Блокада. Книга 1. Охота на монстра - Бенедиктов Кирилл Станиславович
Эвальд фон Клейст оторвал взгляд от блокнота.
– Мой фюрер, вы, безусловно, правы, говоря о желании порабощенных русскими народов Кавказа сбросить иго Москвы. Адмирал Канарис говорил мне, что агенты Абвера давно и плодотворно работают в тех краях. Я полагаю, что именно на Кавказе мы можем рассчитывать на искреннюю поддержку населения.
– Вот видите, Альфред! – Гитлер торжествующе поднял палец. – Это говорит не какая-то штабная крыса, а человек, который каждый день видит войну в лицо!
«Опасный выпад, – озабоченно подумал Гегель. – Йодль и так сдерживается из последних сил. Как бы не сорвался прямо сейчас…»
Судя по налившемуся кровью лицу Йодля, он был близок к тому, чтобы наговорить фюреру дерзостей, но тут очень кстати вновь заговорил фон Клейст.
– Однако, – невозмутимо продолжал он, – я не могу поддержать идею о разделении группы армий «Юг» для броска к Сталинграду. Фельдмаршал Кейтель прав – у нас недостаточно сил. Под Харьковом мы отправили русских в нокдаун, но хребет их армии все еще цел. Каждый день с Востока приходят все новые и новые подкрепления. Русские сейчас – это Лернейская гидра из мифа о Геракле. Стоит отрубить этой гидре одну голову – на ее месте тотчас же вырастает новая. Для того, чтобы победить гидру, мы должны бить ей в сердце.
– Куда же вы предлагаете бить, Клейст? – вкрадчиво спросил Гитлер.
– Сердце России – Москва, мой фюрер. Я полагаю, нам следует повторить прошлогоднее наступление, благо теперь мы в два раза ближе к Москве, чем в июне сорок первого.
Судя по тому, как зашептались между собой сидевшие вокруг стола генералы, фон Клейст выразил их общее мнение. Провал плана «Барбаросса» не давал покоя стратегам Генерального штаба. После того, как полгода назад «бог танков» Гудериан был вынужден отступить от самых ворот Москвы, взятие русской столицы стало их идеей-фикс. Сам же фюрер заметно охладел к этой идее, хотя причины такой перемены оставались для всех загадкой.
– Москва? – переспросил Гитлер насмешливо. – Это ловушка, которую русские приготовили для всех, кто хотел завоевать их страну. Поляки взяли Москву в семнадцатом веке. И что? Азиаты осадили их в Кремле, а потом гнали до самой Варшавы. Наполеон взял Москву в 1812. Русские отдали ему город без боя. Он просидел в Москве до первых холодов и едва унес ноги. Мы сами едва не потеряли под Москвой лучшие части вермахта. Это ловушка, говорю я вам! Но я не собираюсь повторять ошибок прошлого. Мы не пойдем на Москву. Вместо этого мы сравняем с землей Ленинград и закрепимся на Волге. Тогда нам незачем будет тратить силы на бессмысленный штурм Москвы – она падет сама, отрезанная от хлебных житниц Украины и кавказской нефти. Но для того, чтобы этот план сработал, нам жизненно необходимо выбить русских с Кавказа.
– Я не возьму на себя ответственность за выполнение столь авантюрного плана, – глухо сказал Кейтель. При этом он смотрел не на фюрера, а на своего заместителя Йодля. Баварец одобрительно кивнул своему шефу.
– Даже если вы не хотите штурмовать Москву, мой фюрер, я бы настаивал на концентрации всех сил на одном направлении, – Клейст, как всегда, был корректен и сух. – Например, на кавказском. Группа армий «Юг» может прорваться к нефтяным месторождениям Азербайджана и взять их под контроль к концу лета – началу осени. Но только при условии, что она не будет раздроблена.
– Нам нет смысла тратить силы в боях на Северном Кавказе, – поднялся со своего места начальник генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер. – Если Сталинград падет, Кавказ сам свалится к нам в руки.
– Поддерживаю, – вставил Йодль.
– Я произвел необходимые расчеты, – Гальдер подошел к стене, на которой висела большая школьная доска и развернул длинный лист с графиками и таблицами. – Группе армий «Юг» потребуется два месяца, чтобы взять Сталинград и полностью закрепиться по обеим сторонам Волги. После этого, при условии, что линии снабжения будут функционировать без перебоев, нам понадобится еще три недели, чтобы подготовить прорыв к бакинским нефтяным полям с севера. В этом случае нам можно будет избежать длительных и, без сомнения, кровопролитных боев на Северном Кавказе. К тому же я не стал бы преувеличивать степень лояльности местных народов. Мои расчеты показывают…
– Гальдер! – выкрикнул фюрер. Генерал вздрогнул и повернулся к Гитлеру. – Гальдер, вы похожи на бухгалтера! Где ваш боевой дух? Где священный огонь, который должен пылать в сердце каждого из нас? Вы вычисляете какие-то дни и недели, в то время, как речь идет о великом столкновении вселенских начал! Мы стоим у шарнира времени, господа! Еще одно усилие – и мы повернем его! Если понадобится, я пошлю на Сталинград все имеющиеся у нас резервы. Я переброшу войска из Африки! Сталинград падет, это вопрос решенный. Но я хочу, чтобы вы поняли – взятие Сталинграда не будет иметь никакого значения, если одновременно с ним не падет Кавказ! Башни, на вершинах которых горит неугасимое пламя, должны быть соединены одной цепью!
Гегель открыл свой блокнот и аккуратно записал туда: «Башни. Упоминает третий раз. Проверить».
Глаза фюрера метали черные молнии. Теперь генералы уже не решались перебивать его. Стенографистки, не поднимая глаз, лихорадочно водили карандашами по бумаге.
– Нас ждет величайшее сражение в истории! Тьмы азиатских орд против сверкающего меча Севера! Для этого мы родились, для этого мы жили и вели нашу борьбу! Для этого, господа, вы совершенствовали свое воинское искусство. Мир не знал еще лучших стратегов, как не знал он и лучшей армии! И если вы в такой час, в час выбора, к которому вела нас судьба, отказываетесь от своего предначертания – вы недостойны не только своих постов и наград! Вы недостойны своей великой родины!
Гитлер распрямил узкие плечи, выставил вперед упрямый подбородок. Казалось, он даже стал выше ростом.
– Но я верю в вас, господа! Я расцениваю ваши колебания как минутную слабость, не более. Тем не менее, чтобы избавить вас от дальнейших сомнений, я беру на себя командование группой армий «Юг».
Гегель ожидал, что генералы начнут протестовать, но все, включая задиру Йодля, угрюмо молчали. Напряжение, повисшее в комнате, напомнило Гегелю потрескивавшее в воздухе статическое электричество.
– Группа армий «А» продолжает наступление на Северный Кавказ. Руководство ей я поручаю Эвальду фон Клейсту[5].
Невозмутимый Клейст коротко наклонил голову.
– Группа армий «Б» в составе Шестой армии Паулюса и Четвертой танковой армии Гота идет на Сталинград. Если вы считаете, что этого недостаточно, я укреплю группу «Б» итальянскими и румынскими частями.
– Это мусор, – довольно громко произнес Йодль.
Фюрер повернулся к нему.
– Да, Альфред, это мусор! Но этот мусор сгорит в топке войны, очистив дорогу нашим непобедимым дивизиям. Паулюс возьмет Сталинград к сентябрю. Я дам ему и Готу столько танков, сколько потребуется. На Сталинград обрушится вся мощь люфтваффе. А в сентябре, если мой храбрый Эвальд нас не подведет, в жилы вермахта польется черная кровь бакинских месторождений!
Гегель, которого не слишком интересовали вопросы стратегического планирования, внезапно ощутил необычайное воодушевление. Оно представилось оберштурмбаннфюреру красной теплой волной, поднимавшейся вверх по позвоночнику. Хотелось отбросить блокнот, схватить шмайссер и отправиться прямиком на Восточный фронт – туда, где, как грозовая туча, набухала готовым обрушиться на Сталинград огненным ливнем группа армий «Б».
– И это будет поворотный момент войны! – голос фюрера окреп и загремел. – Русские, отброшенные за Волгу, уже не смогут сопротивляться. Когда Япония нанесет удар по восточным окраинам Сибири, остатки русской армии будут искать спасения в дикой тайге. Пусть – там мы не станем их преследовать. Наша цель будет достигнута – мы получим жизненное пространство для будущих поколений Рейха! Опираясь на кавказскую цитадель, мы захватим Турцию. Мы накажем трусливого иранского шаха и получим доступ к нефти Персидского залива. А после этого наступит черед Англии!
