Первокурсник - Александр Раевский
— Перебьёшься! — усмехнулся он. — За попку не дала себя потрогать? Не дала! Физической расправой угрожала? Угрожала! С чего ты взяла, что я после этого перед тобой раскроюсь? Где твой ресторан? Долго ещё топать?
— Да вот же он! — рассмеялась она.
На крыльце ресторана перед закрытой дверью толпились люди. Саша мгновенно оценил обстановку и тихо сказал:
— Через главный вход не получится. Пошли искать чёрный ход.
— Пошли. Только он наверняка тоже закрыт.
— Ничего, мы его откроем!
На их удачу калитка в воротах внутреннего дворика ресторана и дверь чёрного хода оказались открытыми. Саша приотворил оббитую оцинкованным железом тяжёлую дверь и негромко сказал:
— Подожди меня здесь. Я быстро!
— Нет! Я с тобой! У меня уже ноги мёрзнуть начали!
Он вздохнул и кивнул:
— Ладно, пошли! Но не вмешивайся. Я сам буду говорить. Понятно?
— Угу… Давай, заходи!
Они прошли по полутёмному коридору, уставленному с правой стороны до самого потолка пустыми ящиками из-под вина, пива и газированной воды и остановились перед дверью, из-за которой доносился шум льющейся воды и звяканье посуды. Саша приоткрыл её, просунул туда голову и тихонько свистнул. Послышался женский голос:
— Чего тебе? Ты как сюда попал?
— Слушай, тётка, жрать хочется — сил никаких нет, а магазины уже закрыты. Даю четвертной за четырнадцать бутербродов и пять бутылок какой-нибудь газировки. Сделаешь, или мне кого-нибудь другого попросить?
— Сделаю! Давай деньги!
— Ишь ты быстрая какая! Неси сначала бутерброды и газировку! Смоешься с деньгами — ищи тебя потом!
— Покажи деньги!
Саша сунул руку в карман куртки, вытащил оттуда что-то и просунул руку в щель.
— Только делай, как для себя, поняла? Толстые куски хлеба и колбасы!
— Масло нужно?
— Не, можно без масла… Давай, поторопись!
— Значит четырнадцать бутербродов и пять бутылок газировки?
— Да, семь. Семь бутылок!
— Ты же говорил пять!
— Обсчитался я. Чего ты? Всё равно ведь не меньше червонца наваришь!
Тётка рассмеялась:
— Ладно, жди, пострелёнок! За дверью жди! Сюда не суйся! Если шеф-повар увидит, он тебя вышвырнет!
Дверь закрылась, и Саша прислонился спиной к стене рядом с ней.
— Щедро ты! — сказала Снежанна, устраиваясь у противоположной стены.
— Нормально. Зато быстро сделает. Я же говорю — весной неплохо подзаработал.
— Ты же говорил летом.
— Оговорился. Летом я к вступительным готовился.
Снежанна смешливо фыркнула.
— Обсчитался… Оговорился… Как мы всё это понесём?
— Ящик взаймы возьмём. Только не мы понесём, а я.
— Тяжело ведь одному.
— Ничего! Я крепкий!
— Я видела. Как это ты Наиля от себя оторвал? Какой-то приём?
— Угу, болевой приём. Я неплохо владею джиу-джитсу…
— Научи?
— Шиш тебе! Ты злая и жадная! Я таких не учу!
Снежанна — она расстегнула пальто и размотала длинный вязаный шарф на шее сразу, как только они вошли в этот жаркий коридор — улыбнулась и шагнула к нему.
— Ладно, вот она я! Можешь немножко потрогать…
— И поцеловать себя дашь? — недоверчиво спросил мальчишка, протягивая к ней руки. Вместо ответа она положила руки ему на плечи, прижалась к нему животом, склонила голову и подставила губы для поцелуя.
Отпрыгнула она назад, когда почувствовала, как жадные и нескромные руки мальчишки потащили вверх подол её юбки.
— Быстрый ты больно! — издала она короткий смешок, оправляя юбку сзади — А целоваться ты неплохо умеешь. На твёрдую четвёрку.
— Это, потому что я не старался! — усмехнулся он, вытирая губы рукавом куртки. — Иначе была бы твёрдая пятёрка.
— А почему не старался?
— А зачем? Мы с тобой скорее всего больше не встретимся. Ты на третьем, я на первом. Ты живёшь в общежитии, я — нет. Ухаживать за тобой я не собираюсь. Искать с тобой встречи тоже. Жалко, конечно, но тут уж ничего не попишешь…
— Чего жалко?
— Что времени у нас сегодня маловато! — фыркнул он. — Что вдуть тебе не получится!
Она улыбаясь смотрела на него и качала головой. Что за бедовый мальчишка. И ведь расшевелил. За какую-то минуту — две успел расшевелить… За дверью послышался звон бутылочного стекла. Дверь открылась и в коридор выглянула полная женщина в белом халате и белой же косынке на голове. Она кивнула Снежанне, нашла глазами Сашу и спросила:
— Сумка есть?
— Нет, нету. Я у тебя ящик взаймы возьму. Заверни бутерброды хорошенько, ладно?
Она кивнула:
— Бутерброды ещё не готовы. Повара их делают. Я-то здесь посудомойкой работаю. Подождёшь минут десять?
— Подожду. Скажи поварам, чтобы хорошенько завернули, ладно?
Дверь закрылась, и Снежанна вновь подошла к нему.
— Учи!
— Чему?
— Джиу-джитсу.
— Может лучше ещё разок поцелуемся? Ты же слышала — у нас целых десять минут в запасе.
— За десять минут я даже разогреться по-настоящему не успею. А если разогреюсь, то что потом? На морозе продолжать?
— Не ври. Ты уже разогрелась. — усмехнулся он.
Она сочла за благо сменить тему. Подумала немного и спросила:
— А откуда у тебя та фотография?
— Ага, так я тебе и сказал! Это тайна! Причём очень серьёзная…
— Жадина!
Мальчишка потянулся и широко зевнул:
— Чего они там так долго возятся?… — потом помолчал и добавил, глядя на дверь. — Прокололся я с вами. Даже два раза прокололся.
— В чём это? — она снова подошла к нему ближе.
— Сначала посоветовал Мише сразу обратился в КГБ. Это было неправильно. Точнее, для дела это более эффективно, но не для меня лично.
— Почему?
— Потому что показал свою осведомлённость в таких делах, о которых нормальные люди не имеют ни малейшего представления. Готов поспорить, что в институте среди студентов и преподавателей вряд ли найдётся второй такой, который знает, что дела о хищениях драгметаллов и драгоценных камней находятся в компетенции именно КГБ.
— А чем тебе лично это может угрожать? Что-то я не поняла…
— Угрожать? Угрожать ничем не может. Просто ребята могут подумать обо мне, как о стукаче. Особенно после того, как я в твоём присутствии, не обращаясь в справочную, и не задумываясь, набрал номер оперативного дежурного КГБ. Это был второй прокол.
— Не собиралась я трепаться об этом. Ты что, меня за дуру принимаешь?
— При чём здесь это? Они все твои друзья, а друзьям мы обычно доверяем многое. Порой не задумываясь рассказываем им даже такие вещи, которые для кого-то могут быть или стать опасными. Умный ты или глупый не играет здесь никакой роли. Дружба ведь очень похожа на любовь. Если ты искренне дружишь с человеком, то даже не задумываешься над тем, что с течением времени его отношение к тебе
