Эльфийский бык 2 - Карина Демина
— Мой остановит, — улыбнулась Алёнка. — Поверь…
И добавила:
— Я ведь не только дать могу, но и забрать… скажем, волосы… или вот молодость. Красоту… в общем, если дело лишь в этом, не бери в голову. Поверь, женщины быстро понимают, с кем воевать не стоит.
— Кроме того, я не уверен, что тебе там, где я живу, понравится… там нет… леса… и родника… парк вот только. И пруд.
— Родник открыть — не такая уж проблема, раз уж пруд есть. А лес из парка сделать и вовсе несложно.
Александру представилось, как по мановению руки придворный парк превращается в придворный лес… матушку это точно не порадует.
А потом подумалось, что это смешно: делать предложение и сразу отговаривать.
— По-настоящему дело ведь не в этом? — Аленка рисовала пальцем на воде круги и те вспыхивали огоньками. — В чём ты сомневаешься?
— Скорее в ком. В себе… у меня была невеста…
— Была?
— Была.
— Это хорошо, что была…
— Почему?
— Да так… не бери в голову, — Аленка смутилась. — Просто… когда она есть, то уже сложнее. Возникает этот… моральный конфликт. А почему была?
— Нашла другого. И сказала, что он много лучше… да и много всякого другого…
— И ты страдаешь?
— Не то, чтобы… да и не скажу, что я любил её. Скорее уж мне казалось, что мы испытываем друг к другу симпатию. А значит, из брака что-то да может получиться. Пусть без большой любви, но хотя бы с уважением друг к другу… и в целом… как-то не особо я в любовь верил.
— А теперь?
— Теперь не знаю. Прыгать с обрыва не тянет.
— Только морды бить… — усмехнулась Аленка.
— Ну… это само собой получилось… вообще он первым начал!
— Ну да. Так оно и бывает. За что хоть дрались? Или так, без повода?
Подмывало сказать, что он, Александр, вступился за честь девичью или имя доброе, или за что там приличные люди в драки ввязываются, чтоб не выглядели они банальным мордобоем. Но врать показалось… неуместным?
Неправильным?
— За мотоцикл… в прошлый раз у меня отняли. А тут вот… может, вернут ещё.
— Это вряд ли, — Алёнка обижаться не стала. — Они не из тех, кто слово держать станет. Ты в следующий раз осторожней. Это ты честный и думаешь, что все вокруг такие же. А с них станется любую подлость сотворить… тёмные люди. Погоди.
На кончиках пальцев появилась искорка, правда, не рыжая, вроде тех, что догорали в траве, но ярко-зелёная, цвета молодых листьев.
— Закрой глаза, — попросила она. — И не двигайся… будет щекотно. Немного…
Александр глаза закрыл.
И стало не щекотно, а вот… такое чувство… странное. Нет, до бабочек в животе или головокружения, которое должно быть при любви, далеко. Просто… странно.
И смешно.
И действительно нос зачесался.
И глаза приоткрыть тянет, подсмотреть. И дышать страшно, вдруг да сдует он эту искорку-листочек.
Прикосновение Александр ощутил. Ласковое, невесомое, будто ветер тронул. А потом тепло. А потом… щекотно? Да будто перо в нос всунули… и…
Он всё-таки чихнул.
И громко так.
Где-то вверху ухнул филин, причём превозмущённо: ночью тишину блюсти надо, а не чихать тут…
— И-извини, — Александр коснулся носа.
Дышать стало легче.
А зуд… зуд ушёл под кожу. И теперь чесалось уже под глазами, но он мужественно терпел. И над глазами тоже. И… и лучше бы у него фингалы дальше были!
— Ничего. Хоть не ругаешься…
— А кто ругается?
— Братья. Младшие. Говорят, что лучше они с битой мордой ходить будут, чем это вот…
В чём-то Александр их понимал. И наверное, чтобы не ляпнуть это вот, ляпнул другое:
— Так замуж за меня пойдёшь?
— Дай подумать. Уехать от родного дома туда, где меня не примут, не полюбят… сперва… и в целом будет сложно?
— Издеваешься?
— Да нет. Скорее рада.
— Чему?
— Редко случается встретить человека, который честный. Выходит, нравлюсь?
— Нравишься.
— Сильно?
— Ну… нельзя сказать, что я прям голову от любви потерял.
— Говорю же, честный.
— Надо было соврать?
— Многие бы и соврали, — Алёнка сидела рядом, руку протяни и коснёшься. — Многие и врут. Или молчат. Или просто не думают. Как дети, когда собачку просят завести.
— Ты не собачка. И я уже коня завёл.
— Ну да, коня завёл, надо теперь и жену. Но хорошо, что ты понимаешь.
— Честно говоря, я уже и сам не уверен, что понимаю… слушай, если я лягу, то ничего? Не нарушу тут, не потопчу…
— Не нарушишь и не потопчешь. Ложись. И засыпай.
— Да я как-то… просто немного устал, похоже…
Усталость пробиралась изнутри. И нельзя сказать, что была она вовсе неодолимою. Скорее обыкновенною такою. Да и время-то самое ночное, вот и тянет ненадолго глаза прикрыть.
Александр и прикрыл.
А потом Алёнка запела. Тихо так, почти шёпотом. И голос у неё странный, нечеловеческий, то ли ветер в ветвях заплутал, то ли вот вода бежит по руслу, трётся о камни и мурлычет. То ли звёзды на небе звенят. И спокойно так.
Уютно.
Будто в детстве, когда ни забот, ни тревог. И ответственность на плечи не давит, зато сны снятся волшебные и цветные, в которые так легко поверить.
Наверное, так нельзя.
Неразумно.
И на предложение не ответила… эта мысль была, пожалуй, последней.
Глава 35
О бессоннице, эльфийских послах и эльфийских тайнах
Из хронического у меня только нехватка денег и ожидание светлого будущего.
Из беседы о душевном и физическом здоровье.
Младший сын наследника третьей ветви дома Ясеня снова маялся бессонницей. Состояние это, когда усталое тело требует отдыха, а разум замирает на грани, было ему хорошо знакомо и даже привычно.
Давно уже не помогало ни теплое молоко, смешанное с мёдом.
Ни травяной отвар.
Ни даже человеческие лекарства, которые одно время приносили избавление, что во многом примиряло Калегорма и с людьми, и со странным их миром.
Мир даже пробудил интерес.
Вялый, но… он давно не испытывал интереса практически ни к чему, что весьма беспокоило Владычицу.
Лекарств хватило на пару лет.
Пару лет почти нормальной жизни. Калегорм даже начал вспоминать, каково это, быть
