Влад Савин - Ленинград-43
— Михаил Петрович, — ох, так и не приучил Аню по имени меня называть! — Я буду ждать, как тогда. И надеюсь, ты свое обещание не забудешь, наконец? С Новым годом, мой Адмирал!
Мда, обещал я Анечке экскурсию по «Воронежу», так и не получилось пока, то одно мешало, то другое! И желает, значит, женушка моя, чтобы я вернулся целым и невредимым и вместе с кораблем. Так обещано, после этого похода снова идем в Северодвинск к заводской стенке — но о том скажу после.
— Иван Петрович, — а это нашему старпому, — я вас жду. И буду ждать столько, сколько нужно, и до Победы, и после. Твоя Лена.
— Сереженька, дорогой, ты только вернись! Я только с тобой хочу быть. Твоя Настя, — Сереге Сирому, нашему меху.
И дальше — люблю, жду, надеюсь, и конечно, с Новым годом! Вот не знал, что у стольких наших уже кто-то есть. Так впервые услышал, что у Князя, нашего доктора — какая-то Надя. А у Бурого, «бычка-три» — Света. Ну и у остальных — хоть список составляй! Интересно, все Анечкины протеже, или хоть кто-то со стороны затесался? Лично я к этому явлению теперь отношусь спокойно — поскольку Аня моя ну нисколько на «товарища Парамонову» не похожа! Ну а другие — пусть решают каждый за себя.
Была и елка — несколько веток в вазе, в кают-компании, украшенная тем, что нашлось под рукой. И праздничный ужин — спасибо коку! Мы уходили из Полярного утром тридцать первого, в жуткой спешке. Как после узнали, через час, как мы отдали концы, явилась американская делегация, с разочарованием обозрев пустой причал — вероятно, прямо послать их наши сочли недипломатичным, так что — простите, но корабль ушел, ваше возвращение обеспечивать. Ясно, что не отвяжутся — но во-первых, время выиграем, до Победы, а значит, и окончания ленд-лиза, не так много и осталось, во-вторых, когда снова попросятся, тогда и будем думать, ну а в-третьих, не будет нас на Севере через год, а может и раньше!
Хотя, думаю, до Победы нас отсюда не сдернут. Задача осталась — «двадцать первых» немок от конвоев гонять, ведь если узнают, что нас на театре нет, так непременно полезут стаями! Со старыми лодками наши и сами наловчились бороться, но вот «двадцать первые» — сколько их здесь есть, черт их разберет? Разведка утверждает, что минимум одна — которая «Трешер» и потопила. И факт, что наша ПЛО ее не заметила, вызывает тревогу — значит, могут они и в нашу оперативную зону проникать, и довольно глубоко? А северный путь у нас стратегический, очень много по нему поступает, и для фронта, и для советской промышленности, и конкретно для нашего Атоммаша (хотя американцы про то не знают), и не только по ленд-лизу, но и за золото — так что даже если один транспорт потопят, убыток! А значит, появляться еще нам в море Полярным Ужасом, на немцев страх наводить, чтобы севернее широты Тронхейма нос сунуть не смели! Завтра мы и Тронхейм возьмем — продвигаемся к нему по суше от Буде — в Нарвик, ставший на Норвежском фронте нашей главной тыловой базой, грузы и подкрепления идут как по морю, так и по железке через Швецию (как договор, на этот счет заключенный, с нейтралитетом сочетается, то пусть дипломаты обоснуют). А вот немцам хуже — Северный флот активно работает по фрицевской коммуникации, которая с юга на Тронхейм, там уже успела С-56 отличиться, крупный транспорт потопила два дня назад.
В Нарвике сейчас, считай, вся бригада подплава СФ — и первый, «котельниковский» дивизион (пять больших лодок, «тип К»), и второй дивизион, бывшие тихоокеанцы, подводные минзаги Л-15 и Л-16, и четыре «эски», и третий, тоже смешанный, два заградителя, Л-20 и Л-22, три «щуки», Щ-402, Щ-403, Щ-404, и две «эски», С-101 и С-102 — и еще, наверное, место и ремонтно-обеспечивающие мощности остались, немцы в Нарвике и два десятка субмарин базировали. В Главной базе (Полярное) сейчас лишь дивизион «малюток», в иной истории они очень хорошо работали отсюда до Петсамо — но здесь Печенга давно наша, а от Нарвика до Тронхейма дальности у «малышей» не хватает. Еще новые лодки С-103, С-104, М-200, М-201 пока вне состава дивизионов, проходят курс боевой подготовки. Итого двадцать семь подлодок налицо, не считая нас, и еще отряд в Северодвинске в составе Щ-422 и двух «немок» — ту, которую большаковцы притащили, и U-251, захваченную еще при охоте на «Шеер» — кстати, корму ей подлатали, и винты поставили, из захваченных в Нарвике немецких запасов, так что U-бот сейчас на ходу, несколько раз изображал в кино флотилию Свободной Германии, с разными номерами на рубке, а в дальнейшем с его помощью предполагается акустиков кораблей ПЛО обучать.
А вот с флотским ленд-лизом мы в этой реальности пролетели. Нет на СФ ни линкора «Архангельск» («Роял-Соверен», потоплен немцами у Нарвика), ни крейсера «Мурманск», ни «эсминцев ПЛО», ни лодок британской постройки. И продать или одолжить нам что-то современное американцы отказываются, ссылаясь на свои большие потери — знаю, что наши вели переговоры насчет эсминцев типа «Флетчер» и эскортных авианосцев — пока получили лишь торпедные катера (хорошие, в общем, кораблики!), и охотники ПЛО (малые противолодочные), еще тральщики ожидаются — и всё пока! Так что даже та эскадра, что в Мурманск пришла, числом и боевой мощью кроет наш СФ, как бык овцу. Хотя, если случилась бы война, с авианосцами у янки был бы большой вопрос — даже у тяжелых «эссексов» при волне четыре-пять баллов с палубы работать нельзя, а здесь зимой штормит постоянно, это вам не Тихий океан, где нормальная погода, когда лишь не тайфун. Но теоретически из Баренцева моря американская палубная авиация перекрывает весь наш Север, а зайдя в Белое море, достанет и до Ленинграда — так что, предвидя будущую «холодную войну», быть нам приписанными к СФ, пока ресурс у нашего «Воронежа» не кончится — и предполагается, что случится это, когда уже вступят в строй первые атомарины с Севмаша — на замену.
Но это будет после Победы. И даже не сразу — Япония еще не разбита. Как в иной истории Трумэн сказал, «пусть русские помогут нам против японцев, и на том наша дружба с СССР кончается». А воевать на Дальнем Востоке нам придется — иначе получим после капитуляции Японии громадную «Южную Корею», то есть весь Китай — у наших границ — набитый американскими войсками. Да и вернуть Южный Сахалин с Курилами не помешает, а то Камчатка как остров выходит: по суше дорог нет, а по морю путь через японскую «таможню» на Курилах, и в Охотском море японские браконьеры хозяйничают, как у себя дома, под охраной японского флота, который по нашим пограничникам открывал огонь без всяких церемоний — а поскольку у Японии третий по величине военный флот в мире, то представьте, что творилось в наших дальневосточных морях в тридцатые!
Так что мы, проводив союзников, пройдем сначала техосмотр на Севмаше. И если вердикт положительный — идти, возможно, нам на восток, нет, не по Северному Морскому пути, мелко там у берега для нас — а напрямик через высокие широты, подо льдами, к Берингову проливу. Нашей базой там, скорее всего, станет Петропавловск-Камчатский, а не Владивосток — на карту гляньте, откуда есть свободный выход в океан? Для чего, в соответствии с нашими требованиями, в Петропавловске уже расширяется военно-морская база, снабжается оборудованием, а в США должны быть закуплены ледоколы типа «Северный полюс» (в нашей истории поставлены нам в сорок четвертом — сорок пятом). Если Берлин возьмем летом — то значит, в августе, как навигация на Севере и льды максимально отступают, и пойдем! Но это еще решится позже.
А пока — мирно идем параллельно курсу союзной эскадры. И конечно, пишем сигнатуры, на разных дистанциях, курсовом угле, при разных гидрологических условиях. Если через несколько лет придется встретиться с ними в море не как с союзниками — это очень пригодится.
Нас тоже пытаются изучать. Над нами, как обычно, «Куйбышев» с «Урицким» — и когда мы приближаемся к американцам, их крайние эсминцы начинают интенсивно выстреливать гидролокаторами в нашу сторону. Знают, значит, что где эти два «новика», там и мы? Но дистанция всё ж велика — так что вряд ли нас засекут, тем более что мы идем на глубине, и всего лишь четырнадцатиузловым.
Всего двести миль до меридиана острова Медвежий. Меньше суток хода — и мы повернем назад. Возле Иоканги, на траверзе мыса Святой Нос, нас встретит ледокол «Микоян», обеспечивающий наш путь до Северодвинска. Прошлой зимой мы шли оттуда подо льдом, но в горле Белого моря и Двинской губе глубины чуть больше тридцати метров, а у нас от киля до верха рубки двадцать с лишним, пройти можно, но с колоссальным напряжением у штурманов, боцмана, рулевых, в течение всего перехода. Примерно то же самое будет ждать нас в Чукотском море, и не двести, а шестьсот миль мелководья до Берингова пролива — и не случайно командирам атомарин, сумевшим перейти так с Севера на ТОФ, давали Золотую Звезду в мирное время.
Возможно, нас ждет «предварительный» поход под арктическими льдами, на полюс, или, что вероятнее, до хребта Менделеева, две трети пути до выхода в Тихий океан. Или будет принято решение идти через Атлантику, Индийский, южные моря. Или нас оставят здесь на СФ, решив, что риск не оправдывает пользы — тем более что после миссии на Дальнем Востоке (и капитуляции Японии) придется возвращаться на Север. Я не знаю, пока.
