Вий - Василий Анатольевич Криптонов
— Вот уж не поспоришь, — вспомнил я терминатора.
Терминатор мне нравился всё больше. Могилу для Троекурова вырыл буквально за пять минут, без единого перекура. Копал себе и копал, как терминатор.
Посоветовавшись с Захаром и Земляной, я замутил осиновый кол и перед захоронением забил его Троекурову в грудь. Теперь можно было надеяться, что об этой скотине нам больше беспокоиться не придётся. Осталась сущая ерунда — разгрести всё то говно, что он после себя оставил. Например, вот это вот.
— Он жив? — воскликнул мальчишка постарше. — Папа — жив?
— Жив, — кивнул я.
— А где он?
— Да хрен бы знал, простите мне мой французский… Если маразм мне не изменяет, то оставил я его у себя дома, в Давыдово… Теперь — воссоединить бы вас. Вы вообще гдешние?
— Полоцкие мы.
— Угу. Ну, лады, перекинем вас в Полоцк. Только не прямо сейчас. Прямо сейчас на повестке дня другие дела.
— А можно не надо? — смутилась женщина. — Там, в Полоцке… плохо.
— Отличный город! — возмутился Глеб. — Ну подумаешь, тварей много. Зато какая архитектура! А камень?
— Какой камень? — повернулся я к нему.
— Борис-Глеб называется, в Двине лежит, супротив Подкостельцов. Ух, какой камень!
— Ясно, — сказал я, хотя ясно не было нихрена. — Ну, в общем, гражданочка, могу предоставить вам выбор: Полоцк, Поречье, Смоленск, Санкт-Петербург. Можете с мужем обсудить. В Петербурге даже подскажу, куда по работе ткнуться. Есть у меня там друг — ему инженер лишний точно не помешает.
— Да как же мне мужа увидеть⁈
— Говорю ж — погодите. Сходите пока в закусочную или типа того. Деньги есть? Хотя о чём это я, вы ж заложники… Ну вот, пара монет, ступайте. А потом — к Илье Ильичу на службу. Это генерал-губернатор Смоленска, если что. Спросите Обломова, вам любой подскажет, где найти. После я туда подойду — там и решим. А пока мне тут надо закончить.
Обескураженная женщина с двумя детьми удалилась. А мы обошли подвальное помещение.
— Ишь, негодяй! — качал головой Егор. — В своём же доме! Пленников держать…
— Ещё и мертвяка сторожить поставил, — поддакнул Захар.
— Да это он ещё по-божески, — «заступился» я за Троекурова. — Головина, например, в могиле держал, в гробу. Я его когда нашёл, он в штаны навалил больше собственного веса.
Охотники заржали. Немудрёную шутку все любили и ценили.
В подземной комнате больше как будто ничего интересного не было. Комната как комната, мебель как мебель — видимо, сверху притащили, что не жалко. Когда мы пришли, пленники пили чай, и на столе стояли три ещё тёплых стакана в подстаканниках. Все охотники уже вышли, я тоже дошёл до двери. Когда меня что-то будто по затылку легонько тюкнуло.
Я повернулся, подошёл опять к столу. Подстаканники были серебряными. Что же это, типа, пытался дать гостям понять, что они — гости, а не пленники?
Подняв один из подстаканников, я громко и душевно выразился матом. Потому что на подстаканнике красовался герб рода Давыдовых. Точно такой же подстаканник я однажды выкупил у портного Брейгеля за империал, да и позабыл было о нём. А теперь — вот, пожалуйста, ещё три из того же набора. Словно бы специально ждали меня.
Чёрт бы тебя подрал, Троекуров! Что ж ты так рано сдох? Так мало интересного рассказать успел, аж обидно.
* * *Найденные в особняке амулеты мы честно поделили между трем охотничьими орденами: нашим, смоленским и полоцким. Нашу часть Егор с Земляной пообещали доставить в Оплот, на экспертизу мастеру Сергию.
Покидая особняк, слугам я наказал спокойно, без паники дожидаться возвращения молодого хозяина с супругой. Про старого хозяина пообещал, что больше они его не увидят. Главным по общежитию назначил домового. Тот расцвёл уже не таясь и пообещал, что порядок будет соблюдаться неукоснительно. Провожая нас, кланялся.
Выйдя из особняка, мы с охотниками распрощались. Я взял за плечо Захара и переместился домой.
Некроинженер обнаружился в столовой. Он оттуда, после долгих дней на троекуровских хлебах, по-моему, вообще не выходил.
Услышав, что жена и дети найдены, живы-здоровы, переправлены под крыло к Обломову, чуть не расплакался.
Я выступил с рацпредложением относительно внедрения инженера в мастерскую к Ползунову. Глаза у инженера загорелись ярче, чем у терминатора.
— Не может быть! К самому Ползунову⁈
— Самее не бывает.
— О, это будет воплощением моих самых смелых мечтаний!
— Отлично. Заодно и мои воплотите. Появилось тут у меня несколько идеек. И вопросики кое-какие назрели.
Начал я с вопросов. Прежде всего, попросил допилить терминатору распознание «свой-чужой». Направлять оружие на людей и, тем более, на охотников, ему отныне разрешено только по моей команде.
— Да-да, — кивнул инженер. — Это не сложно. Это я могу сделать прямо сейчас.
— Отлично. Дальше. У меня сердце кровью обливается — смотреть, как родии от убитых тварей вливаются в эту безмозглую скотину. Можно как-то перенаправить поток? Сделать так, чтобы родии поглощал я?
Инженер задумался.
— Вот это уже непростая задача. Тут надо серьёзно подумать.
— Подумайте. Я не Троекуров, торопить не буду. Впроголодь держать тоже. И последний вопрос. Как показали полевые испытания, терминатор ваш — штука исключительно полезная не только в бою, но и в домашнем хозяйстве. Однако о том, чтобы ставить производство на поток, речь, разумеется, не идёт.
— Отчего же? У господина Троекурова были именно такие планы…
Я с трудом сдержал позыв треснуть инженера по лбу. Всё же у всяких этих доморощенных гениев крышак изрядно набекрень. Ничего, кроме собственных изобретений, их не колышет.
— А ничего, что в качестве сырья для своей будущей армии Троекуров использовал кости таких, как я? Охотников, моих братьев?
— Ох… — инженер побледнел. — Простите великодушно…
— На
