«Крот» - Павел Барчук
— Ничего, что мы вот так? В открытую? — Он повертел башкой, осматриваясь по сторонам. — Думал, важно соблюдать конспирацию.
— Ничего. Все, кого это могло удивить или обеспокоить, смылись куда-то в неизвестном направлении. Если, конечно, верить твоему рассказу и моим глазам. Итак… Комарова привела в чувство Белобрысого.
— Белобрысого? — Игорь Леонидович на секунду завис, уставившись на меня непонимающим взглядом, — Аааа… Вы про Вадима? Ну, да. Главное, так умело…Я удивился, честное слово. Просто хлоп, шлеп, раз — и все. Он очнулся. Их разговора я не слышал, потому что был далеко. Подобраться не мог. Слишком опасно. Не знаю, в курсе ли Вы. Это Вадим… Он очень опасный человек. И знаете, что интересно. Они знакомы. Комарова с Вадимом. Это точно. Может, не близко. Дружеской атмосферы я тоже не заметил. Однако, Комарова точно его знает. Она прямо будто отругала Вадима. Понимаете? На самом деле, говорила строго, как начальство. Это очень, очень странно.
— Ну, вот. Наконец-то мы переходим к главному. — Я усмехнулся и покосился на Ведерникова. — Вы хотите со мной о чем-то поговорить, Игорь Леонидович? Правильно? Дело не только в Комаровой и Вадиме. Вы поэтому задержались на работе? Меня ждали, а я весь день отсутствовал. Вы решили подождать еще. Потом вышли с завода и заметили Комарову. Это, думаю, правда. Самое интересное, мы с Вами удивительным образом разминулись. Я тоже там был, только если Александра Сергеевна попалась Вам на глаза за пределами проходной, я в этот момент был внутри. Ставил машину на место. Но, как видим, эта случайность сыграла на руку нам обоим. Очень надеюсь на Ваше благоразумие и на то, что сейчас Вы расскажите мне что-нибудь интересное.
— Интересное… — Ведерников больше не выглядел довольным. Наоборот. Он был похож на сдувшийся воздушный шар. Его лицо вытянулось и как-то погрустнело. — Наверное, да. Вам это будет интересно. Но прежде, уж извините за наглость, мне нужны гарантии.
— Ну, Вы даете… — Я покачал головой. — Про наглость очень верно подмечено. Какие гарантии?
— Расскажу Вам все. По крайней мере все, что знаю. Но Вы должны пообещать, двух людей защитить.
— Двух? Это Вас и Филатову? — Я даже не стал рассматривать другие варианты. Тут и дураку понятно, о ком идет речь.
— Да. Но взамен я дам Вам информацию. И еще… — Ведерников замялся. — Ниночка на знает о том, что я решил поговорить с Вами. Ей не нужно об этом знать. Так лучше. Она не поймет.
— Слушайте, сложно говорить что-то наверняка, если я понятия не имею, о чем пойдет речь. Давайте так… Вы рассказывайте, а я пообещаю сделать все, что в моих силах.
— В принципе, этого достаточно. — Ведерников вздохнул, а потом набрал воздуха в грудь и начал говорить.
Глава 4
В которой заходит речь о Калинине, но это не касается еще меня
Нине Ивановне казалось, что проблемы, которые валятся на ее голову, как из рога изобилия, не закончатся никогда. Только разберешься с одним, уже появляется другое. Теперь к Вадиму, который вороном кружил рядом, к Игорю с его в разы увеличившейся мнительностью, к Мальцеву, который так не вовремя решил закончить их отношения, добавился еще Калинин.
С Калининым история вышла неожиданная, пожалуй, даже удивительная.
Началось все, как и было прежде, из-за Маркова. Когда он полностью озвучил план, который Ниночке предстояло реализовать, она, в принципе, была непротив. По сути ей требовалось лишь проведать супругу Маслова и пригласить ее на дачу. Остальное, как сказал Вадим, Ниночки не касается. А раз не касается, соответственно, знать ей ничего не нужно. Это уже сама Ниночка решила. Она вообще всеми фибрами души надеялась, что их история с Марковым подходит к концу. Он стал появляться реже и это обнадеживало. Глядишь, совсем отцепится. Чувств у Нины Ивановны не осталось к нему никаких. Хотя… Пожалуй, одно все-таки чувство имелось. Ненависть. Она ненавидела Вадима сильнее, чем когда-то любила.
В любом случае, Нина Ивановна искренне верила, что так и будет. Что ее встреча с Масловой станет финальным делом, которое ей поручил Вадим. Филатовой даже стало почти хорошо от этих мыслей. Пока к ней не явился Ведерников. С красным лицом, дрожащими руками и глазами навыкате. Он часто дышал, как собака, полбежавшая не один километр.
— Господи, Игорь…что случилось? — Филатова, которая открыла дверь позднему гостю, посторонилась, пропуская друга в квартиру.
В принципе, у нее и выбора не было. Ведерников так трезвонил в дверь, что если бы не отозвалась Нина Ивановна, сто процентов отозвались бы соседи. А они и так Ниночку сильно не любят. Считают высокомерной дрянью. Она слышала именно такое высказывание от одной из теток, живущих в подъезде.
Нина только приготовилась ко сну. Ей настолько все надоело, особенно Марков со своими угрозами, что она плюнула на растущие, словно снежный ком проблемы, налила себе вина, потом сходила в ванную, надела ночную сорочку и решила, пусть идут к черту. Все. Сейчас надо выспаться
Хотя бы одну ночь просто выспаться. Отключить голову и провалиться в спасительный сон. Иначе так можно действительно сойти с ума.
Но…Судьба распорядилась иначе.
Игорь прямо как был, в обуви, пробежал на кухню, открыл шкафчик, вынул бутылку водки и стакан. Налил, а потом без слов, не закусывая, опрокинул алкоголь в себя родного. Поморщился. Выдохнул.
— С ума, что ли, посходили все…– Филатова подошла, схватила бутылку и собралась ее спрятать обратно. — Ты не пьешь, Игорек.
— Дай. — Ведерников вцепился в водку, а потом вообще вырвал ее из рук Филатовой. — Мне надо. Потому что это — полная жопа. Нет…не жопа…Это полный пиз…ц.
Нина Ивановна тому факту, что Игорь ругается матом, удивилась ещё больше чем факту, что он пьет. Просто у Ведерникова была мания. Он почему-то верил, будто выражаются нецензурными словами только различные неблагонадежные элементы. Причем перемкнуло его не так давно. Ниночка прекрасно помнила, как по молодости Игорь мог и самогона лупануть, нечасто, но все же. Да и крепко выругаться тоже мог. А потом, Ведерникова как подменили. Он категорически отказался от алкоголя и никогда не выражался матерными словами. Сказал, мол, не хочет быть похожим на всяких уродов. Нина не до конца поняла, о чем он говорил.
Но вот сейчас Ведерников и пил, и ругался, а это говорило лишь об одном. Игорь явно пребывает в состоянии близком к истерике. Даже, наверное, к панике.
— Он хочет, чтоб я ее убил. — Выдал вдруг ниночкин друг, а потом плюхнулся на табуретку и горько заплакал, размызвая по лицу слезы.
Нина Ивановна мужских истерик никогда не любила. Потому что истерики — прерогатива женщин. Но Игоря это не касалось. Он для Филатовой был, словно младший брат, которому позволительны слабости.
Конечно, Ниночка прекрасно знала, как Ведерников к ней относится на самом деле. Сложно не заметить фанатичную влюбленность со стороны человека, который постоянно рядом. И конечно Ниночка понимала, что тем, единственным разом, когда позволила Игорю больше, чем другу, она дала парню надежду. Но…Ниночке, если честно, было плевать. Просто несколько лет назад, когда она пришла к Ведерникову, хотелось, чтоб кто-то ее обнял, утешил и полюбил. По-настоящему. Поэтому, да. Переспала. И что? А если Игорь не в состоянии отличить минутную слабость от чувств, так это ведь не Ниночкина проблема. Это — проблема самого Игоря. Да и если в целом смотреть на всю ситуацию, наличие человека, который ради нее готов на все, Филатову очень даже устраивало.
— Господи…Кто «он»? И кого «ее»? — Нина подвинула свободный стул ближе к столу. Села, локти поставила на столешницу. Судя по истерике Ведерникова, разговор будет долгий. Игорь любит все эти страдательные моменты.
— Твой Марков! Кто ещё⁈ Вадим! Вадим хочет, чтоб я убил жену Маслова. Но сначала, Анна Степановна должна написать записку с признанием, что мужа прикончила тоже она.
Филатова продолжала смотреть на Игоря, будто ничего неожиданного не услышала. Даже не дернулась, не повела бровью. На ее лице, как приклеенная, была мягкая, понимающая улыбка. Ее, эту улыбку, Ниночка приготовила, чтоб утешать друга. В общем, внешне, Филатова выглядела спокойной. Она будто вообще не удивилась тому, что сказал Игорь. Но это только внешне.
На самом деле, первая мысль, которая пришла Нине Ивановне в голову:" Как же хорошо, что я догадалась сесть.
