Мэри Джентл - Том I: Пропавшая рукопись
Голос принадлежал толстухе в коричневом платье и белой мантилье, обеими руками прижимавшей к животу кошелек. Ее одежда была из дорогого шелка, покрытого вышивкой; в вырезе платья виднелся сосборенный ворот сорочки из тончайшего батиста. На морщинистом вспотевшем белом лице видны были только двойной подбородок, круглые щеки и нос пуговкой. Глаза — все еще молодые, прекрасного зеленого цвета.
Требовательным тоном она продолжала:
— Зачем это ты вернулась на позор всей семьи? Ты меня слышишь? Где мой племянник Фернандо?
Аш вздохнула. Прошептала про себя: «Только не сейчас…» Флора сделала шаг назад.
— Кто эта старая ведьма? — поинтересовался алебардщик в хвосте эскорта.
— Мадам, Фернандо дель Гиз сейчас находится во дворце герцога, — вмешалась в разговор Аш, не дав заговорить Флориану. — Полагаю, что найдете его у визиготов!
— Я тебя спрашивала, а? Ты, мерзость!
Это было сказано довольно небрежно.
Люди в мундирах Льва зашевелились; следовало учесть, что на этой улице не было ни одного бургундского солдата, что дама — хоть одета, как дворянка, но без сопровождения… Кто-то хихикнул. Один из лучников вытащил кинжал. «Сучонка!» — пробормотал кто-то.
— Капитан, уделать нам старую суку? — громко спросил Эвен Хью. — Конечно, такое омерзительное старое дерьмо, но наш Томас всегда готов уестествить любое двуногое, ведь так?
— Да уж получше, чем ты, валлийский ублюдок. Зато я не трахаю любого четвероногого.
Они говорили все это, идя без остановки быстрым шагом, широкоплечие мужики в доспехах, рука каждого — на эфесе кинжала.
— Придержать языки! — рявкнула Аш и положила руку на плечо Флориана.
Пожилая женщина прищурилась от ярких лучей солнца, косо падающих на улицу между крышами домов, и искоса взглянула на Аш:
— Не боюсь я твоих головорезов.
Аш ответила ей без резкости:
— Значит, вы определенно глупы, потому что им ничего не стоит вас убить.
Женщина рассердилась:
— Здесь герцог соблюдает перемирие! Церковь запрещает убийства!
Глядя на эту даму в ее аккуратном платье, местами покрытом пятнами соломенной пыли, в белой мантилье, складками свисающей под подбородком, и зная, как мгновенно все это может смениться другим зрелищем: сорванный головной убор, растрепанные седые волосы, изрезанное в лохмотья платье, окровавленная сорочка, обнаженные тощие ноги, раскинутые по камням мостовой, — Аш заставила себя говорить очень спокойно:
— Мы убиваем, чтобы заработать на жизнь. И это становится привычкой. Они могут убить вас ради ваших башмаков, не говоря уж о кошельке, но, скорее, просто ради потехи. Томас, Эвен, эту даму зовут — кажется, Жанна? — и она — родня нашего хирурга. Руки прочь. Вникли?
— Да, капитан…
— И чтобы я не слышала такого разочарования в голосе!
— Да ну, командир, такое дерьмо! — заметил Томас Рочестер. — Можете считать, что я в отчаянии.
Казалось, они заполнили всю улицу: гурт мужиков, в камзолах на подкладке поверх кольчуг, к ногам ремнями привязаны стальные пластины, с поясов свешиваются мечи с длинными эфесами. Они вопили во всю глотку, и под прикрытием грохочущего пивного голоса Эвена Хью: «Да ей бы в публичном доме не откололось и за мешок золотых луидоров!» — Аш проговорила:
— Флориан, твоя тетя?
Флориан с застывшим лицом смотрела вперед. Потом сказала:
— Сестра моего отца, Филиппа. Капитан Аш, позвольте представить мадемуазель Жанну Шалон…
— Нет, — сочувственно сказала Аш. — Не позволяю. Не сегодня. На сегодня с меня хватит!
Пожилая женщина вошла прямо в группу солдат, не обращая внимания на их грубое веселье. Схватила Флориана за плечо камзола и дважды встряхнула слабыми судорожными движениями руки.
Аш увидела это со стороны глазами Томаса и Эвена: коротенькая старая толстуха хватает их хирурга, а высокий сильный молодой человек в замызганной одежде в смятении беспомощно смотрит на нее сверху вниз.
— Если не хочешь, чтобы ей было больно, — предложил Флориану Томас Рочестер, — мы ее просто оттащим от тебя. Где живет семья?
— А по пути поучим хорошим манерам, — энергичный черноволосый Эвен Хью затолкал кинжал в ножны и сзади взял женщину за локти. Он сильно сжал руки, и Жанна Шалон побледнела под своим летним загаром, выдохнула и обмякла в его руках.
— Оставьте ее в покое, — Аш пристально смотрела на валлийца, пока он не расслабился.
— Дайте я посмотрю, тетя Жанна! — Флора дель Гиз протянула к тетке длинные пальцы и осторожно поворачивала ее пухлые руки в локте. — Черт бы тебя побрал! Постой, попадешь ко мне в палатку, Эвен Хью…
Командир валлийских копьеносцев перехватил руками тело дамы, с неловкостью заметив, что все еще прижимает ее к груди. Жанна Шалон, почти теряя сознание, освободившейся рукой хлопнула его по щеке. Он пытался поддержать ее, не прикасаясь к широкой талии и бедрам, подхватил, когда она стала падать, и в итоге опустил ее на камни мостовой, буркнув:
— Хреново, Флориан, парнишка; избавься от старой коровы! У всех у нас дома тоже семьи, правда? Потому мы и оказались тут.
— Еще не хватало! — Аш сама оттолкнула мужиков назад, растолкав толпу потных тел, заслоняющих доступ воздуха к лежащей. — Ради Бога! Она дворянка. Вбейте в свои тупоголовые башки, ведь герцог выгонит нас из Дижона! Кстати, она еще и тетка моего хренового мужа!
— Тетка? — засомневался Эвен.
— Да, тетка.
— Вот ведь говно. И он теперь тут со своими дружками-визиготами! Да куда же ему без них — у него на штанах их клеймо, я сам видел.
— Тихо! — рявкнула Аш, не спуская глаз с Жанны Шалон.
Флориан грубо сорвала белый льняной головной убор. Веки женщины задрожали. Ко лбу прилипли пряди седых волос. Красное, потное лицо постепенно принимало более нормальный вид.
— Воды! — рявкнула Флориан, не глядя протянула руку. Томас Рочестер торопливо снял через голову лямку своей фляжки с водой и сунул ей.
— Как она?
— Нас никто не видел!
— Вот дерьмо, кажется, идут бургундцы.
Жестом Аш прекратила все разговоры:
— Вы — пройдите в конец улицы, убедитесь, что никого нет на горизонте. Флориан! Она умерла или что?
Под пальцами Флориана бился пульс, морщинистая кожа над ним вздрагивала.
— Очень жарко, она слишком тепло одета, вы ее испугали до потери пульса, вот и обморок, — выпалила хирург. — Ну, в какую еще неприятность вы меня втравите?
Аш слышала, что голос Флоры дрожит, несмотря на браваду.
— Не волнуйся, я все улажу, — уверенно сказала Аш, не имея совершенно никакого представления, как можно что-то уладить после такой крупной неприятности. Но ее уверенный тон успокоил Флориана, несмотря на то что хирург, возможно, отлично знала, что Аш не может ответить, как.
— Поставьте ее на ноги. — И добавила: — Ты, Саймон, сбегай раздобудь вина. Бегом.
В минуту паж копьеносцев Эвена домчал назад до гостиницы, потому что солдаты Аш начали уже переминаться с ноги на ногу, вспомнив, что они находятся в городе, чувствуя благоговение просто от большого количества улиц в городе и народа и вспомнив, что бургундская армия стоит лагерем под стенами города. Аш, стоя на коленях рядом с Флорианом и глядя в лицо старухи, слышала их комментарии и видела выражение их лиц.
— Я тебя вырастила! — невнятно заговорила женщина. Она открыла глаза и пристально смотрела на Флориана. — Чем я была для тебя? Только нянькой? А ты постоянно хныкала, звала умершую мать! Никогда не поблагодарила!
— Садись, тетя. — Флора говорила решительно. Она сильной рукой обхватила тетку за спину и подняла ее. — Выпей вот это.
Толстуха уселась на мостовой, не замечая, что ноги у нее раскинуты в стороны. Она заморгала от яркого света, увидев ноги окружающих ее мужчин; и открыла рот, оттуда просочилась струйка вина, которое Флора вливала ей в рот, раздвинув губы.
— Если у нее хватает сил спускать с тебя стружку, значит, выживет, — угрюмо сказала Аш. — Пошли, Флориан. Нам надо уносить ноги.
Она подсунула руку под мышку хирургу, стараясь поднять ее. Флора отбросила ее руку:
— Тетя, давай я помогу тебе встать…
— Руки прочь от меня!
— Я сказала, уходим, — настойчиво повторила Аш.
Жанна Шалон сдавленно вскрикнула и схватила с мостовой испорченный головной убор, напялила его на седые волосы.
— Подлая!..
Вооруженные мужчины засмеялись. Она не обратила на них внимания, зверем глядя на Флориана:
— Ты, подлая мерзавка! Я всегда это знала! Даже в тринадцать лет ты совратила ту девчонку…
Дальнейших ее слов было не слышно, их заглушили хриплые комментарии. Томас Рочестер наклонился вперед и хлопнул хирурга по спине:
— В тринадцать? Миленький такой педик!
Губы Флориана неохотно скривились в улыбке. Блестя глазами, она беспечно сказала:
— Да, была такая. Лизетта. Ее отец был нашим псарем. Черные такие кудри… хорошенькая девочка.
