Будет только хуже - Виктор Климов
Как бы власти не упрашивали людей уезжать в глубь страны в сторону Урала и Сибири, и даже выдавали специальные карты с указанием чистых, не заражённых радиацией зон, люди в большинстве своём, гонимые каким-то всеобщим инстинктом и почти религиозной верой в неуязвимость столицы, рвались попасть в Москву. И это несмотря на то, что столица уже еле-еле справлялась с наплывом беженцев. По этой причине Москва с каждым днём становилась всё более и более лакомой целью для нанесения удара и совсем не факт, что в следующий раз противоракеты сработают так, как надо. В конце концов, их количество тоже не бесконечное, а любая система нет-нет да и даёт сбой, особенно в рамках тотального дефицита запасных частей и энергии.
Всё шло к тому, что людей будут отправлять за Урал принудительно. Да, ради их же блага, но кто об этом будет задумываться? Наверняка начнутся бунты, в том числе подогретые иностранными спецслужбами, а это повлечёт виток репрессий. Интересно, как обстоят дела в той же Америке? Вроде Казахстан открыл границы, но как бы ситуация не сложилась, как с Мексикой. В конце концов, в Китае обстановка была чуть менее напряжённой.
Сколько погибнет людей, если в ходе Второй волны на Москву упадёт хотя бы одна бомба? А если таких боеголовок будет две, три или больше? Счёт жертвам пойдёт на десятки миллионов, в то время как по самым оптимистичным оценкам война унесла уже минимум пятьдесят миллионов жизней во всём мире. И вот тогда страна может погрузиться в самый настоящий последний хаос, из которого не факт, что сможет выбраться.
Падение Москвы стало бы триггером разрушительных процессов, которые с вероятностью девяносто девять процентов приведут к деградации и быстрому разрушению государства. И… добро пожаловать в новый ядерный феодализм.
Влад, глядя в окно, за которым пролетали унылые чёрно-белые пейзажи, думал, что мог бы тоже уехать из города вместе с Алей. Уехать как можно дальше. Да, его автомобиль был сломан и ждал необходимой детали, но можно же было к кому-то пристроится пассажирами и выполнять функции охранника, или, на худой конец, тупо угнать машину, благо брошенных авто хватало. Другое дело, что угонщик из него так себе.
Почему они остались в городе? И ведь они даже не обговаривали этот момент, вот в чём дело. Ну, остались и остались, тогда город казался безопасным местом. А сейчас он превратился в радиоактивные руины с поставленными на грань выживания уцелевшими в этом кошмаре людьми.
Если бы они тогда уехали, то Аля была бы сейчас жива. Могла бы быть жива, поправил себя Влад. Какое продолжение имел бы их отъезд неизвестно, но всё-таки шансов было бы больше. Они могли бы затеряться среди таких же сотен тысяч и миллионов беженцев, и никакие наёмники не смогли бы их найти.
Дворники, поскрипывая, продолжали методично сметать налипающий на лобовое стекло снег, а Алексей, обычно разговорчивый даже в самых экстремальных условиях, вёл автомобиль только к одному ему известному пункту назначения, молча смотря на дорогу. Со своими спутниками за всё время пути с утра он перебросился лишь несколькими фразами и то больше обращался при этом к Владу.
Ехать приходилось осторожно, строго соблюдая скоростной режим, а иногда и вообще ползти с черепашьей скоростью, так как дорога была скользкой от падающего мокрого снега. К тому же по ходу движения на обочине периодически встречался припаркованный как бог на душу ляжет транспорт, а пару раз на их полосу движения выскакивали машины скорой медицинской помощи. Впрочем, и им приходилось несколько раз выезжать на встречку, объезжая места аварий, которых было несоизмеримо много по сравнению с любым другим временем. Люди просто не успели «переобуть» свои автомобили в зимнюю резину, если вообще могли её отыскать в этом беспорядке.
Кроме дорожно-транспортных происшествий продвижение тормозили блокпосты, встречающиеся почти у каждого мало-мальски крупного населённого пункта и вообще на трассе. Почти каждые полчаса, а, может и чаще, Алексей был вынужден останавливаться, чтобы показать документы на себя и на пассажиров вооруженным людям.
Во время одной из такой остановок на очередном блокпосту, Алексей вышел из автомобиля и заговорил с военными, пока те проверяли их документы. Один из них подошел к автомобилю, потребовал опустить стекло и всмотрелся в лица пассажиров, сравнивая их с фотографиями на пропусках.
В этот момент неподалёку раздалось сразу несколько сливающихся в одну автоматных очередей.
- Что случилось? – спросил Алексей сержанта, который проверял их документы.
- Очередная банда, - коротко ответил тот, возвращая бумаги. - Представляешь, главарём был преподаватель музыки из консерватории. В своё время руководил хором.
- А?.. – начал было Алексей
- А банда как раз и состояла из хористов.
- Ничего себе, - покачал головой пограничник.
- Ага, и пацаны, и девчонки. Препод харизматичной личностью оказался, смог их подчинить и сколотил что-то вроде секты судного дня. Беспредельничали по полной, убивая всех, кто отказывался к ним присоединиться. Даже порешили местных уголовников, которым удалось сбежать в первые дни из местной колонии.
- А эти-то как сбежали, здесь же взрывов не было.
- Ну и что, что не было, - философски рассуждал сержант. – Фсиновцы разбежались по домам спасать семьи, бросив зеков на произвол судьбы, ну и понеслось.
- И что теперь с сотрудниками охраны? – поинтересовался Алексей.
- Кого поймали – арестовали. Ждут суда. А кого нет – так сильно их и не ищут, не до этого.
- И много таких случаев?
- Каких? – уточнил сержант. – Типа, когда администрация тюрьмы слилась? Если в целом по стране, то немного, насколько знаю. Всё-таки не у всех нервы сдавали.
Алексей положил документы в нагрудный карман и пожал руку сержанту.
- Ну ладно, бывай! – они ударили по рукам.
- И тебе не хворать, граница! – сержант замахал рукой солдатам, чтобы те пропустили машину через блокпост.
Он вернулся за руль и завёл двигатель, машина двинулась дальше.
В один из переездов, когда на их пути долго не попадалось ни деревень, ни блокпостов, Влад решил вернуться к тому, что Алексей им рассказывал ещё в здании полиции перед самым взрывом.
- Слушай, я хотел бы кое-что прояснить относительно нашей миссии, - произнёс он, когда радио перестало ловить.
Пограничник мельком взглянул на него и снова стал смотреть на дорогу.
