Битва за Родину - Алекс Шу
— Леш, а твои родители ругаться не будут, что ты меня привел? — подрагивающим от волнения голоском прошептала на ушко.
— Не будут, наоборот, обрадуются, — я ободряюще улыбнулся девочке, — мама очень хотела познакомиться с моей новой сестренкой. И папа тоже.
— Точно-преточно? — огромные голубые глаза смотрели на меня с надеждой.
— Точно-преточно, — усмехнулся я.
И девочка сразу же успокоилась. Спустя десяток минут она уже сладко посапывала, устроившись у меня на руках.
Так она и не проснулась, когда мы подъехали к дому. Продолжала сладко сопеть, уткнувшись носиком в моё плечо.
— Леха сиди, я открою, — Мальцев, оценив ситуацию, распахнул водительскую дверку и метнулся наружу.
Украдкой гляжу на циферблат часов. 6:40. Родители уже должны встать. Дверь они открыли сразу, стоило Мальцеву только коснуться коротко тренькнувшего звонка.
Я заношу малышку в квартиру. Сонная мама в запахнутом до горла халатике стоит у двери. При виде ребенка в моих руках, её глаза изумленно расширяются. Девочка чуть поворачивается и обнимает меня рукой за шею. Мама смотрит на спящую малышку и её глаза теплеют.
— Маша? — спрашивает одними губами.
— Ага, она самая, из детдома, — тихонько шепчу я.
Из ванной выскакивает раздраженный батя, энергично стирая полотенцем мыльную пену с лица.
— Кого это ещё черти в такую рань принесли, — начинает возмущаться он.
Мама делает страшные глаза, и шипит «тссс», прикладывая палец к губам и кивая на малышку.
Папа моментально замолкает. Рука с полотенцем замирает.
Серега смущенно мнется на пороге.
— Ну я это поехал? — тихо спрашивает он, — мне ещё к матушке в больничку надо заскочить.
Отец автоматически кивает, не сводя взгляда с крохи. Мама молча делает ему ручкой «до свидания».
— Пока Серый, — отвечаю я.
Мальцев моментально улетучивается с лестничной площадки. Только что здесь стоял, раз и нету. Вот как ему это удается? Супермен какой-то.
— Я все объясню, — шепчу родителям, — Ребенка отнесу на кровать и расскажу.
— Неси девочку в нашу комнату. Я новое постельное белье достану, только сперва обувь сними, — мама укоризненно глядит на меня, — Расскажет он. Ты её хоть не похитил с детдома, горе моё луковое?
— Мам, как ты можешь? — возмутился я, но получилось как-то ненатурально.
— А вот так и могу. Слишком хорошо тебя знаю, — улыбнулась уголками губ родительница, — если у ребенка проблемы, так ты её сюда запросто притащишь. Или сам будешь там днями и ночами сидеть, чтобы их решить.
Начинаю оглядываться, прикидывая, как побыстрее снять кроссовки.
— Отцу ребенка передай, — насмешливо подсказывает мама.
Она уходит на кухню выключить дымящуюся кастрюлю, а я аккуратно вручаю Машу бате. Он замечает мою обожженную ладонь, и удивленно приподнимает брови. Многозначительно смотрю на него, указывая взглядом на кухню, и вопрос замирает у него на губах.
Быстро скидываю запыленную и грязную обувь на входе. С вернувшейся мамой идем в спальню. Родительница достает из-под раскладного дивана новый постельный комплект, привезенный батей из командировки в ГДР. Затем аккуратно снимает с ребенка верхнюю одежду и ботиночки. Через минуту малышка уже лежит на диване, крепко обняв ладошками скрипящую новую наволочку подушки.
Выходим с родителями в мою комнату.
— Ну и как ты это всё объяснишь? Зачем ребенка притащил? — мама уперла руки в бока и воинственно смотрит на меня.
— Да Алексей, что за сюрпризы? — строго поддакивает батя, но в глазах у него пляшут веселые чертики. Мать пронзает его обжигающим взглядом, и он замолкает, примирительно подняв руки.
— Чего молчишь, я тебя слушаю, — продолжает матушка. Сбавлять напор она не собирается. Подозреваю, хочет как следует выпороть морально непутевого сына.
— Мам, сегодня вечером один урод убил воспитателя и поджег детский дом. Семенович с пацанами их из огня вытащили, — о своем участии я скромно промолчал. Наблюдать мамину истерику не хотелось.
— Какой кошмар, — потрясенная родительница опускает руки. И здесь ей приходит в голову другая мысль.
— А ты где был, когда Игорь и твои друзья детей спасали? — подозрительный взгляд матушки просвечивает меня рентгеном и опускается на предусмотрительно сжатую ладонь.
— Так возле машины стоял. Надо же было кому-то пожарных и милицию встречать, — изображаю святую невинность.
— А ну-ка руку покажи, быстро, — шипит мама, хватая меня за рукав.
Приходится подчиниться.
— Это что такое? Ты что, тоже в огонь лез сволочь такая? — родительница потрясенно смотрит на вздувшиеся волдыри.
Она готова устроить мне головомойку прямо сейчас.
— Саша, ну хоть ты ему скажи, — мамуля поджимает губы и поворачивается к отцу.
— А что я должен сказать? — пожимает плечами батя, — мужчина растет. Настоящий. Если бы отсиделся за спинами товарищей, я бы сам его не понял. Всё правильно сделал. Молодец.
В ход идет «оружие последнего шанса».
Небесно-синие мамины глаза наполняются слезами. Чувствую, надо спасать ситуацию.
— Мам, ты чего? Я тебе правду говорю. Просто у некоторых малышей одежда горела, когда они выбегали, тушить помогал. А что надо было их бросить, пусть горят? Считаешь это правильно? — смотрю на неё честным взглядом.
Врать вообще-то нехорошо. Но если надо маму уберечь от лишних волнений и самому спастись от грандиозного скандала, то необходимо.
Одновременно с ужасом представляю, что меня ожидает, когда мамуля узнает все подробности. А она их узнает. Сто процентов. Характер такой. Ей в КГБ можно идти преподавать, как оперативные комбинации проворачивать и подозреваемых раскалывать. Машу допросит так ласково и невзначай, что малявка даже не поймет, как все расскажет. И не только её. Но при малышке скандалить постесняется. Поэтому экзекуция или «наказание глупого сына, который мог погибнуть в огне, идиот такой» состоится позже. А сейчас у меня нет ни сил, ни желания прочувствовать на себе весь мамин темперамент. Хорошо, что сменную одежду ещё за день до отъезда в багажник Сереги загрузил. Как предчувствовал эти события. На обратном пути переоделся, и кроссовки грязью замазал, чтобы маминого внимания не привлекали. А то бы этот «Шерлок Холмс» в юбке ещё на пороге меня расколол.
