Радик Соколов - Холера. Дилогия (СИ)
— Давай!!! — орет во всю глотку Тисов.
Тимур буквально отшвыривает от завала ящики, ГНРовцы сдвигают стол и Гена, вбежав за завал, просто оседает у них на руках. Похоже, пацан все оставшиеся силы вложил в самую важную в своей жизни пробежку. Парни, подхватив товарища, пулей рванули в сторону выхода. Я кивнул Бутову и Солохе и мы втроем спрыгнули со столов и встали перед дырой в баррикаде, меняя магазины.
— Антон, зеленый!!!
— Понял, все на выход!
Стрельба тут же прекратилась и все дружно ломанулись вон из цеха. Что там Вова сказал: «Не быстрые»? Что-то не похоже! Первые трое упырей, с измазанными кровью мордами (язык не поворачивается назвать это лицами), были вполне себе шустрыми. Нет, помедленнее людей, конечно, но не намного. Однако пуля все равно быстрее и все трое мешками рушатся на пол, даже не успев отойти от завала. А вот четвертый, жирный и неповоротливый, здорово объеденный с обоих боков, с синюшной, оплывшей, но чистой рожей, оказался действительно тормозом, мало того, что сам в проходе застрял, так еще и остальным дорогу перекрыл.
— Отходим! — командую я и мои неразлучные «тени» срываются с мест. Я продолжаю держать брешь в завале и ворочающегося в ней мертвяка.
— Зеленый! — слышу из-за спины голос Бурова. Отлично, до дверей парни добежали и теперь готовы прикрыть меня. С ускорением, будто на стометровке, бегу к выходу, вытаскивая на ходу гранаты из кармашков разгрузки. У «салунных» дверей притормаживаю и бросаю себе за спину обе «Зорьки», Андреи делают то же самое и шесть черно-белых пластмассовых «мячиков» улетают под ноги лезущим из прохода мертвякам.
А мы уже пробираемся через рухнувшие поперек дороги «спальные места» во втором цеху. М-да, если б мы уже не оглохли от стрельбы чуть раньше, нам наверняка пришлось бы не сладко. Взрыв шести «Зорек» разом — нифига не фунт изюма! Надеюсь, на зомби это произвело хоть какое-то впечатление. Уже почти на выходе из цеха, пропустив напарников вперед, я зачем-то оборачиваюсь. Мля, ведь недаром говорят: любопытство сгубило кошку! Глядя на болтающиеся туда-сюда створки двери в третий цех, сквозь которые отлично видно слепо тыкающихся друг в друга, стены и мебель мертвецов, я чувствую, как ноги заскользили по мерзкой кровавой каше под ногами. Мотая руками, и совершая нелепейшие па, пытаюсь сохранить равновесие, но понимаю — бесполезно. Сейчас я просто искупаюсь в этом болоте из крови и кишок. Но в последний момент, едва не соскользнув, чья-то рука ловит меня за плечевую лямку бронежилета. Оборачиваюсь. На меня в упор смотрит Лешка Рыбалкин. Фу, блин, кабан здоровый, так за «броник» дернул, что чуть плечо не вывихнул. Хотя, вывихнутое плечо куда лучше купания в этой мерзости под ногами.
— Ну, че, танцор диско, обосрался небось? Должен будешь!
— Да не вопрос, с меня пиво. Спасибо, Лех!
Самыми последними вдвоем вываливаемся на лестничную клетку. Стальная дверь за спиной клацает «язычком» замка. Вопрошающие взгляды ребят из тройки, блокировавшей лестницу на третий этаж, все дружно игнорируют. Да уж, наверное, не сильно весело им тут было стоять пальбу и взрывы слушать… Но сейчас есть проблемы поважнее, чем введение их в курс дела.
— Володя, ключ от двери у тебя?
— Мля! — старший прапорщик растерян и раздосадован. — Нет, он у одного из наших был. Которого…
М-да, можно не заканчивать. Ой, как хреново! Замок-то, хоть и здоровенный, но простенький. Если на ключ не закрыто, достаточно просто на дверную ручку нажать, дверь и распахнется. Причем — наружу. Ситуация…
Решение находит все тот же Рыбалкин. Встав к стене слева от двери, могучим ударом ноги он сшибает рукоять дверной ручки, а оставшийся в замке стержень со второй рукояткой просто проталкивает мизинцем внутрь и она довольно громко звякает по бетонному полу.
— Все, всем на выход. Блин, да несите ж вы его по-человечески, уроните! — это Антон ГНРовцам, что несут Гену. — Под колени его подхватите с двух сторон, чтоб он на ваших предплечьях сидел, а он вас за плечи обнимет. И бегом к «скорой». Эй, внизу! Двери открывайте! Мы раненого несем.
Дружной организованной толпой вываливаем из корпуса во двор. На улице ощутимо стемнело, скоро шесть как-никак, еще часа полтора-два так и совсем темно будет. Блин, как же хорошо, что вся эта погань в цехах заблокирована. А то от одной мысли о возможном «контакте» с толпой зомби на улице, да еще в сумерках, как-то нехорошо делается.
За заслоном из УАЗов — толпа. Похоже, все, кого мы видели возле проходной, сбежались во двор, поглазеть на нас. Мля, все им интересно, маленьким! Коли такие любознательные, так чего ж с нами в корпус не пошли?! Вот там и нагляделись бы до блевоты.
— Леха, — ищу я взглядом Рыбалкина. — Слетай до «перехватчиков», У них там на «торпеде» ноутбуки… Они вообще-то для просмотра баз данных, но «Винда»-то стоит. А значит, «Винамп» или «Медиа Плейер» есть. Сейчас Антоха тут видеопросмотр устраивать будет.
— А ты?
— А я пойду, помогу Гену к «скорой» отнести, а то эта детвора его точно уронит. Понаберут, блин, детей по объявлению, а они восемьдесят кило вдвоем унести не могут!
Вообще, я конечно, не прав. После увиденного и пережитого даже у меня некоторая слабость в коленках присутствует, чего уж с пацанов взять. В истерику не впали — и то хорошо. А эти, вдобавок, еще и сами отбились, оборону толково заняли и товарища не бросили. Вообще красавчики. Правда, есть у меня подозрение, что не будь с ними «прапора» Вовы, так та свора наверху сейчас их косточками хрустела бы… Но это заслуги парней не умаляет. Когда вокруг полный звиздец, даже просто приказы толково выполнять, и то не всякий сможет.
Догоняю еле плетущихся по двору ГНРовцев. Один вроде ничего, крепенький, а вот второй уже ощутимо устал, покраснел, да и дышит тяжело. Того и гляди, сам рухнет. Придерживаю его за плечо.
— Давай подменю, упрел ведь.
— Спасибо, — пацан с видимым облегчением уступает мне свое место.
Пока мы несем почти бессознательного Генку к предусмотрительно въехавшей во двор и вставшей рядом с УАЗами «скорой», Тисов и Володя уже подошли к милицейской «Газели» и что-то объясняют подполковнику и собравшимся рядом с ним штабным. Ню-ню, представляю, как вытянутся у их рожи минут через пять, когда Рыбалкин от ДПСовских «Субар» ноутбук притащит. Ладно, господа, это ваши командирские разборки, а нам, «маленьким людям», там делать нечего. Как говорил один киношный персонаж: «Подальше от начальства, поближе к кухне».
Из салона «Скорой помощи», нам навстречу, выбирается миловидная миниатюрная женщина, лет сорока-сорока пяти в коротком пуховике, накинутом поверх синего медицинского костюма. Она же открывает перед нами боковую дверь.
— Давайте сюда. Что с ним? Огнестрельное?
— Нет, искусали. Предплечье левой руки обгрызли почти до кости, и лицо… Впрочем, вы и сами видите.
— Животные?
— Хуже. Я сейчас кое-что странное скажу, а вы мне просто поверьте пока на слово. Ну, хотя бы постарайтесь поверить. Доказательства у нас есть, вон у штабной машины их сейчас нашему начальству демонстрировать будут… Короче, его искусали ожившие мертвецы.
В глазах женщины я уже читаю свой диагноз. Но она молчит. М-да, тактичная тетка. Я на ее месте уже высказал бы все вслух. И сомневаюсь, что в цензурной форме.
— Послушайте, я знаю, что выгляжу полным кретином. Но при этом говорю чистую правду. Помогите мальчишке, а о подтверждении моих слов потом поговорим, ладно? А пока сделаем вид, что его покусала чумная или бешеная собака.
— Хорошо, — спокойно говорит женщина и начинает доставать из своего чемоданчика какие-то ампулы, упаковку одноразовы шприцов и еще что-то медицинское, в чем я все равно разбираюсь хуже, чем порося в апельсинах.
А я наклоняюсь к сидящему в салоне «Газели» Гене.
— Ну, что, боец, ты как?
— Погано.
— Ничего, сейчас медицина тебя подлатает, и будешь как новенький. Держись.
Хлопнув его по плечу, я направляюсь к проходной, где вокруг одной из «пятнадцатых» собралась немаленькая толпа. И я даже догадываюсь, на что ни там уставились. И уже отойдя от машины на несколько шагов, слышу за спиной тихий шепот Гены: «Господи, я живой… Хорошо-то как…»
Иду в сторону толпы, собравшейся возле УВДшной «Газели» и прижавшейся к ней вплотную «пятнашки», а самого никак не отпускает какая-то до конца не оформившаяся мысль. Знаете, как это бывает? Вроде как почти понял что-то, но именно почти. Вертится в голове неясной тенью идея, а вот ухватить ее за хвост и по полочкам разложить — никак не выходит. И состояние это меня здорово угнетает. Потому как все догадки хороши вовремя. Как говорил дедушка Ленин: «Пгомедление — агхипгеступно!»
Ого! Это что у них там за кутерьма такая? Я пока еще далеко и слов не слышу, но чтоб эту «пантомиму» разгадать, экстрасенсом быть не нужно. Все и так видно невооруженным глазом: надувшийся будто индюк «подпол» и бордовый от ярости «прапор». А между ними, непоколебимой стеной, не позволяющей пустить в ход кулаки — лейтенант Тисов собственной персоной. Ну да, история старая как мир: если начальник не хочет отвечать за свои ошибки сам, ему надо найти «козла отпущения». И наш бравый «зам. начальника УВД по не пойми чему» решил, что старший прапорщик Вова — вполне подходящая кандидатура на эту роль. А вот Вова, видимо, резко против. Ню-ню, интересно, чем же это кончится?
