Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман
А Совет имел возможность принять новый закон или изменить старый в случае, если она набирает две трети голосов. И если Верховный Вождь, или Главный Шаман, не накладывает на этот закон свой запрет-вето. В последнем случае решение Совета должно быть единогласным, чтобы переломить это Вето.
В общем, как-то так!
Мы читали и обсуждали Кодекс несколько дней, показавшихся мне несколькими годами. Кажется, столько я не говорил за всю свою жизнь, и язык у меня уже сильно заплетался, а мозги так и вообще сплелись в немыслимый узел, подобно шнуру от наушников, и если бы не готовый документ перед глазами, я бы, наверное, уже давно забыл, зачем вообще тут сижу.
Но наконец оно свершилось! – Все согласились что «Это хорошо!», и утвердили Закон Ирокезов на общем собрании.
Это стоило жизни нескольким козам, принесенным в жертву Духам, нескольких капель крови от Вождя, Шамана и каждого Старшины, выдавленных на свитки Закона и смешанных с каплями козьей крови. Таким образом мы заключали Священный ряд с Духами Предков, делая Документ официальным.
Ну и окончательно сорванной глотки мне, поскольку камлать в подобном серьезном деле, пришлось так же не менее серьезно.
Несколько дней я вообще не мог говорить, и народ принял это с большой радостью. И думаю, не только потому, что их Шаман достал всех своей болтовней в последние дни, но еще и потому, что подобная жертва в глазах моих соплеменников была знаком, что Духи с заключением договора согласны.
Несколько суток я отлеживался и валял дурака, а потом застрекотали кузнечики. Неожиданностью ни для кого это не стало, – тут все хорошо умели чувствовать природу и изменения в ней. Однако стрекот кузнечиков словно бы дополнительно утвердил и освятил окончательное утверждение Закона, что было воспринято как Чудо и Знак одобрения со стороны Предков.
…Так что вместо того, чтобы побездельничать еще несколько деньков, мне пришлось срочно готовить и проводить празднество. Благо, опыт в этом деле у меня и моих учеников был уже накоплен немалый, у племени появились свои обычаи и традиции, которые не надо было больше выдумывать заранее, а лишь следовать им. Так что большая лепка тотема, жертвоприношение, питье крови, с последующими обжираловкой, плясками и пением прошли на высшем уровне.
Тем более что Мордуй срочно отбыл в Олидику, ибо был обязан лично присутствовать на своем празднике. А Леокай, каким-то образом сумевший делегировать свои полномочия своему наместнику (все равно шансов успеть вовремя вернуться в Улот у него не было), при желании мог быть очень компанейским парнем и ни фига не портил настроение пирующему народу своим официозом и пафосностью, а совсем даже наоборот, гулял вместе со всеми, пел песни и былины, травил байки и анекдоты, как обычно перетягивая на себя одеяло внимания окружающих… Но это он не нарочно – просто натура такая.
Глава 32
Фактически эпилог
А после праздника, как обычно, наступают будни… Хотя что это означает сейчас для нас, ирокезов, пожалуй, объяснить трудно. Даже самим себе.
Лга’нхи взял первую оикия и погнал стадо вместе с женами бойцов пастись в предгорьях, решив лично проследить за обучением новоявленных пастухов и доярок, видимо, болея душой за любимых зверушек, обреченных изнывать под нечутким присмотром непрофессионалов. С ними же отправилась и почти полная оикия верблюдов, которые, кажется, чувствовали себя среди ирокезов вполне комфортно. Им вволю давали пастись и почти не нагружали работой. Разве что сам Лга’нхи с парой-тройкой соучастников осваивали на них верблюдоводство и верблюдоездство… (в смысле – еду на верблюдах). Я же ему тонко намекнул, что пора срочно осваивать верблюдовозство – перевозку тяжестей на верблюдах. Кажется, Лга’нхи был этим не очень доволен, – идея громить врагов верхом на этих тварях прельщала его куда больше идеи просто тупо возить грузы… Дите, блин!
…Но так или иначе, а перед тем, как уехать в Степь со всей нашей крупной живностью, Вождь, посовещавшись с Гит’евеком и Старшинами, послал Нрау’тхо и Тов’хая с четырьмя бойцами на север – выслеживать аиотееков. Дозору велено было уйти не далее четырех-пяти дней пути от гор, что в переводе со степных стандартов означало километров триста-четыреста. Там они должны были пребывать две недели, а вернее, пока им на смену не придет вторая половина разведывательно-диверсионной оикия… Это была единственная дюжина бойцов-степняков, которых мы так и не решились разбавить прибрежниками или горцами. Никто из вышеперечисленных не мог бегать так же, как природные степняки, не обладал навыками прятаться за пучком травинок или по стрекоту насекомых узнавать все, что происходит вокруг.
Но как раз по этому поводу у нас, кстати, состоялся большой разговор с Лга’нхи и Гит’евеком, в котором я настоятельно уговаривал их разбить разведывательную оикия не на две, а на три части. И вместе с каждой четверкой оправлять по парочке бойцов из молодых – для обучения. Со мной, как обычно, согласились, но вот последуют ли этому совету, – покажет время.
А все остальные пошли обратно в горы… Не совсем к тому месту, где провели остаток зимы, а чуть южнее. Там как раз была удобная долина, по которой протекала подходящая речушка, и я взялся с помощью своих ирокезов показательно запрудить ее и помочь подготовить поля под засев новыми зернами.
Ундай и еще какой-то человек от Леокая оставались со мной в качестве наблюдателей и советчиков (разве Ундая заткнешь, когда ему приспичит начать давать советы?). А Мордуй обещал прислать две семьи «низших», которым предстояло эти поля обрабатывать. Урожай должен был делиться пополам между Олидикой и Ирокезами.
А до урожая оба Царя Царей пообещали щедро снабжать нас зерном и овцекозами. И в зависимости от успехов строительства рассмотреть возможности дальнейшего сотрудничества с ирокезами в области ирригации. А главное, присылать людей за наукой, причем не только строительства плотин, но также письма и счета. Обещая весьма щедро оплачивать эти мои труды.
…Леокай вообще как-то ко мне потеплел. После всех шоу, что я для него устроил, он некоторое время пребывал в задумчивости, а потом как-то после ужина, когда мы остались одни (не считая баб, привычно возившихся у костра), сказанул следующее:
– Видать, ты и правда говоришь с Духами, шаман Дебил.
– …Э-э-э… А разве ты раньше в этом сомневался? – удивился и даже малость перепугался я. – (Что там по местным законам дают за нелегальное присвоение себе привилегии общаться с духами?)
– То что ты говоришь и делаешь… – Леокай сделал паузу, словно бы пытаясь лучше сформулировать свою мысль. – Этого никогда еще не было! Но это хорошо и правильно. А сам ты не настолько умный, чтобы придумать такое.
– Вот уж не думал, Царь Царей Леокай, что ты считаешь меня дурачком. – всерьез обиделся я.
– Нет. Ты не дурак. Но и не настолько умный, как тебе самому хотелось бы… Я видел действительно умных людей и могу почувствовать разницу.
Но дело-то не в этом. Просто суметь придумать столько всего нового, сколько придумал ты, – это не дано никому. Даже очень умным людям.
Но я разгадал секрет твоего имени. – Дебил (Он использовал степное слово Мунаун’дак), что означает «старый ребенок».
Я видел в своей жизни немало людей, умеющих придумывать Новое. Как всякий разумный правитель, я внимательно слежу за тем, что и как они делают. Иногда чтобы помогать и пользоваться их задумками, а иногда – чтобы вовремя удержать за руку.
И ты, наверное, тоже из таких, – ты умеешь придумывать. Пусть и не очень хорошо, но умеешь.
Но все они выдумывали не так, как это делаешь ты. Все новое, созданное ими, поначалу было подобно новорожденному младенцу, нелепое, слабое, беззащитное, не способное ни ходить, ни говорить, ни даже видеть. Постепенно оно растет, совершает ошибки и учится на них, становясь все более и более самостоятельным и совершенным. Но на все это уходили долгие годы, а подчас и жизни целых поколений.
А ты словно бы сразу рожаешь взрослого человека. По виду он кажется младенцем, но уже достаточно «старый», чтобы идти в бой, плавить бронзу или пахать землю. Так не бывает, – все новое рождается в муках и растет заботами и вниманием своих родителей. Таков закон Жизни.
Но только не у тебя! А значит либо ты знаешь то, что не знают другие, либо тебе подсказывают те, кто знает больше любого другого человека.
Если бы где-то была страна, где знают так же много, сколько знаешь ты, я бы, наверное, тоже хоть краем уха, но слышал про нее. Но я не слышал. – А значит, с тобой действительно говорят духи и по какой-то непонятной мне причине учат тебя небывалым раньше вещам и велят передавать это другим.
(Да уж, – мелькнуло у мне я в голове. – Воистину, на всякого мудреца довольно простоты. – Сдается мне, Леокай перемудрил сам себя… Или просто это я не понимаю смысла его речей?),
