«Крот» - Павел Барчук
— Интересно? — Ведерников задумался буквально на секунду. — Ничего интересного! Нина, просто соберись и подумай. Я ведь пришел не просто так к тебе. Мне нужна помощь. Понимаешь? Я не представляю, что делать.
— Понимаю. — Ниночка кивнула. — Продолжай. Значит, ты скажешь Анне Степановне про какое-то старое дело. Причем она должна была из-за этого дела находиться не здесь, а совсем в другом месте. Хорошо. Скажешь, что Льва Ивановича пугали. Заставляли дать какое-то признание. Так. Дальше, что?
— Так… На чем я остановился… Да. Говорит, она сразу поймёт, о чем речь. Говорит, у нее появится чувство вины. Потом нужно убедить ее написать письмо. С признанием. В общем, главное раздобыть ее признание, связанное с тем старым делом.
— А что за дело?
— Знаешь, он не сильно со мной откровенничал. Вернее, когда я задал такой же вопрос, засмеялся и сказал, мол, может, конечно, рассказать подробности, но уверен ли я, что мне это надо. И я был совсем неуверен! Потому что тон у твоего Маркова… Опасный. Если в общих чертах, я так понял, Анна Степановна замешана в одном из дел, которые затевались после войны. Напряги память и сама подумай. Тогда много чего было и все эти дела закончились не самым лучшим образом. Однако, Маслова тяжелой участи избежала. Якобы на этом и сыграли те, кто убил Льва Ивановича. В общем, я должен ее припугнуть тем, что правда вскроется и Маслов будет предан анафеме после смерти. Его честное, чистое имя покроется позором. Но если Анна Степановна действительно любила мужа, ей надо написать признание, что все делала она и во всем виновата тоже она. Собственно говоря, я так понял, Маркову просто нужен определенный текст, написанный рукой жены инженера. Там он уже его подкорректирует. И по факту выйдет признание не в каком-то старом деле, а в убийстве мужа.
— Хорошо. Это я поняла. Но с остальным, как?
— Я должен… — Ведерников истерично всхлипнул. — Должен… Зазадушить ее.
— Мда уж… — Ниночка с сомнением окинула взглядом Игоря. Странный выбор для Вадима. Ведерников курице голову не мог отрубить, когда они жили в деревне. А тут — хладнокровно задушить человека. Женщину.
И снова в дальнем уголке сознания у Нины Ивановны мелькнула мысль. А так ли она хорошо знает своего друга? Ведь Марков руководствовался чем-то, решив поручить Игорю столь специфическое задание. Как бы Ведерников сам не рухнул рядом с Масловой от разрыва сердца.
— В общем, смысл более-менее понятен. Потом, думаю, явится Вадим, заберет и тело, и записку. Дальше — его работа. Странно все… Как-то очень странно… — Ниночка снова подошла к окну и уставилась на улицу.
У неё было полное ощущение того, что картина выходит абсурдная. Как творчество Пикассо. Обрывки, острые углы, непонятные детали. Филатова обернулась к Игорю, а потом сказала с улыбкой.
— Я думаю, найдётся человек, способный нам помочь. Вернее, думаю, такой человек точно есть. И у него все получится гораздо лучше.
Глава 5
В которой я начинаю терять терпение
История, рассказанная Ведерниковым, выглядела занимательно, но очень сильно напоминала мне две вещи. Даже, быстрее, две картинки. Яркие и четко прописанные.
Во-первых — детский сад. Странное сравнение, но тем не менее оно подходило, как нельзя лучше. В каждой фразе Игоря Леонидовича фигурировал Вадим и был он виноват во всем. Просто злодей мирового уровня. Я в какой-то момент уже ждал, что Ведерников сейчас сделает хитрое лицо, а потом скажет.
— Кеннеди помнишь? Так вот… Это — Вадим!
Такое чувство, будто я наблюдаю разборки в детской компании среди друзей, которые друг другу вовсе не друзья. А вот обосрать за спиной — пожалуйста.
— Это все он! Это не я! Он! — Вот так можно было бы обобщить несколькими фразами весь рассказ Игоря Леонидовича.
Ведерников так активно «тыкал» пальцем в белобрысого, что будь это реальным, а не образным выражением, он бы сломал свой палец. Тот самый, которым «тыкал». Об того самого Вадима.
Во-вторых, вспомнилось старое выражение " ловить рыбку в мутной воде". Только вода была мутная, потому что Ведерников ее активно мутил. А рыбка…Он просто всеми правдами и неправдами пытался парочку рыбин вытащить из дерьмеца. Себя и Филатову.
По версии Игорька выходило следующее.
Он вообще тут краями. Единственная его вина — ключи данные инженеру. Как говорится, хотел помочь, а вышла — херня. Убил Маслова — Вадим. Но это неточно. Вернее, Игорь Леонидович то с пеной у рта, как раз доказывал, будто иных кандидатур нет и быть не может. Все указывает на белобрысого. Что все? Я так и не понял.
Фактов нет, свидетелей нет, уверенности тоже нет. Но точно он. Почему? Потому что белобрысая сволочь и гад шантажировал бедного Игорька, вынуждая его грохнуть Анну Степановну. Но Игорь не такой. Он сразу побежал к своей подруге Филатовой и все ей рассказал. Филатова, между прочим, тоже не такая. Она — чистейшей души человек. Тут версии немного разнились. Ведерников никак не мог определиться, у кого же чище душа, у Ниночки или у самого Игорька.
Да, Ниночка состояла в отношениях с Вадимом. Но она его, если что, любила. Искренне и по-настояшему. Верила, что их свела судьба. Бедная, наивная девочка…
В этом месте рассказа Ведерникова я все же не выдержал. Хотя предыдущие его словесные излияния слушал молча.
— Игорь Леонидович, простите, уточню. Бедная, несчастная девочка это Вы про Нину Ивановну?
— Да, да, да…– Ведерников немного придвинулся ко мне. Я немного отодвинулся от него. Было ощущение, что со мной на скамейке сидит не парень двадцати пяти лет, а какая-то слизь. — Ниночка его очень любила, а он ей пользовался. Понимаете? Это отвратительно звучит, конечно, однако, будем называть вещи своими именами.
— Тут не поспоришь. Называть вещи своими именами — отличная идея. Скажите, у меня созрел вопрос. Если Нина Ивановна вообще ни при чем. И сама она у нас — белая и пушистая. На кой черт ей пришло в голову приходить ко мне в гостиницу и каяться в убийстве инженера? Вы же однозначно в курсе этой ситуации. Учитывая, сколь доверительные между вами отношения.
— Это–да… Это– да…
Ведерников несколько раз кивнул. Видимо, мысль о том, что они с Филатовой близки, пусть даже духовно, приносила ему оргазмическое удовольствие. Уверен, Ниночка выписала насчет интима бедолаге большущий болт. Либо что-то было, но давно и максимум пару раз. Поэтому Ведерников и сидит на коротком поводке. Ожидает подачки.
— Понимаете, он ее совсем замучил. Угрозы, запугивания. Ей больше ничего не оставалось. Она хотела найти поддержку. А кто, если не Вы… Поэтому отправилась к Вам, чтоб поговорить. — Ведерников изобразил на лице «куриную жопку», которая должна была убедить меня в глубине страданий Ниночки.
— Странный способ… Если бы я хотел найти поддержку и помощь, то всяко точно не стал бы брать на себя убийство, которое не совершал.
— Ну, Вы поймите, Нина, она как ребёнок. Решила, что Вы сможете помочь. Придумала вот такой способ. Говорить правду боялась.
— Господи… Какая боязливая женщина… Прямо и не подумаешь с первого взгляда…
Ведерников моего сарказма не заметил. Он продолжал вдохновенно рассказывать трогательную историю трагичной любви Ниночки и того, к каким последствиям ее привела эта любовь.
— Нину бы арестовали, естествено. Она это понимала и даже рассчитывала. Просто если инициатором ее ареста были бы Вы, то держали бы все под контролем. Лично а так, естественно, она знала с самого начала. Скорее всего, ее заберут в милицию. В том и смысл. Однако они бы занялись расследованием. Верно? Когда начали бы выяснять обстоятельства, то вскрылись бы факты присутствия в этой истории Вадима. Но не от нее, не от Нины. То есть он бы попал в руки правосудия, однако, Нина была бы в этом вроде не виновата. В итоге, ее бы отпустили, а настоящего убийцу посадили бы.
— Как Вы верите в правосудие…– Я усмехнулся и покачал головой. А про себя подумал:" Либо, продолжаете считать меня
