Радик Соколов - Холера. Дилогия (СИ)

Соколов Радик

Холера. Дилогия

Холера 1

Глава 1

Стыковка, предусмотренная с запасом в несколько часов, чуть было не сорвалась. Рейс прибыл с задержкой. Истомившийся от ожидания Женька первым выскочил из двери и ловко маневрируя помчался через терминал. Вроде ничего не забыл. Саблин так и не вспомнил, что на сиденье остался сиротливо лежать раскрытый «Black Belt».

По правде говоря, Евгений, хоть и был в некотором роде сорвиголовой, но он в настоящий момент не занимался паркуром и не пытался поразить одну из девчонок, до которых ему в этот момент не было дела. Нет, он катастрофически опаздывал.

Проигнорировав приставания неопрятного мужичка, обещавшего мигом домчать до города, Женька ловко перепрыгнул урну, отклонился от телеги с багажом, выбежал на улицу. Связываться с диспетчером опаздывающий на вокзал парень посчитал лишней потерей времени.

Скорее, чуть поднажать, увернуться. Вот и бомбила. Он это, он. Хоть легковушка и лишена каких бы то ни было опознавательных знаков, но это то, что нужно — живая альтернатива заказа такси через интернет.

Теперь пара вдохов, чтобы успокоить дыхание и можно начинать переговоры.

«Таксист», услышавший «вокзал» и «две цены» изменился в лице настолько, что Саблин решил, что тот, действительно испытал настоящий оргазм от этих волшебных слов. На счастье, дорога оказалась почти свободной. Водила мчал, нарушая все что можно, проскакивая перекрестки на мигающий желтый и смеясь над сплошной двойной. Надо отдать ему должное. Свой повышенный гонорар он отработал по полной, остановившись перед центральным входом за четверть часа до назначенного срока.

Саблин перешел с трусцы на галоп, и успел отыграть у судьбы еще пяток минут для того чтобы оценить обстановку на перроне.

Все это добытое бегом и предприимчивостью время отожрал важного вида охранник правопорядка, для пущей строгости поставленный оберегать входные двери. Вообще говоря, это был действительно важный пост. Именно он олицетворял собою власть над проходящими через нехитрый петельно-щитовой механизм пассажирами. Как и всякий мелкий чиновник, назначенный волей безгрешных небес на свой безумно важный пост, служивый человечек извлекал ренту даже из своей, казалось бы, комариной должности. Завис наш вахтер на границе между людьми, находящимися в полном ничтожестве и отлученными от государственного пирога и уже кое-что понимающими в настоящем устройстве нашего царства государевыми служащими.

Проникнутый осознанием собственной важности и неимоверной значимостью возложенных на него обязанностей китель ястребиным взором враз вычислил из безликой серой массы бесперспективных индивидуумов опаздывающего на поезд человека и грудью бросился наперерез предполагаемой добычи. Его первейшая обязанность — урвать малую толику выгоды из чужой нужды. Это обычно удавалось с удивительной ловкостью. Он словно фокусник, извлекал из пустоты, крупицы золотого песка опираясь на простой житейский практицизм, заключающийся в логике, что лучше потерять часть, чем отдать целое. Стоит заплатить неправедный штраф, чем опоздать на поезд дальнего следования. Вот и теперь ловкий насекомыш, насытившись словно овод, довольно потряхивал брюшком наполненным частичкой чужой крови. Похваливая свою служебную долю, правоохранитель отвалил в сторону, радостно гудя нравоучениями и безуспешно пытаясь подходить на более крупное насекомое. Миг и сатрап вновь занял свой оставленный по финансовой нужде пост.

Сетуя на задержку, Женька побежал, но рядом с перроном замедлился. Здесь нужна была обстоятельность. В изумительную суть предвагонной суеты дано проникнуть не всякому. Лишь тот, кто не единожды погружался в эту пучину, может всецело рассчитывать на успех.

Теперь можно и признаться. Никто не ожидал Женьку с билетом у поезда. Ну не было у Саблина вожделенного вэй тикета. Ни-ка-кого. Ни электронного, что затаясь сидит в виртуальном облаке, дожидаясь повелительного клика, ни бумажного, стиснутого в толстом кожаном лопатнике между паспортом и страховым свидетельством.

А ехать надо. К сожалению, Женьке сегодня приходилось все делать впервые, правда, опираясь на рассказы ничуть не более бывалой сестрицы-всезнайки. Да только кто ей будет верить мелкой-то. Пока сам не попробуешь, не узнаешь.

Словно беломраморные изваяния промеж чахлой зелени рядом с вагонами стояли суровые проводницы. Вот они. Наперсницы судьбы. Пройдя вдоль отправляющегося состава несколько вагонов, он остановился рядом со статной железнодорожницей. Молодая, симпатичная женщина, в выгодную сторону отличавшаяся от коллег из других вагонов, стояла рядом с распахнутой дверью во чрево тамбура.

Было в ее облике нечто такое, что говорило о наличии во вверенном ей вагоне свободных мест. Это был высший пилотаж достойный звания «лучший по профессии». Информация нашла нужного клиента на уровне невербальных каналов.

— Добрый день. — Женька привлек к себе взор служительницы рельсовой колеи. — Стесняюсь обратиться к такой неприступной девушке.

— В лице проводницы промелькнул заметный бубновый интерес. Она оглядела только что появившегося перед ней паренька.

На вид молоденькому пассажиру было лет восемнадцать. Рост немного выше среднего. Не урод. Смешлив. Ишь как глаза смеются и лучатся, призывая собеседника относиться ко всему легко и снисходительно. На лице легкая улыбка, открывающая безупречную линию зубов. Особых примет нет. Худощавое, жилистое тело дышит ловкостью и силой. Одет богато: дорогие джинсы и стильная рубашка. На ногах настоящие фирменные кроссовки. — Подстава? Не похоже. Чересчур молод. — Можно работать.

— У меня, возможно, сегодня самый счастливый день в жизни. — Саблин сбросил рюкзак на перрон. — Только от Вас зависит, станет он таким или нет. — Его лицо передало целую гамму расстроенных чувств, а потом застыло неподвижной скорбной маской.

— Чем же я могу тебе помочь. — Проводница, будто, не понимая, о чем речь, приподняла бровь. — Похоже, парень, сегодня не твой день. — Сухо подумала она.

— Если я не сяду на поезд, то опоздаю на собственную свадьбу. — Саблин горестно усмехнулся. — Времени на покупку билета не осталось.

— Эх, — кондуктор вяло махнула рукой, — войду в твое положение. — А может, это я еще и добрую услугу парню оказываю. — Суровые губы чуть растянулись в усмешке. В глубине сердца еще едва пробивался голос совести, но ему уже не долго оставалось.

— Значит, и вправду кончаются счастливые деньки. — Саблин состроил скорбное лицо.

— Ладно, не переживай, есть жизнь и после свадьбы. — Иди в соседний вагон. Железнодорожница назвала номер купе, где можно было расположиться. Положив в карман купюры, она заставила себя забыть о состоявшемся разговоре.

События, которые привели Женьку на центральный городской вокзал, развивались стремительно. Еще два дня назад Саблин собирался принять участие в скромном междусобойчике, посвящённом окончанию четвертого курса, да не судьба.

Тяжела жизнь студента, а главное — расходна. Предстоящие летние каникулы давали возможность устроиться на вторую работу. К поискам дополнительного заработка Женька приступил еще весной, обзвонив всех знакомых и разослав резюме по всевозможным адресам. Жаль, что достойных предложений пока не было.

Отстрелявшись первым на последнем экзамене сессии, Саблин отправился гулять по центру города. Из всех средств осталась только «виза» с неприкосновенным запасом, да живые деньги на вечеринку. Приходилось довольствоваться духовной пищей.

Лето вывело на улицы города загоняемых в подполье музыкантов. На углу привычно пиликал знакомый старичок, одетый в старомодный фрак. Перед ним лежал открытый футляр из-под скрипки, в котором серебрилась мелочь. Переливы музыки едва задерживали прохожих, беспокойно вертящих головами в поисках того, кто включил звонок телефона на полную громкость. Удостоверившись в своей ошибке, горожане втягивали головы в плечи и невольно ускоряли шаг, стараясь покинуть место своего музыкального фиаско.

В палатках вдоль улицы расположились торговцы яркими сувенирами. Лениво топая одетыми в толстые ботинки ногами, они окидывали взором бесперспективных в финансовом смысле сограждан, ожидая крупную забугорную рыбу.

Несколько бородатых дядек, слабо разбавленных малахольными девицами, завлекали прохожих предложениями написать портрет или шарж. Вся эта не раз виденная картина вовсе не привлекала вышедшего на каникулы студента теперь уже пятого курса. Заняв стратегически удобное место возле лотка с мороженым, Саблин предался созерцанию.

Основное внимание он естественно сосредоточил на легких фигурках девушек, которые по случаю теплой погоды позволили себе некоторые вольности. Саблин, покинутый ветреной подружкой, очутился на свободе. Он как молодой орел из знаменитого стихотворения вырвался на простор из сырой темницы. Свободен.