Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман
– …Вот ты какой, аиотеек, – пробормотал Леокай, разглядывая Эуотоосика. Тот, признаться, был не в лучшей форме, болезнь и долгий плен никого не красят. Однако опытному Леокаю хватило одного взгляда, чтобы оценить жилистое тело и все еще бугрящиеся мышцы врага. А может быть, ему достаточно было лишь посмотреть в глаза Эуотоосика, чтобы в голосе Царя Царей зазвучали нотки уважения. – Я много слышал о тебе подобных, но вот разговаривал впервые!
– Ты увидишь и услышишь про нас, еще много и много раз! – словно бы подтверждая какую-то невысказанную мысль Царя, сказал Эуотоосик. Говорил он на вполне внятном ирокезском, разве что внося чуть большую долю аиотеекских слов, чем обычный ирокез, так что почти все тут его понимали достаточно хорошо. (Благо, многие из наших, побывав в плену аиотееков, основы этого языка знали.) Даже Леокай, видимо умудрявшийся угадывать те слова, перевода которых не знал, внимательно прислушивался к речам Эуотоосика и, судя по выражению лица, понимал, что он в них говорит.
– Иногда мы проигрываем битвы и даже войны, – тем временем продолжал пленник, слегка возвысив голос и даже попытавшись распрямить согнутую спину. – Но все равно, – никто еще не смог остаться в живых, не покорившись аиотеекам. – Там, у нас, – он махнул головой куда-то в сторону юга, – все народы, где бы они не жили и чем бы ни занимались, – все они покорились нашей силе. – Покоритесь и вы, когда придет ваше время.
Самым неприятным было то, что Эуотоосик отнюдь не бахвалился и не корчил из себя героя. Скорее даже наоборот, его голос, несмотря на некоторую браваду, был безлик, взгляд потухший, а сгорбленные плечи и опущенная голова демонстрировали смирение калеки и пленника перед своими здоровыми хозяевами. Но пусть в его словах не было самодовольства, – зато там была абсолютная убежденность в том, что он говорит. Словно бы обреченный быть казненным на рассвете, констатировал что солнце утром встает на востоке, а вечером сядет на западе. И как бы ему самому не хотелось, чтобы эта последняя ночь никогда не заканчивалась, завтра в положенное ему время солнце обязательно взойдет на востоке, чтобы осветить его болтающееся в петле тело.
И от этой убежденности градус общего веселья как-то резко пошел в минус.
– Всегда что-то бывает первый раз. – Я срочно встрял в беседу, желая спасти празднество. – Там, у себя, вы, может быть, и сильны. Но тут вы столкнулись с врагом, которого не знали прежде. Потому вам никогда не одолеть ирокезов. Каждый раз, когда мы с вами встречались, – побеждали не вы, а мы!!!
Народ радостно загудел.
– Ведь и правда, – мы всегда побеждали своих врагов… Пусть и при своем подавляющем численном преимуществе, но ведь побеждали.
– На нашем Знамени, – продолжал я, не столько для Эуотоосика, сколько для своих ирокезов, – полно скальпов с черными волосами, они так же висят и на поясах многих наших воинов… У нас даже есть женщины, побеждавшие таких, как ты, и сдиравшие с них скальпы!
…Я еще хотел что-то сказать, но народ заглушил меня радостными воплями. – Что с того, что враг считает себя непобедимым? Тем больший нам почет его победить и тем больше добычи мы с него возьмем! А по этому случаю надо выпить, слопать очередной жирный кусок и затянуть героическую балладу о своих подвигах!
Веселье возобновилось с новой силой. Но и Эуотоосик побежденным не выглядел.
– Ты ведь понимаешь, – сказал он вполголоса, обращаясь как бы только ко мне и Леокаю, – что вас тут всего лишь горстка по сравнению даже с нашей ордой? А ведь за нами придут другие, их будет куда больше, чем ты даже можешь себе вообразить!
– Ты даже не подозреваешь, друг Эуотоосик, сколько народа я могу себе вообразить! – Шумящее в голове пиво малость развязало язык, но затуманило мозг. – Ты, блин, московское метро в час пик еще не видел.
– Чего? – чуть ли не хором спросили меня оба собеседника.
– Не важно, – отмахнулся я. – Вспомнилось кое-что из того, что я видел. Но фишка-то не в этом. Фишка в том, друг Эуотоосик, что еще пару лет назад, ирокезов вообще не существовало. Мы появились после того, как вы появились на этой земле… Можешь, коллега-целитель, считать, что мы ответ этой земли на ваше появление. Лекарство, если можно так сказать, от вас… И чем больше аиотееков тут появится, и чем больше народу вы обидите, тем полнее станут наши ряды. И тем непобедимее будут ирокезы!
…Я глянул на Леокая, постаравшись сделать это как бы невзначай. Ведь последние слова предназначались для него, и мне важно было видеть его реакцию. Кажется, она была вполне себе положительной.
– А скажи-ка мне воин, – вдруг спросил Леокай у Эуотоосика. – Вот ты недавно попытался убежать… Но бежал ты не на север, – в те края, куда ушло твое племя, а на юг… Ты надеялся там встретить кого-то из своих? Новую, как ты ее называешь, «орду», пришедшую из-за моря?
…Вот ведь блин! – Одно слово «Царь Царей», мне-то этот вопрос даже в голову не пришел, – думал, Эуотоосик просто следы путать пытался.
– Нет, – ответил пленник, но то, как он отвел глаза, лично мне показалось подозрительным. – В своей орде я больше никто. – С такой, раной как у меня, мне больше никогда не биться в общем строю оуоо. Шаман Дебил и правда хороший лекарь, раз сумел спасти мою жизнь, но вернуть мне прежние силы и ловкость не сможет даже он. – В походе от меня не будет никакой пользы, поэтому я решил просто вернуться домой, чтобы последний раз взглянуть на те края, где родился.
…Нет, – как-то это чересчур уж пафосно и сантиментально прозвучало, – хрен я поверю, чтобы матерый вояка-оуоо мечтал перед смертью понюхать цветочки, из которых в детстве плел себе веночки… Сильно сомневаюсь, что он вообще эти веночки плел, – скорее уж рубил цветочкам головы, воображая себя крутым всадником на боевом верблюде.
– И у тебя даже не появилось мысли предупредить своих о том, что за их спинами затаился опасный враг? – с насмешкой спросил его я.
– Да, воин, – горько вздохнул Леокай, словно бы сильно переживая из-за того, что произойдет дальше. – В моей охране есть один человек…, кстати из прибрежников будет, по которым прошлась эта ваша орда. У него даже камни начинают говорить, когда он их сильно-сильно об этом попросит. Ты тоже скажешь все что знаешь, когда он начнет охлаждать горящие угли в твоей плоти.
– …А я прослежу, чтобы ты не умер раньше времени, – добавил я угроз от себя. – Ты ведь умный человек, оуоо Эуотоосик. К тому же очень хороший лекарь. И ты понимаешь, что никто не сможет выдержать настоящую пытку. Особенно если тот кто будет тебя пытать, – будет делать это с холодной головой, – без злобы и ярости.
Ведь тут главное не причинять сразу самую большую боль, а усиливать ее постепенно. – Повернувшись к Леокаю, начал объяснять я, кося при этом взглядом на пленника. – Словно взбираешься на гору, – пусть маленькими шажками, но выше облаков!
Вот, к примеру, если начать с… – Тут я выложил своему пленнику почти все, что знал о пытках из книг и фильмов, поскольку где-то слышал или читал, что подобная ознакомительная лекция может быть страшнее самой пытки.
Правда, как оказалось, знаю я об этом деле не так уж и много (это обычно нам только кажется, что, начитавшись литературы и насмотревшись фильмов, – стали крутыми профессионалами, – а начнешь вспоминать, и быстро обломишься где-нибудь после дыбы и испанского сапога), – но судя по заинтересованному взгляду Леокая, – это была весьма познавательная лекция и для него.
А оглянувшись по сторонам, я заметил, какой неподдельный интерес мои слова вызвали и у остальных участников пирушки. Для них все это было внове, и оттого интересно. Впрочем, их горящие жаждой опробовать на ком-нибудь все услышанное, направленные на пленника взгляды, пожалуй, могут сыграть полезную службу.
– …Так что лучше не упрямься и расскажи правду. Тебе меньше боли, а мне не придется лишний раз руки марать.
– Ладно, – обреченно кивнул головой Эуотоосик. – Видно, это уж действительно такова судьба, предначертанная многие-многие годы назад.
– О чем это ты? – переспросил его Леокай.
– Я спешил не на родину, – словно бы не услышав вопроса, продолжил пленник. – Я спешил в Храм Икаоитииоо, чтобы предупредить жрецов о том, что Пророчество начинает сбываться!
– Что еще за пророчество? – хором воскликнули мы с Леокаем.
– Великое пророчество… – Эуотоосик говорил словно в каком-то трансе, а глаза его горели, как будто он пребывал в горячке или под дозой грибов. – Великое пророчество о том, что из-за моря придут люди, которые уничтожат Храм, и заберут из него главный Амулет.
– Какой еще Амулет? – хором возопила уже чуть ли не вся поляна… В каком бы веке вы ни жили, а все равно разговоры об Амулетах и разной мистике будут вызывать у населения нездоровый ажиотаж. – Это я вам как Великий Шаман говорю!
– Тот самый, который вы ищете, – продолжил бормотать Эуотоосик, будто безумный. – Я услышал у ваших костров былину про то, как двое пошли искать два Сокровища. Вторым из которых был Амулет, способный открыть пути из Загробного мира.
