?
— Единственный выход, — заявил Кубату, утирая с лысины пот, — зайти в первый попавшийся дом.
— Не, — отозвался негр, — по морде получить можно.
Мак-Смоллет опасливо покивал.
С ними согласился и мой гениальный друг:
— Есть подозрение... точнее уверенность, что мы находимся в Америке, в начале девятнадцатого века. А тут с непрошенными гостями не церемонятся.
Переговариваясь, мы медленно побрели по дороге к центру городка.
— Эврика! — прошептал Шерлок, уставясь на дверь небольшого каменного строения. Вглядевшись, я понял, что это церквушка.
— Тут нет никого, а уж шкаф-то найдется, — объяснил свое возбуждение Холмс и, подойдя к двери, принялся ковыряться в замочной скважине вынутой из кармана штуковиной.
— Холмс! — вскричал я. — Это святотатство!
— Спокойно, Ватсон, — ответил он невозмутимо. — Я, как вам известно, атеист. К этому мировоззрению я пришел с помощью методов дедукции и индукции. Если Бог есть, то он должен был бы сам наказывать воров и убийц. Значит, если Бог есть, то не нужен был бы я — сыщик. А раз я есть, значит, Бога нет.
Я просто онемел от такого цинизма.
Рыжий Мак-Смоллет уважительно наблюдал за действиями Холмса. Когда дверь наконец со скрипом отворилась, он присвистнул:
— Люблю специалистов! Где это вы научились?
Иванду ответил за Холмса:
— С кем, брат, поведешься, от того и наберешься.
В полутьме, проследовав через проход между рядами скамей, мы поднялись по лестнице на хоры и там действительно обнаружили платяной шкаф с висящими в нем одеяниями певчих. Не раздумывая более, мы по очереди стали влазить в него. Я стоял предпоследним, замыкал отступление негр.
Вдруг маленький зал осветился неровным огоньком свечи.
— Кто здесь?! — опасливо осведомился вошедший с подсвечником в руке. Судя по одежде, это был священник.
— Быстрее, — крикнул я Иванду и прыгнул вперед. Иван последовал моему примеру, и через мгновение мы вывалились на пол Кощеевой библиотеки.
— Стой, Джим! Господь покарает тебя! Я скажу вдове, и тебя продадут на Юг! — успел я еще услышать крик священника.
Интересно, за какого Джима приняли Иванду? Но этого я не узнал, так как вновь оказался в замке Кащея. Холмс стоял рядом с опасно накренившимся шкафом, любовно поглаживая вытащенную из-под ножки книгу. «Приключения Тома Сойера», — прочитал я на обложке и сразу все понял. Как же, известный юмористический романчик...
— Печально, печально, — Кубату прошелся по библиотеке, подозрительно поглядывая на отобранную Холмсом стопку книг. — Что мы имеем? Побывали в двух вымышленных мирах, детей не нашли. Бесцельно потраченное время.
— Почему же «бесцельно»? — возмутился Холмс. — Все было интересно и, не побоюсь сказать, поучительно. В детстве книга о Томе Сойере оказала на меня огромное влияние! Особенно продолжение, «Том Сойер — сыщик». Том блестяще применяет дедуктивный метод, который я впоследствии развил.
Помолчав немного, Холмс смущенно добавил:
— Я и детективом-то решил стать, подражая мистеру Сойеру. Вот. Никогда, никому в этом не признавался...
Шерлок достал трубку и нервно закурил. Кубату и Мак-Смоллет смущенно переглянулись, Иванду крякнул. Я подошел к Холмсу, положил руку ему на плечо и тихо сказал:
— Не смущайтесь, друг мой. Я ведь тоже... врачом стал, начитавшись «Доктора Дулитла».
— А я... я... — Кубату сглотнул комок в горле, — я генералом-диверсантом стал, потому что в детстве «Семнадцать мгновений весны» прочитал. Хорошая книга, душевная. Я потом еще продолжения пробовал писать: «Восемнадцатое мгновение весны», «Девятнадцатое...»
— Я, — пробасил внушительно Иванду, — как грамоте обучился, так сразу бояна французского — Дюму — читывать стал. Вот... — он сокрушенно развел руками, — дочитался.
Мы все повернулись и уставились на Мак-Смоллета. Тот смущенно заерзал:
— Ну... а чего... нормально. Меня в детстве орфографический словарь потряс. Слов много, все разные... Стал переводчиком.
— Друзья! — Кубату обвел нас большими влажными глазами. — Возьмемся за руки, друзья! Всех нас книги наставили на путь истинный! Всем лучшим в нас мы обязаны книгам! Книга — лучший учитель! Книга...
— Лучший подарок! — радостно встрял Мак-Смоллет. Кубату поперхнулся, закашлялся и неуверенно предложил:
— Может это... отдохнем, поспим...
Я был с ним согласен, однако Холмс, почему-то, придерживался иного мнения.
— Скажите, генерал, — обратился он к Кубату, — а можем ли мы отдохнуть в вымышленном мире? Выспаться, покушать, попутно ища юных джентльменов?...
— Попал в цвет, — поддержал Холмса Мак-Смоллет.
— Ребятам, конечно, трудно, но и мы устали... — почесал затылок генерал. — Холмс, вероятно, у вас есть и более серьезные аргументы в пользу этого плана?
— Есть. Этот черный маг, Кащей Бессмертный, он на свободе?
— Да, скрывается, и где — неизвестно, — признал Кубату.
— Так вот, — продолжал Шерлок, — что если негодяй вернется в свой замок и нападет на нас, пока мы спим?
Все переглянулись. Я, хоть и не мог до конца поверить в волшебство, спросил:
— Кубату, а у вас есть... э-э-э... защита против магии? Заклинания, амулеты, молитвы?
— Как вы уже убедились, дорогой Ватсон, — сухо ответил Кубату, — нет.
— Значит мы в опасности, — заключил Холмс. — Несмотря на ум генерала, отвагу и силу Иванду, находчивость Мак-Смоллета, а также наши скромные способности — угроза от Кащея остается. Не лучше ли нам ночевать в Вымышленных мирах?
— Там тоже опасно... — уже соглашаясь сказал Кубату. — И магия порой бывает...
— Но не такая черная! — Холмс заявил это, не заметив, как насупился и помрачнел Иванду. Порой мой гениальный друг был несколько бестактен.
— Ладно, — решил Кубату. — Давайте взглянем, куда направимся на ночлег...
Он подошел к стопке книг, выбрал одну... Удивленно наморщил лоб.
— А это еще что за книга? Авторы незнакомые...
Повертел книгу в руках и сказал иронически:
— Ну а название-то... «Сегодня, мама!» Книги надо называть по-другому, интригующе и экзотически. Скажем: «Тегеран, сорок пять минут первого ночи...» Так, о чем здесь пишут-то?
Раскрыв книжку Кубату с выражением прочитал:
«Между тем наши собеседники окончили короткое совещание, и оранжевоголовый откашлялся.
— Давайте знакомиться, детишки, — сладким голосом сказал он. — Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли; переводчик.
— Земли? — ахнули мы с братом.
— А он, — Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, — генерал-сержант Кубатай, командующий космофлотом, лицо особо важное.
Выдержав короткую паузу, он добавил:
— На вид он — хитрый перец. Но душа у него добрая, ребятишки.»
Не знаю, чем этот незатейливый отрывок так поразил Кубату и Мак-Смоллета. Кубату застыл с открытым ртом, а Мак-Смоллет отступил на шаг и прикрыл голову руками.
— Так... — прошептал Кубату. — Это... что... как же так? О ком?
— Мне кажется, — сухо сказал Холмс, — что в этом отрывке говорится о генерале Кубатае и переводчике Смолянине. Что-то мне напоминают эти имена, джентльмены...
И тут меня осенило. Пользуясь дедуктивным методом моего друга, я сделал великое открытие раньше, чем он сам!
— Кубату! — заорал я. — Вы не Кубату, вы Кубатай! А Мак-Смоллет — это Смолянин! Я разоблачил вас!
Холмс страдальчески посмотрел на меня; видимо, своей догадливостью я уязвил его честолюбие. Сказал:
— Бесспорно, бесспорно. Ватсон прав. Так что же вы нам скажите, джентльмены?
Кубату по-прежнему смотрел в пространство и бормотал:
— Как... что... я — хитрый перец? Я, генерал-сержант, диверсант, герой и — «хитрый перец»?
