Баба Люба. Вернуть СССР 3 - А. Фонд
Мимоходом я заметила, что он буквально набит пачками денег. Эх, жаль, что я не домушник. Хотя даже если бы и была бы, то обворовывать простых людей — грех.
— Какие у тебя проценты? — спросила я Галку.
— Сто процентов, — похвасталась Галка.
— А у меня двести семьдесят, — тоже похвасталась я.
— А почему так? — расстроенно спросила Галка у служащей.
— Да это техническая ошибка, наверное, — выдавила улыбку та, — сейчас я вам принесу деньги.
И вышла из помещения в соседнюю комнату.
— Любаша! — радостно вскинулась Галка, но я зыркнула на неё с многозначительным видом и громко сказала, — мне с тобой про Анжелику ещё поговорить надо…
— Но мы же… — начала Галка, — но я её прервала (пришлось даже наступить на ногу). Слава богу, сообразила наконец-то.
— Поговорим и про Анжелику, и про Ричарда… Я тут дом продаю и хочу деньги вложить в «Хопёр-Инвест». Очень порядочная организация. И тебе советую.
Галка глянула на меня удивлённо, но потом, наконец, сообразила, что, может, здесь записывают.
— Вот ваши проценты, — в кабинет вернулась служащая и протянула ей пачку денег, уже поувесистей.
— Спасибо тебе, Любаша, — от души сказала Галка, — если бы не ты, даже не знаю, как бы я и выдрала из них свои деньги!
— Не выдрала бы, — устало ухмыльнулась я.
Мда, нелёгкая это работа, из болота тащить бегемота. То есть, я теперь считаю, что с бегемотом ситуация легче, чем отдрессировать простодушную Галку вовремя зайти в контору и сыграть эту маленькую сценку.
А ещё сложней будет отдрессировать Галку, чтобы она сыграла потом свою роль, когда я перейду ко второму пункту моего плана…
— Любовь Васильевна! Зайдите ко мне! — позвал меня старейшина, когда я забежала на хоздвор Дома молитв. Членам этой секты выдавали щедрый гуманитарный паёк от «старших братьев» из Бруклина. После моей удачной проделки с деньгами, я тоже получила доступ к этой кормушке и отказываться отнюдь не собиралась.
Я как раз положила увесистый пакет с какими-то иностранными продуктами питания (дома уже раскрою и гляну, стопудово там какая-то херня, типа консервированных персиков и ананасов, и собачьих галет, но хоть какое-то разнообразие на фоне стремительно пустеющих полок в магазинах) в сумку и сейчас собиралась заняться нелёгким, но необходимым выбором — нужно пересмотреть и отложить зимние куртки для Анжелики и Ричарда, и комбинезон для Изабеллы. И отвлечь меня от этого могло только землетрясение, цунами или Всемирный потоп. Ну или Всеволод.
И вот он меня сейчас и отвлёк.
— Сестра Инна, — попросила я, — мне бы для Анжелики что-нибудь поярче, чтобы молодёжное было.
— Не беспокойся, Любовь Васильевна, — сказала женщина, — я отложу всем твоим детишкам. Потом придёшь и спокойно посмотришь.
— Боюсь, что бабоньки налетят и смотреть уже будет нечего, — вздохнула я и попросила, — ты для Изабеллы на размер больше комбинезон отложи. Сама же знаешь, что у неё ножки.
— Бедный ребёнок, — закивала женщина, но я её уже не слышала, так как вошла в дом старейшины.
Сегодня, к моему удивлению, тут пахло крепким кофе. И ещё как бы не коньяком. Неужели старейшина употребляет? А я-то думала, что он должен пример подавать и сам ни-ни.
Ну да ладно.
— Проходи, Любовь Васильевна, — окликнул меня из библиотеки Всеволод и предложил, — ты капучино с лавандовым сиропом будешь? Из Бруклина с гуманитаркой передали.
Меня передёрнуло.
— Я бы побыстрее обсудила вопросы и ушла, — сказала я, — дел невпроворот.
— Да вот я таки хочу подробнее о твоей группе поговорить, — пояснил старейшина, — по твоему списку. Давай быстренько пройдёмся по всем, и я тебя отпущу.
— Что не так с кандидатурами? — удивилась я.
— Возможно, что всё так, — ответил Всеволод и пояснил, — просто по твоему примеру мы будем создавать и другие группы. И мне надо понимать принципы и мотивы, по которым ты людей подбирала.
Я мысленно усмехнулась. Если ты узнаешь о моих мотивах — ты будешь изрядно обескуражен. Но вслух я, естественно говорить об этом не собиралась.
И мы начали по списку.
— Первый номер, — прочитала с листочка я, — Пётр Кузьмич Пивоваров, пенсионер, юрист, всю жизнь проработал в Калиновской горадминистрации.
— Ну это понятно, — кивнул Всеволод, — вопросов нет. Хотя характер у него сердитый. Не сахар, в общем.
— Я помню, — усмехнулась я, вспомнив, как юристы меня взяли в оборот, когда я пыталась донести мою идею, как не дать администрации города отжать у общины дом.
— Дальше, — сказал Всеволод.
— Зинаида Петровна Рыбина, — дисциплинированно прочитала я.
— Мы её кандидатуру уже обсуждали, — вздохнул старейшина, — не передумала?
— Нет, — покачала головой я.
— Ладно. Но смотри, я предупредил, — сказал он, — давай дальше.
— Ефим Фомич Комиссаров, — прочитала я.
— Но он же обычный слесарь! — удивился Всеволод, — простой работяга. Грубый, курящий. Ещё и ругается, когда думает, что я не слышу. У него ни ума, ни фантазии, как говорится. Зачем он тебе?
— Он же слесарь, — сказала я, — этим всё сказано. Такие люди в любой команде на вес золота.
— Ну не знаю, — поморщился Всеволод, — надеюсь, тут есть какая-то логика, во всём этом.
Эх, сказала бы я, какая тут логика… но лучше промолчу.
— Четвёртый номер. Ксения Сергеевна Зыкова.
— А Зыкова тебе зачем⁈ К тому же молодая она ещё.
— Она работает наборщиком в типографии, — коротко сказала я.
— И что? Она — самого низкого разряда. Чем она тебе поможет? Я же
