Иная война - Герман Иванович Романов
И тут все предельно цинично и откровенно, знакомо для любого мира — кто платит, тот и заказывает музыку…
Глава 7
— Николай Александрович, то, что я вам скажу, за пределы этой каюты выйти не должно, — Алексеев внимательно посмотрел на командующего Черноморским флотом характерным взглядом — тот, как любит приговаривать Фок, моментально проникся.
— Но вначале ответьте мне на один вопрос — как вы оцениваете нынешнее состояние Балтийского и Черноморского флотов?
— Как флоты береговой обороны, ваше высокопревосходительство, — честно рубанул Матусевич, не скрывая обуревавших его эмоций. — По своей силе ничтожные и не способные эти самые берега державы Российской оберегать! Более того — в нынешнем своем состоянии, честно говоря, убогом пребывая, все черноморское побережье от Измаила и Очакова, Крыма и всего восточного побережья до Батума включительно, находятся в посягательстве для любого врага. Кто, минуя проливы Босфор и Дарданеллы, войдет сюда силами большой эскадры!
— Хм, было бы интересно узнать, с чего вы вывели столь печальные для меня выводы, ведь все же я генерал-адмирал.
— У меня под командой сейчас осталось всего три броненосца — флагманский «Князь Потемкин», устаревший «Три святителя», и «Ростислав» с 254 мм орудиями. Два новых крейсера «Кагул» и «Очаков», и три новейших броненосца береговой обороны, вооруженных 152 мм пушками — а потому скорее больших бронированных канонерских лодок. Да, есть дюжина подводных лодок и два новых минных заградителя, миноносцев хватает, тральщики из паровых шхун — но то можно рассматривать как силы поддержки. Я думаю, с нашей стороны было неразумно пускать на слом пять старых броненосцев — лучше бы было их перевооружить. Против таких же турецких броненосцев эти корабли представляли бы вполне реального противника.
— Против турецких броненосцев с избытком хватит тех трех, что находятся сейчас в строю эскадры. Но раз вы так считаете, то спрошу откровенно — хватило бы всех пяти старых броненосцев для боя с новейшим турецким линкором с десятью 343 мм пушками, что заказан османами в этом году у Англии? Смогут ли они выстоять против такого противника?
— Нет, ваше высокопревосходительство, — мотнул головой Матусевич, -даже трем новым броненосцам сообща будет не отбиться от такого противника. Единственная надежда, что заложенные в Николаеве линейные корабли войдут в строй через пять лет, хотя противник получит свой линкор уже к осени четырнадцатого года. И у врага будет два года преимущества, опасного для нашего флота.
— Вот и хорошо, что вы так думаете, Николай Александрович. Я прекрасно понимаю, что так оно и будет. Однако, изменится ли ситуация в нашу пользу, если вход в Черное море будет перекрыт нашим флотом в Галлиполийских узостях и с занятием острова Лесбос?! Хватит ли у вас сил, чтобы перекрыть путь для любого врага, что дерзнет прорваться в таком случае через Дарданеллы?! Сможете там остановить прорыв Ройял Нэви?!
В каюте наступила звенящая тишина — Матусевич побагровел, и жадно глотал воздух. Потребовалась минута, чтобы вице-адмирал пришел в себя от потрясения, осознав, что он не ослышался, и над ним не подшутили — все услышанное им от генерал-адмирала запредельно серьезно.
— Если прорыв через Босфор будет произведен без потерь в бригаде броненосцев, и мы успеем выставить минные заграждения, выведя на передовые позиции подводные лодки, то сможем отбиться. Однако потребуется как можно быстрее поставить береговые батареи на Лесбосе и по всему Галлиполи, заняв укрепления сильными гарнизонами.
— Вот и хорошо, — с улыбкой произнес Алексеев. — Противник не ожидает от нас именно таких действий, так что есть немалые шансы прорваться через проливы, когда балканские государства начнут коалиционную войну против Оттоманской Порты.
— А когда они начнут воевать?!
Матусевич очень живо заинтересовался, глаза адмирала загорелись, даже борода встопорщилась. Таким Николай Александрович был в боях против японцев, даже всхрапнул, как старый боевой конь, что застучал копытом при звуке сигнальной трубы.
— Они пока сами этого не знают, — усмехнулся Алексеев, погладив ладонью бороду. — Но уже очень сильно этого жаждут — зря ли мы уже несколько лет их оружием и боеприпасами насыщаем, кормим с ложечки, как голодающих. В прошлом месяце достигнута договоренность о создании, в случае войны с османами, коалиции из Болгарии, Сербии, Греции и Черногории. Турцию выбьют за проливы, все ее европейские владения будут поделены между союзниками, — Алексеев остановился, тяжело вздохнул, покосившись на шкафчик, где стояла бутылка мартеля, но переборол искушение:
— Вот тут нам надо не оплошать, и занять все противоположное побережье на полуостровах, оставив туркам только полосу вдоль Мраморного моря. Все равно там гаваней не будет, как и османского флота. И все Черное море станет нашим внутренним, очень большим озером.
— Ваше высокопревосходительство, — чуть ли не возопил Матусевич, — ведь такое готовится дело, а я не сном, ни духом — нельзя же так! Когда хоть война начнется, сколько у нас времени?!
— Не меньше полугода, Николай Александрович, но лучше успеть к октябрю. Как Италия объявит войну Турции, и высадит войска в Ливии, так балканские союзники начнут мобилизацию и выдвинут ультиматум, который младотурки отвергнут и начнут боевые действия. Как только болгарская армия подойдет к Константинополю — в войну под шумок вмешаемся мы. Десантных транспортов два десятка, зря мы, что ли столько «тральщиков» построили, что паровыми шхунами являются. Две дивизии у вас в Крыму под рукою — их потихоньку отцы-командиры до полной готовности подведут. А вот бдительность противника нам нужно было на время «усыпить»…
— Потому и все старые броненосцы на слом отдали?!
— Все, да не все, — сварливо отозвался Алексеев. — Команды «Георгия» и «Апостолов» не распустили, хотя громогласно объявлены приказы о расформировании. Эти броненосцы чуть поновее, и еще сгодятся, нет, не для эскадренного боя — обстрела суши и поддержки наших десантов на всем протяжении не только зоны проливов, но и побережья от Синопа до Батума — там, где понтийские греки проживают. Их наш император возьмет под свое покровительство, чтобы турки не вырезали — есть у османов такая «милая» привычка, вот уже пять веков забавляются.
— Пять месяцев осталось, — голос Матусевича дрогнул, и Алексеев правильно его понял.
— Документы доставят вам
